голубей, а на крыше — слуховое окно, через которое складывалось на хранение зерно и сено. Навеса над этим окном во времена Бальза не существовало.
При входе в маленький дворик на куче мусора разрослась огромная бузина. За домом раскинулись ветви очень старых орешников. Все дорожки вокруг дома заросли крапивой. На склонах холмов зеленеют пастбища, где протекают ручейки. Посевы кукурузы, пшеницы, картофеля. Несколько участков занято коноплей и льном. Повсюду разбросаны кряжистые орешники, каштаны, вязы и дубы. Перед глазами развертывается спокойный, ровный пейзаж, залитый легким и немного грустным светом. Кругом тишина. Вблизи нет железной дороги. Нигде не видно фабричного дыма. Поле безлюдно, в лугах не пасутся стада. Какое уединение! Редко-редко прощебечет птица. С давних времен здесь — ничто не изменилось».
В акте о крещении Бальзака-отца значится: «Бернар-Франсуа Бальза(Balssa) сын Бернара Бальза, земледельца, и Жанны Гранье, повенчанных в Нугериэ, в приходе Каньзак, родился 22 июля тысяча семьсот сорок шестого года, около шести часов вечера, и крещен в тот же день в церкви означенного Каньзака; восприемники: Франсуа Гранье, дед, и Жанна Нувиаль, бабка новорожденного, из Праделя, неграмотные. — Священник Вьялар».
Архивариус департамента Тарны Порталь, просмотревший все записи рождений, свадеб и смертей семейства Бальза с 1693 по 1717 год, по поводу фамилии Бальзаков говорит следующее:
«1. Настоящая фамилия предков Оноре де Бальзака — Balssa или Balsa. Первым из них, прибавившим на конце букву «c», был отец романиста.
2. Все эти Balssa или Balsa были крестьяне, земледельцы, иногда даже простые батраки, т. е. поденщики».
В эпоху заката не только французской аристократии, но и аристократии других стран, усиленно развивается тщеславие и родовая кичливость, а потому орфографии фамилий придавалось сугубо серьезное значение. Филибер Одебран пишет: «Оноре де Бальзак, его сын, ушибленный знатным происхождением, — как это видно во всех его произведениях, — говорит, что он ведет свой род от семьи Анриеты де Бальзак». Еще при жизни его отца безжалостные исследователи, библиотечные и архивные крысы (намек на Сент-Бёва[9]) произвели раскопки с целью доказать, что эти претензии ни на чем не основаны. Если верить им, то автор «Эжени Гранде» не только не имел никакого права на частицу «де», но и превысил власть (!), когда писал свою фамилию через «z», которым он так гордился.
Марсель Бутерон, становясь в этом случае на защиту Оноре, говорит, что если кто и «узурпировал» эту частицу «де», то не он, а его отец, который приставил ее к своей фамилии в пригласительном билете на свадьбу своей младшей дочери Лоранс.
Защищая свое «де» и «z» Бальзак неистово фантазировал: «Если мое имя, — пишет он в предисловии к «Лилии в долине», — принадлежит древней галльской семье, то это не моя вина, но мое имя де Бальзак — родовое, — преимущество, коим не обладают многие аристократические семейства, которые назывались Оде, прежде чем называться Шатильон[10], Рике, — прежде чем называться Караман[11], Дюплесси — прежде чем Ришелье[12], и которые от этого не менее знамениты… Если мое имя слишком хорошо звучит для некоторых ушей, если ему завидуют те, которые недовольны своим, — я не могу от него отказаться… Мой отец занимал положение, достойное своего рода, и получил доступ в «Сокровищницу грамот»… Он гордился тем, что принадлежал к побежденному роду, к семье, которая пережила завоевание Оверни и из которой вышли д'Антрэги. Он нашел в «Сокровищнице грамот» жалованную грамоту на землю, пожертвованную в V веке Бальзаками для основания монастыря в окрестностях городка Бальзака; копия с этой грамоты была, — как я слышал, — зарегистрирована по его ходатайству в парижском парламенте…».
Однако, когда появились разоблачения Сент-Бёва, Оноре продолжал настаивать на том, что он происходит из знатного рода Бальзаков д'Антрэг, прославившихся во времена Генриха IV, и всюду изображал их герб: на карете, на чемоданах и на других вещах, а за публичное разоблачение этого «узурпаторства» грозился проткнуть Сент-Бёва гусиным пером.
