— Ух ты! Колоссально!
Слушая, как Ёситоки расхваливает кулинарные таланты Норико, Сюя улыбался. «Ведь у него все на лице написано», — думал он. С того самого момента, как Норико обратилась к Сюе, Ёситоки не сводил с нее глаз, то горбясь, то выпрямляя спину и страшно нервничая.
Это случилось полтора месяца назад, во время весенних каникул. Сюя с Ёситоки тогда отправились удить черного морского окуня в водоеме у дамбы, который обеспечивал городское водоснабжение. И Ёситоки признался Сюе:
— Знаешь, Сюя, я тут кое в кого влюбился.
— Да? И в кого?
— В Накагаву.
— В смысле — из нашего класса?
— Угу.
— В которую? У нас две Накагавы. В Юку Накагаву?
— Нет. В отличие от тебя, мне толстушки не нравятся.
— Да ты что? По-твоему, Кадзуми толстушка? Она просто немножко полная.
— Извини. В общем... гм... это Норико.
— Угу. Что ж, она славная.
— Еще бы не славная. Ты что, сомневался?
— Да нет, что ты, брось.
Конечно, с Ёситоки все было понятно. Тем не менее Норико, казалось, не замечала его чувств к ней. «Может, до нее такие вещи не сразу доходят? — подумал Сюя. — Учитывая ее беспечную натуру, это неудивительно».
Сюя взял печенюшку из пакета в руках Ёситоки и внимательно ее осмотрел. Затем он взглянул на Норико.
— Значит, потом они теряют свой вкус?
— Да, — кивнула Норико, и взгляд ее стал до странности напряженным. — Это правда.
— Стало быть, ты уверена, что сейчас они очень вкусные.
Эту манеру поддразнивать других Сюя усвоил от Синдзи Мимуры. И в последнее время к неудовольствию своих одноклассников частенько себе позволял. Однако Норико лишь радостно рассмеялась и сказала:
— Вкусные, вкусные.
— Брось, Сюя, — снова вмешался Ёситоки. — Я ведь уже сказал тебе, что они колоссальные. Правда, Норико?
Норико улыбнулась.
— Спасибо. Ты такой славный.
Ёситоки вдруг замер, точно через него пропустили электрический ток, и явно потерял дар речи. Молча глядя на свои колени, он снова сунул руку в пакет.
Сюя ухмыльнулся и стал жевать свою печенюшку. Теплая сладость и аромат обволакивали все во рту.
— Замечательно, — похвалил он.
— Спасибо! — воскликнула Норико. Все это время она внимательно за ним наблюдала.
Конечно, Сюя мог ошибаться, но все же ему показалось, что благодарность Норико в его адрес несколько отличалась по тону от благодарности в адрес Ёситоки. Ну да... верно, и ведь она глаз с него не сводила, пока он ел печенюшку. Правда ли, что это были остатки от того, что она испекла для брата? Может, она их еще для кого-то испекла? Или он сильно заблуждается?
И тут Сюя почему-то подумал о Кадзуми. Она была на класс старше, и до прошлого года занималась вместе с Сюей в музыкальном кружке.
Да, в Народной Республике Дальневосточная Азия играть рок-музыку в школьных кружках было запрещено, однако когда их руководительница госпожа Мията отсутствовала, они все же отваживались играть рок. Именно этим музыкальный кружок всех его членов в первую очередь и привлекал. Кадзуми Синтани была там лучшей саксофонисткой, а когда дело доходило до рока, то она превосходила и всех парней. Высокого роста (примерно 170 сантиметров, как и Сюя), Кадзуми была немного пухленькой, но благодаря замечательному взрослому лицу, подобранным в узел волосам и альтовому саксофону смотрелась просто потрясающе. Сюю ее внешность мгновенно сразила на повал. Затем Кадзуми научила его брать сложные гитарные аккорды. («Я немного играла на гитаре, прежде чем взяться за саксофон», — пояснила она). С тех самых пор Сюя, когда только мог, упражнялся в игре на гитаре и ко второму году стал лучшим гитаристом в кружке. Причем главной причиной его успехов было желание, чтобы Кадзуми послушала, как он может играть.
