– Зачем же? – приподнял бровь Полковник. – Я это помню. Прошло всего несколько часов. И остальные члены совета помнят, как Владимир Родионыч высказывал свое отношение к вашей очередной выходке.
– На совете? – с мечтательным выражением переспросил Гринчук. – Инга не только стерва, но и большая умница.
– Еще какая, – согласился Полковник, – она вам тут передала баночку варенья. В нем много витаминов, как она утверждала, а вам они очень пригодятся. Что-то она там еще про жизненные соки говорила, но я не разобрал.
– Ничего, я понял, – сказал Гринчук.
– И еще Граф звонил, – сказал Полковник. – Совет решил, что это хорошая идея.
– Очень рад.
– Собираетесь и дальше устраивать аудиенцию в постели? – спросил Полковник.
– А вы и дальше собираетесь здесь сидеть? – спросил Гринчук.
– Представьте себе.
– Вам не говорили, что вы очень назойливый и грубоватый человек? – осведомился Гринчук.
– Только что, – невозмутимо сказал Полковник. – А вам давно говорили, что вас боятся люди?
– Это кто?
– Говорили?
– Боятся.
– Например, некто Гиря. Приходил сегодня ко мне, очень вежливо разговаривал. Так волновался, что даже материться перестал. А сказал, что очень вас уважает, всячески вам благодарен за вашу доброту, но сделает все, чтобы больше с вами не пересекаться. Он завтра-послезавтра уезжает из города. Навсегда.
– А чего это он к вам приезжал так запросто?
– А потому, что нету в живых Виктора Евгеньевича, а место до сих пор вакантно. И мне приходится…
– Тяжела она полковничья папаха, – с сочувствием продекламировал Гринчук.
Взглянул на часы, стукнул себя по лбу и сел на кровати.
– Что случилось? – спросил Полковник.
– Забыл. Блин горелый, забыл. Мне ж нужно было сегодня Гусака дернуть. Обидно…
– Да ладно, – заглянул в дверь комнаты Браток.
– Что значит – ладно? – возмутился Гринчук. – Я ведь сказал этому засранцу…
– К нему Миша сегодня ездил, – сказал Браток. – Я сам хотел, но нужно было тут дежурить. А Миша съездил…
– И что?
– Ему попытались дать взятку, – засмеялся Браток.
– Нет, ну это просто праздник како-то, – счастливым голосом сказал Гринчук и встал с кровати. – Я надеюсь, что Миша…
– У них там произошел разговор за закрытыми дверями. Миша вышел с рапортом Гусака. По состоянию здоровья.
– Кушать хочу, – сказал Гринчук, надев джинсы и джемпер. – Что там у нас есть?
– Только яйца и сосиски, – доложил Браток. – Яиц много. Могу сделать яичницу. Все равно ничего другого не умею.
– Давай яичницу, – согласился Гринчук. – На четыре… нет, пять яиц.
– На вашу долю жарить? – спросил Браток у Полковника.
– Простите? – не понял тот.
– Вы будете яичницу есть? – с невозмутимым видом спросил Браток.
Гринчук резко отвернулся к окну, будто увидел что-то очень интересное.
– На два яйца, – сказал Полковник.
– Только у Юрия Ивановича хлеба нету, – уже из кухни сообщил Браток.
Плечи Гринчук вздрагивали от смеха.
– Смеетесь? – спросил Полковник. – Как вы посмеетесь, когда узнаете, что Владимир Родионыч уже минут пятнадцать стоит этажом ниже и ждет, пока я его позову сюда.
– Ваня! – крикнул Гринчук. – Еще пару яиц жарь. Сейчас снова гость придет.
– У нас так стульев не хватит, – сказал Браток. – И сковороды. Придется два раза жарить.
– Вы как полагаете, – обернулся Гринчук к Полковнику. – Владимир Родионыч любит горячую яичницу или остывшую?
Полковник молча достал из кармана телефон:
