составу, так и по природным особенностям входивших в нее стран. И страны эти словно бы отрядили своих представителей для заселения соответствующих кварталов Стамбула. Он, однако, при всей этнической пестроте населения все же оставался в основе городом турецким — турки составляли в нем самую большую этническую общину, которая главенствовала над всеми прочими, хотя вряд ли по численности своей превышала их, взятых в совокупности. Стамбул являл собой также, так сказать, синтез всей Империи благодаря своим административным учреждениям и сосредоточению элитных воинских формирований, а также в силу своей ведущей экономической и интеллектуальной роли, которую неизменно играл.
Административная централизация выражалась в том, что султан сосредоточивал вокруг себя, — следовательно, в столице — визирей и подчиненные им ведомства. А именно — казну, финансовое ведомство, ведомство по управлению провинциями, командование армии и флота. Султан оставался всегда верховным главой всего этого разветвленного управленческого аппарата, однако он мог делегировать свои полномочия по управлению
Можно, стало быть, сказать, что Стамбул от имени султана воспринял все прерогативы столицы базилевсов, Константинополя, видоизменив их в соответствии с турецкой системой правления.
Султан в своей ипостаси халифа выступает в качестве духовного главы всех правоверных, однако на деле этот титул имеет скорее декоративный характер, то есть не влечет за собой практических последствий. В соответствии с природой ислама религиозная и судебная власти переплетены теснейшим образом. Хотя духовенства, аналогичного христианскому клиру, в исламе нет, имеются лица, в обязанности которых входит надзор за тем, чтобы религия уважалась, и особенно за тем, чтобы с юридическими нормами, полученными в результате толкования Корана, постоянно согласовывались как официально провозглашаемые правительственные акты, так и деятельность индивидов, социальных и экономических групп. Выполнение этих функций в столице поручается
Шейх-уль-ислам,
Слава Стамбула как святыни ислама еще больше возросла после сооружения в нем ансамбля мечетей, которые входят в число самых прекрасных в мусульманском мире. Султаны XV–XVI веков решили, что этот город, бывший ранее одним из главных центров христианства, должен стать символом триумфа ислама, превратившись в столицу мусульманской империи. Он им и стал, так как возведенные ими мечети — мечеть Баязида, Сулейманийе, Селимийе, мечеть Шехзаде, мечеть Ахмета и множество других — по праву считаются шедеврами зодчества.
Между тем как в Иране и арабских странах искусство, равно как и интеллектуальная жизнь, падает до нулевой отметки,{19} Стамбул становится самым крупным культурным центром. Артисты, писатели, поэты (некоторые султаны сами охотно предавались сочинению стихов), историки, миниатюристы, каллиграфы получают моральную и материальную поддержку властителей и придворной знати и в благодарность разносят славу о столице по всему исламскому миру и даже за его пределы. Сказанное в первую очередь относится к XVI веку, который можно назвать «
Их успех предопределен прежде всего тем, что Османская империя купается в роскоши; благодаря завоеваниям доходы казны растут, и султан имеет возможность без ущерба для государства тратить часть поступлений на помпезное строительство. Он располагал достаточными средствами, чтобы привлечь в столицу лучших зодчих из провинций, в том числе и только что завоеванных. Мусульмане и христиане сотрудничают и соревнуются в деле ее украшения и возвеличения. С XVI века все больше людей Запада предпринимают путешествия по странам Востока, и среди всех городов, которые им довелось посетить, они неизменно выделяют Стамбул. Именно из столицы Османской империи привозят они самые яркие впечатления.{20}
Эти люди Запада — прежде всего официальные лица: послы, консулы, главы торгующих в пределах Империи купеческих корпораций. Они же — первые востоковеды, знатоки античности и естествознания. В Стамбуле постепенно оседают купцы, прибывшие в поисках рынков сбыта европейских товаров и скупки произведенного в странах Азии для перепродажи в Европе. Торговый путь через мыс Доброй Надежды даже в XVI веке еще не используется столь интенсивно, чтобы составить конкуренцию традиционным коммерческим маршрутам. Для европейских торговцев существовала еще одна приманка — богатство важных лиц Империи, тратившееся в существенной своей части на приобретение предметов роскоши. К тому же Стамбул переживает эпоху ускоренного демографического роста, увеличение численности населения ведет к возрастанию импорта продуктов питания. Нужно было также поставлять сырье для ремесленного производства, материалы для арсеналов, армии, строителей. Таким образом, Стамбул превращается в центр экономического притяжения, и все слои населения испытывают на себе благодетельное воздействие экономической конъюнктуры. Так как война — самое широкое поле для приложения сил и к тому же любимое занятие турок, победы и завоевания увеличивают престиж не только султана, но и его народа и столицы. Даже греки Стамбула, вынужденные жить под турецким законом, — даже они испытывают некоторую гордость за грозную репутацию «их» города.
Но вот турецкая армия терпит на полях сражений первые неудачи. И как только завоевания прекращаются, приток добычи иссякает. Тогда-то обстановка в городе мало-помалу начинает меняться к худшему. Конечно, в конце XVI века изменения эти пока еще почти неощутимы, хотя турецкий флот и терпит очень серьезное (однако вовсе не безнадежное) поражение при Лепанто (1571), хотя экономический или, вернее, финансовый кризис отметил собою последние годы столетия. В конце концов, государство все еще достаточно устойчиво, чтобы пережить эти невзгоды без большого ущерба для себя. Гораздо серьезнее то обстоятельство, что турки, воспитанные на идее превосходства ислама и мусульманского общества над христианским, не прилагают ровно никаких усилий, чтобы добиться обновления своего мира, приспособить свою Империю к новым условиям существования. Между тем условия эти все больше и больше дают знать о себе: богатства Америки притекают в Европу и