Была еще одна попытка затуманить «низкое» происхождение отца Бальзака, сделанная безвестным автором рукописи, которая была найдена Одебраном у букиниста, под названием «Несколько слов об отце О. де Бальзака», где наивно сказано: «Семья его… жила в буржуазном доме, стоявшем среди голого поля, но именно по этой причине, и потому, что на нем был флюгер, дом называли в бедной округе «замком». Этот апокриф интересен в другом смысле и мы еще будем о нем говорить, но «низкое» происхождение Бернара- Франсуа Бальзака очевидно: он был крестьянином из Лангедока.
Как сообщает Гальтье, «отец Б.-Ф. Бальзака, родившийся 15 января 1716 года, женился первым браком 13 июня 1744 года на Мари Бланке. Овдовев через несколько месяцев, он повенчался 4 октября 1745 года с Жанной Гранье, 23 лет. У них было несколько клочков земли, но каменистая почва родила плохо, и им было трудно прокормить свой муравейник ржаным хлебом, каштанами, бобами и салом. Поэтому в зимние вечера мать сучила пеньку, а отец занимался ткацким ремеслом, изготовляя грубый, как кора, холст.
Их первенец, Бернар-Франсуа (всего было 11 детей), семилетним мальчиком пас стадо на берегах Лезера. Но его все же послали в школу. Там он выдвинулся среди сверстников умом и сметливостью, что заставило родителей учить его дальше. Он пел в церковном хоре соседнего села Каньзака. В мальчике принял участие священник Вьялар, который научил его основам латыни, грамматики и закона божья. Затем господин Альбар, нотариус Каньзака, взял его к себе в контору, где он постиг начала юриспруденции и судейский жаргон, — все это с необыкновенной легкостью. Такой быстрый успех заставил его уверовать в свои силы и поселил в нем желание отправиться в Париж — единственный во Франции город, который мог удовлетворить его честолюбивые стремления.
В конце ноября 1765 года Бернар-Франсуа Бальза, девятнадцати лет, держал путь на Париж, уверенный, что он идет к славе. Какого упорства ему стоило убедить своих родителей, чтобы они отпустили его в такое далекое путешествие и дали ему с собой горсточку тяжелым трудом накопленных грошей! Выехав из Альби, нужно было две недели трястись в почтовой карете, чтобы добраться до столицы. Поразительная отвага со стороны этого писца, мир которого до сих пор ограничивался представлением об изъеденной червями школьной скамье, ветхой часовне жалкого села и замшелой конторе нотариуса!
Он едет в столицу, без покровителя, почти без образования и без денег, имея приблизительное понятие о стоимости путешествия и о нескольких формулах обычного права, но он говорит с апломбом и смотрит на все сметливыми, решительными глазами. Этот молодой крестьянин, в грубошерстной одежде и, наверное, в деревянных башмаках, — первый герой бальзаковской эпопеи, отправляющийся завоевывать Париж: он сумеет пробиться, и в тридцать лет будет заседать в секретариате королевского совета. Это чудо было необходимо для того, чтобы в будущем веке была написана «Человеческая комедия».
Поступив на службу к одному парижскому прокурору, Бернар завоевывает его симпатии и быстро накапливает деловой опыт.
Существует анекдот о том, как Бернар Бальзак в первый раз обедал у своего начальника. К столу подали куропаток. Хозяйка спросила, умеет ли он разрезать птицу. Не будучи знаком с кулинарной анатомией, Бернар смело приступил к операции и с такой силой орудовал ножом и вилкой, что раздавил тарелку, разрезал скатерть и повредил дерево стола. Рассказчик анекдота, Теофиль Готье[13], добавляет: «Прокурорша улыбнулась, и с этого дня с молодым канцеляристом в доме стали обращаться очень ласково». Разумеется, операция Бернара была сделана с той неловкостью, которая производит более выгодное впечатление, чем «хорошие манеры».
«Иногда, — продолжает Гальтье, — посмеивались над выспренными выражениями и южным акцентом этого писца, но его отличали за тонкость и быстроту, с которыми он толковал дух законов. Он усердно трудится, зарабатывает себе отличия, оказывает услуги и приобретает связи. В 1776 году мы находим его сидящим в канцелярии совета Людовика XVI. Не совсем в качестве секретаря, как пишет его дочь, госпожа Сюрвиль, а в качестве первого канцеляриста штатного секретаря. Бальза принимал участие в составлении королевских приказов об арестах. Должность его, хотя и не высокая и не внесенная в королевские альманахи того времени, все же хорошо оплачивалась, была на виду и придавала ему авторитет. Он пробыл в ней долгие годы, но Великая французская революция лишила его этого места.
Тогда он открывает «кабинет юриста» на улице Фран-Буржуа, 19, примиряется с новым режимом и
