охоту, беседовать и спорить о заклятьях, артефактах и эликсирах… И даже стрелять из настоящих винтовок и пистолетов!
Как и свой отец, Харальд искренне не понимал презрения чародеев ко всему неволшебному. И даже то, скольких приспешников Тёмного Лорда Виктор за эти годы отправил на тот свет с помощью своего меча и пары пистолетов дела не меняло.
Зато Поттера его опекун обучил почти как самого настоящего юного солдата. Отец не любил говорить о своём прошлом, но он явно был когда-то солдатом человеческой армии. Причём, чуть ли не спецназовцем — столько он знал и умел всего. Рукопашный бой и фехтование, стрельба, тактика и даже некоторые познания в минно-взрывном деле… Впрочем, совсем уж суперкрутым бойцом он не был, а уж вырастить такового из Харальда тоже пока что не вышло…
Хотя порой обучение было очень и очень тяжёлым, а Виктор начинал проявлять чуть ли не садистские наклонности… Но Поттер никогда не жаловался и тем паче не плакал, оставив слёзы где-то в детстве. Чтобы встать даже после изнуряющего марш-броска или учебного спарринга с отцом, обычно требовалось лишь вспомнить своё Предназначение.
Виктор никогда не скрывал от сына, что в стране его считают чуть ли не Избранным, победившим самого ужасного террориста в истории современной магической Британии, на счету банды которого были сотни жизней магов и тысячи обычных людей.
Харальд не знал, откуда его отец знает столько всего, поэтому уже давно вынес для себя вердикт, что Виктор — пророк. Иначе все его слова объяснить было попросту трудно, а вариант с сумасшествием категорически не подходил.
А словам отца Харальд верил, хотя от его рассказов и вставали дыбом волосы…
Да, Волдеморт повержен… Но не убит. И он вернётся, очень скоро вернётся. Развяжет новую гражданскую войну, но главной целью изберёт некоего Гарольда Поттера, как повинного, по его мнению, во всех бедах тёмного чародея.
Мальчику ещё не было и десяти лет, когда отец с совершенно равнодушным видом рассказывал ему события будущего… Не ярко и в красках, как было бы при бреде психа, а скучно и серо, будто зачитывал хронику уже произошедших событиях.
«Лучший друг твоего отца — Сириус Блэк. Его обвинили в том, что он выдал место укрытия твоей семьи Волдеморту, тем самым предав их. А затем убил своего друга и одновременно друга Джеймса — Питера Петтигрю. Ну и дюжину обычных людей заодно. За все эти прегрешения был пожизненно помещён в Азкабан, где и пребывает поныне. Но можешь не пугаться — Сириус был оклеветан и полностью невиновен, а истинный предатель — этот недоделанный крысомаг ублюдок Пидер. Над освобождением Сириуса я уже давно работаю, но задача эта не проще, чем если бы он сидел в Алькатрасе… Над Веришь мне, сын, или считаешь, что твой батя спятил?»
Харальд верил. Каким-то шестым чувством он знал, Виктор ему не врёт.
И поэтому когда речь заходила о том, как можно будет уничтожить вроде бы бессмертного Волдеморта, особого отчаянья не было. Да, хоркруксы собрать будет непросто, а уничтожить их и того труднее, но если знаешь что они из себя представляют и где находятся миссия переходила из разряда «невыполнимых» в категорию «трудных».
«Но всё это не сейчас, сын,» — говорил Виктор. — «Да, на первом курсе ты столкнёшься с одной из частиц души Волдеморта, но убить его будет под силу даже одиннадцатилетнему ребёнку. Если он, конечно, Харальд сын Виктора.»
Это одновременно пугало и жутко льстило, но отец никогда не относился к Поттеру как к ребёнку. Уже с самого детства Харальд знал, что совсем скоро его ожидает битва не на жизнь, а на смерть. Из которой он при должном усердии и старании может выйти победителем, героем и просто сильным магом.
«Война — двигатель прогресса…», — иногда задумчиво ронял Виктор, сидя вечером перед зажжённым камином с сигаретой в зубах. — «Там, где в обычной жизни тебе требовались бы годы, чтобы стать настоящим бойцом, здесь будет достаточно просто уцелеть в нескольких битвах…»
После этого отец обычно любил приводить в пример снайперов Второй Мировой. Немцы готовили каждого бойца долго и тщательно, выпуская на фронт только уже хорошо подготовленного охотника на людей. Русские же обычно собирали сотню лучших стрелков в подразделении и учили их прямо в боях. Отсев был, конечно же, жесточайший, но зато в итоге появлялся натуральный крысиный тигр — безжалостный и смертельно опасный боец, который жрал врагов на обед десятками и сотнями.
О своей собственной смерти Харальд пока что задумывался очень мало, живя по тому же принципу, что и отец — «ты уже мёртв, поэтому смерти можешь не бояться, хотя и рисковать напрасно тоже не надо». Слава, награды и геройские почести его тоже не прельщали — несмотря на то, что в Англии Харальду пели исключительно дифирамбы, юный Поттер относился к этому крайне скептически. Ничего это его не интересовало… Или даже если и интересовало, то крайне слабо.
Самой его главной мечтой было стать великим воином — сильным, умным и храбрым. Таким, чтобы им мог гордиться его отец…
Победить Волдеморта и шайку его жополизов?
Трудно. Но не фатально.
Зато итогом победы будет спокойствие целой страны, а ведь это сама по себе немалая награда…
Но самым главным, по словам отца, чего можно было достигнуть на этой войне — обрести верных друзей и свою любовь. Тех, кто будет готов умереть за тебя. Тех, за кого ты сам без колебания отдашь свою жизнь…
Харальд Поттер шагал в сторону дома, проводив взглядом большую серую сову. Сегодня ему исполнилось одиннадцать лет, и несмотря на все свои знания оставался мальчишкой, чьими любимыми книгами были приключенческие и рыцарские романы…
— Я дома! — жизнерадостно оповестил Харальд, заходя внутрь особняка Поттеров, восстановленного руками его приёмного отца. То, что Виктор уже вернулся из города, мальчик уже понял по стоящему перед гаражом чёрному отцовскому «лэнд роверу».
Заметив какое-то движение слева, Харальд шустро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от чьей-то руки, а затем попытался оперативно выйти из зоны поражения.
«В бегстве нет ничего постыдного, сын, если тебе не нужно стоять в бою насмерть. Если есть возможность, то действуй по тактике „бей-беги“».
Впрочем, далеко Харальду уйти не удалось, потому как его с хриплым смехом сграбастали за шиворот и заключили в крепкие объятья.
— Ну, отец! — тут же запротестовал Поттер.
— Да брось, Викинг! — Виктор со смехом взъерошил короткие волосы сына. — Дай хоть немного с тобой понянчиться, а то же ты у меня сегодня совсем взрослый стал!
Викингом Поттера он называл вначале исключительно в насмешку, когда тот упрямо начинал твердить, что Гарри — лошарское имя, а Харальд — это почти то же самое, но круче.
«Какой же из тебя викинг? — необидно хохотал Виктор. — Маленький и чёрненький, а они были высокие и светлые. Тоже мне викинг!»
— Отец!
— Ладно, ладно… — добродушно усмехаясь, аврор выпустил сына из объятий. — Чем без меня занимался?
— Пробежался, потренировался, пострелял по бутылкам, а теперь собираюсь принять душ и почитать! — бодро отрапортовал Харальд.
— Молодец, — слегка устало улыбнулся опекун, откидывая с лица длинную прядь волос.
Поттер в который раз поразился, насколько ведь, по сути, молод его приёмный отец — ему, по его собственным словам, едва минуло тридцать лет… Но столько ему никто и никогда не давал, глядя на длинные седые волосы и неподвижную правую половину лица, с широкой чёрной повязкой на глазу. Когда-то туда прилетело одно из страшных проклятий Волдеморта, из-за чего Виктор навсегда стал калекой.
Но для мальчика отец всё равно был самым лучшим на свете.
Виктор с извечной кривой ухмылкой засунул руку в широкий карман длинного чёрного плаща, который
