– И я скажу, что… – Полковник чуть тронул водителя за плечо. – К большому дому, пожалуйста.
– Эти проблемы в доме? – немного удивленно спросил Владимир Родионыч.
– Да, и мы уже почти приехали, – сказал Полковник.
Машина притормозила перед воротами, створки разъехались в разные стороны, и машина въехала во двор.
– В гараж заезжать не нужно, мы не надолго, – сказал Полковник. – Прогуляемся, Владимир Родионыч?
– Далеко?
– Всего лишь на шестой этаж.
– Этаж обслуги? – возле лифта спросил Владимир Родионыч.
– Общежитие. Вы своего Николая брать с собой не будете?
– В доме? Побойтесь бога, Полковник.
– Так я, почему-то, и подумал, – кивнул Полковник. – Это очень безопасное место.
… – Это очень безопасное место, – сказал Гринчук. – Недаром Борода сюда привозил свои жертвы. Ты как, Валя, полагаешь, он следующих сюда же будет привозить, или в другое место?
– Юрка, не нужно, – Егоров вытянул перед собой руки, словно собирался остановить ими пулю. – Я ошибся, я…
Пальцы рук дрожали.
– Ты хочешь вернуть пленку и удавку?
– Я не могу… Правда, не могу… Адвокат их спалил при мне.
– Вот видишь, Валя, даже адвокат Бороды тебе не верит. Грустно, – покачал головой Гринчук. – И сказать, что это ты вещдоки умыкнул, тоже нельзя, нету доказательств. Кроме этого, ты же не захочешь на себя давать показания…
– Я могу…
– Пасть закрой, – тихо сказал Гринчук.
– Хорошо, хорошо…
– Повезло тебе, Валя. Я мент. Не могу я убить человека вот просто так. Даже если это не человек, а ты, подонок.
Егоров молча слушал, стараясь, не дай бог, хоть неосторожным выдохом не перебить капитана.
– И я не верю, что ты сможешь сам уйти из органов.
– Я смогу! Я уйду!
– Это ты сейчас говоришь, Валя, а подумаешь, прикинешь и решишь, что Гринчук ничего тебе не сможет сделать. Тем более что у начальства ты на отличном счету, а капитан Гринчук – вовсе даже наоборот. Не пользуется капитан Гринчук любовью начальства.
– Я уйду, честно, уйду… и деньги…
– Деньги можешь засунуть… – посоветовал капитан Гринчук и достал из машины левой рукой свою сумку с бутылками.
Поставил ее на землю.
– Сейчас ты выпьешь за здоровье новорожденного.
– А кто?..
– Ты, Валя, ты сегодня снова родился, считай, – сказал Гринчук и вынул из сумки бутылку водки. – Лови.
Егоров подхватил бутылку и недоуменно взглянул на капитана.
– Чего тут думать? – подбодрил его Гринчук. – Открывай да пей.
Егоров отвинтил пробку, поднес горлышко к губам.
– Давай-давай, – сказал капитан, – у нас выпивки много.
…Владимир Родионыч остановился на пороге комнаты.
На кровати, на смятой постели лежала молодая девушка. Красивая девушка. Обнаженная девушка. Мертвая девушка. И простыни были не только смяты, но еще и пропитаны кровью.
На полу, в лужице крови лежал нож. Изящный, с длинным изогнутым лезвием, с рукоятью, отделанной слоновой костью. Коллекционная вещь. Дорогая.
– Сюда больше никто не входил? – спросил Полковник у одного из охранников в коридоре.
– Нет. Как вы сказали.
– Вот это и есть те проблемы, о которых я вам говорил, – сказал Полковник, присаживаясь в кресло возле двери.
– Это кто? – спросил Владимир Родионыч.
– Никто, – пожал плечами Полковник, – одна из десятка местных горничных, которых либо вовсе не