И в один прекрасный день, когда им после уроков случилось остаться в музыкальном классе наедине, Сюя спел ей под гитару свой вариант «Летнего блюза», чем произвел на Кадзуми сильное впечатление. «Это так классно, Сюя, — сказала она. — Просто здорово». В тот день Сюя первый раз в жизни купил себе банку пива и отметил это выдающееся событие. Все было отлично. Однако три дня спустя, когда Сюя решил сделать признание и сообщил Кадзуми, что она ему нравится, Кадзуми извинилась и сказала, что уже встречается с одним парнем. Закончив среднюю ступень, она вместе со своим приятелем перешла в старшую школу с музыкальным уклоном.
Это напомнило Сюе о его разговоре с Ёситоки на рыбалке во время весенних каникул. Поделившись своими чувствами к Норико, Ёситоки тогда спросил:
— А ты все еще на Кадзуми зависаешь?
— Пожалуй, я теперь на всю жизнь на ней завис, — ответил Сюя.
Ёситоки явно был озадачен.
— Но ведь у нее уже есть приятель, верно?
Мощно метнув серебристую донку, точно бейсбольный мячик с дальней части поля, Сюя ответил:
— Это ничего не значит.
Ёситоки по-прежнему рассматривал свои колени, и Сюя забрал у него пакет с печеньем.
— Может, ты Норико немного оставишь?
— Ах, да-да, извини.
Сюя вернул пакет Норико.
— Прошу прощения.
— Ничего-ничего. Я не хочу. Вы можете все себе забрать.
— Правда? Ну, что же это нам одним такое удовольствие.
И тут Сюя впервые взглянул на парня, сидящего рядом с Норико. Скрестив руки на груди и закрыв глаза, Сёго Кавада (ученик номер 5) привалился к окну. Казалось, он спал. Волосы его были подстрижены коротко, как у буддийского монаха, хотя небритой физиономией Сёго скорее напоминал бандита. «Ух ты, — подумал Сюя. — У него уже вовсю борода растет». Пожалуй, для ученика младшей ступени средней школы Сёго выглядел слишком взрослым.
Что ж, одно Сюя знал о нем наверняка: в третий класс 'Б', где учились те же ребята, что и втором, Сёго Кавада перевелся в прошлом апреле из Кобе. По загадочным обстоятельствам — из-за травмы или болезни (болезненным он, мягко говоря, не выглядел, так что скорее всего у Сёго была травма), Сёго вынужден был пропустить целый год, поскольку шесть с лишним месяцев не мог ходить в школу. Другими словами, он был на год старше Сюи и его одноклассников. Так Сюе рассказали, хотя сам Сёго ни с кем этим не делился.
Вообще-то ничего хорошего Сюя о Сёго не слышал. Ходили слухи, что в своей прежней школе Сёго был крутым гопником и что его госпитализация была результатом страшной драки. В пользу такой версии говорили шрамы у него на теле. Длинный рубец, словно бы от ножа, тянулся над его левой бровью. А когда они оказались в раздевалке физкультурного зала (между прочим, Сёго был сложен как классный боксер- средневес), Сюя с изумлением заметил шрамы на его руках и спине. Мало того, на левом плече у Сёго имелись два одинаковых круглых шрама. Выглядели эти шрамы совсем как пулевые ранения, хотя трудно было поверить, что такое возможно.
Всякий раз эти слухи сопровождались неизбежным заключением: «Рано или поздно он наверняка с Кадзуо столкнется». Сразу же после того, как Сёго перевелся в их школу, этот придурок Рюхэй Сасагава попытался его припугнуть. Что за этим последовало, никто толком не знал, но видели лишь, что Рюхэй
