эта акция.
– Сколько? – спросил Глеб, помня главную заповедь дознавателя: «В допросе мелочей не бывает».
– В отличие от Хусейна, дрожавшего над жалким миллиардом долларов, ливийцы платят десятки миллиардов английских фунтов, которые находятся в пяти банках в оффшорных зонах западного полушария. В сущности, после того, как я получу документы, все эти банки станут моими. И никто не сможет на них наложить лапу, ни США, ни другие государства-хищники. – Рудин немного помолчал, давая своему визави время переварить услышанное, потом снова заговорил: – Ты толковый парень, Каскадер, даже в чем-то гениальный, если смог меня переиграть. Поэтому я предлагаю тебе равную долю, такого куша никто еще не срывал. Подумай. – Не дождавшись ответа, Игнат Степанович сконфуженно спросил: – Ну, так как?
Вместо ответа на вопрос о доле Глеб неожиданно проговорил:
– Заряды с киля должны были снять «тюлени», теперь они отправились к своему морскому богу. Как быть в этой ситуации?
– Отдадим товар вместе с упаковкой, – запросто ответил Рудин, как будто предвидел, что подобное могло случиться. – Зачем нам яхта уже мертвого Осьмухина, лишние вопросы? Пусть ее утилизируют ливийцы. А мы, получив документы, уйдем на «Кракене», лодке специального назначения, которая уложена в специальной нише на носу «Посейдона». Надувной катер оснащен двумя мощными подвесными моторами, и уже до рассвета мы будем в Гибралтаре. Так что насчет доли?
– Десять миллиардов фунтов – заманчивое предложение, – кивнул, соглашаясь, Глеб.
Его лицо выражало то ли раздумья, то ли некую озабоченность. Но вместо ответа «да» или «нет» он спросил: – А зачем вам такие деньжищи?
– Зачем? – спросил Рудин, неожиданно его лицо исказила животная злоба. – А затем, что через год или два меня вышвырнут в запас. Да, у меня есть квартира, есть дача, но на пенсию, даже генеральскую, особо не разгонишься. Правда, дети мои работают в солидном банке, только в качестве клерков, заглядывающих в рот начальству, которое, пока я в «конторе», к ним вполне благосклонно, но вот что будет после отставки – неизвестно. Хотя исход я предвижу. Вот и мне придется идти на поденщину к какому- нибудь толстобрюху. А ведь я всю сознательную жизнь боролся за безопасность своей страны и не собираюсь рвать жилы за жизнь гада, который только и делал, что обворовывал эту страну. Ты сколько лет в частном сыске, наверняка в курсе все этого. Кому понравится ходить в холуях...
– Как же вам удалось уцелеть в этой бойне? – перебил сыщик, указав рукой в сторону кают- компании.
– Я буквально за минуту до этого вышел в гальюн, – признался Игнат Степанович и кивнул на мертвую Софи: – А девчушка оказалась настоящим профи, положила не только Осьмухина, но и двух телохранителей, которые тоже были не подарки. Сработала четко, но в клозет не заглянула. Видно, брезгливая была. В мои курсантские годы нас учили – «разведчик горит на мелочах». Эта истина по сей день не устарела.
– Да, – грустно согласился Глеб с матерым чекистом и тут же надавил на спусковой крючок... – Такие, как ты, не имеют права даже на патрон для себя, – плюнув рядом с телом Рудина, жестко сказал Кольцов. Наклонившись, он поднял неинициированный дистанционный взрыватель...
Роберт Малкин, все это время безмолвно стоявший возле водолазного трапа, от всего увиденного и услышанного впал в состояние оцепенения. Из ступора он вышел только после того, как Глеб направил на него «кольт».
– Глеб, ты чего? Ты чего? – испуганно забормотал репортер, чувствуя, как от накатившей волны животного страха волосы на голове встают дыбом, а огромный черный зрачок пистолетного ствола гипнотизирует его.
– Отдай мне диктофон, – потребовал Кольцов, протягивая вперед свободную руку.
– Но... – сглатывая нервный ком, попытался сопротивляться американец.
– Диктофон.
Больше сил на спор не оставалось, Роберт сунул руку под комбинезон, вытащил цифровой диктофон и с тоскливым лицом протянул сыщику. Глеб бросил прибор на палубу и ударом ноги разбил на мелкие части.
– Боб, то, что ты здесь увидел и услышал, мой тебе добрый совет – забудь, – ставя пистолет на предохранитель, поучительным тоном проговорил Кольцов. – Убиты очень влиятельные люди, и замешаны сверхсекретные организации. Если ты когда-нибудь заикнешься о том, что в курсе произошедшего в Средиземном море, тебя найдут и ликвидируют в любой точке земного шара. Ты это понял, Боб?
– Понял, – дрожащим голосом произнес Малкин и, не удержавшись от природного и профессионального любопытства, спросил, указывая на Рудина: – А это кто?
– Если я тебе скажу, кто это, то мне самому придется тебя убить, – недовольно проворчал Глеб.
– Тогда не нужно. А как мы сможет все это скрыть? – не унимался Роберт, после всего пережитого на него, вероятно, напало словесное недержание.
– На этот счет у меня есть идея. Пошли лодку надувать. На катер Софи нам возвращаться не с руки...
Подводная лодка появилась точно в назначенное время. Через оптику бинокля Глеб увидел сперва белый бурун от перископа, потом появилась макушка рубки, и, наконец, субмарина, вздыбив воду, вынырнула на поверхность.
Надувная ныряющая лодка французских морских диверсантов «Кракен-90» оказалась вполне подходящей для задуманного. И с расстояния в несколько сот метров была совершенно незаметна среди барашков волн.
Глеб дождался, когда черная туша подводной лодки сравнялась с яхтой, и надавил кнопку дистанционного взрывателя.
К небу взвился огромный куст пламени, а по барабанным перепонкам ударила мощная взрывная волна. Над водой поднялось огромное облако пара, а когда оно развеялось, на морской поверхности не осталось даже обломков...
Эпилог
– Ну и задал ты, Каскадер, всем жару, – покачав головой, проговорил Роман Александрийский, поднеся к губам пузатый бокал с коньяком. Как всегда, генерал выглядел безукоризненно, а золотая цепь в палец толщиной на шее, часы в золотом корпусе и массивный перстень дополняли образ горячего мачо.
Они сидели в небольшом уютном кабинете ресторана аэропорта Гибралтар, коротая время в ожидании своего рейса.
– Сам посуди, рано утром докладывают, что исчез генерал-полковник Рудин, – отставив бокал, продолжил Александрийский. – Не просто исчез, а под чужим именем вылетел в Испанию. Случайно один из офицеров погранслужбы, сортируя информацию по прошедшим пограничный контроль в «Шереметьево», опознал Игната Степановича. Оказывается, они живут в одном подъезде, а у парня отец в КГБ был крупным чином.
– Наследственная подозрительность, – усмехнулся Глеб. – Да, в жизни всякое случается.
– Вроде того. Можешь себе только представить, что началось в Управлении. Начальство в шоке, первая мысль – перебежчик, да еще такого уровня. Это ведь не майор какой-то паршивый, пришедший в «контору» из зоновских цириков, а стратегический секретоноситель. Дальше – больше, к обеду все информационные агентства мира наперебой заверещали, что бесследно исчезла яхта французского бизнесмена Осьмухина, потом оказывается, что со своей виллы в Гибралтаре пропал американский миллиардер Ларсен. Следом поступает информация от разведки ВМФ, что недалеко от Гибралтара французы проводят морские учения, больше похожие на поисковую операцию. А следом за моряками
