последнее время только и твердил о своем желании продать триплекс в доме номер один сразу после возвращения.
— Там нам слишком тесно, — жаловался он.
— Нас всего двое, — возражала Аннализа. — Сколько места тебе хочется занять в мире?
— Много, — отвечал Пол, не замечая ее иронии.
Она улыбалась, но, по появившейся с недавних пор привычке, разговор не продолжала. С тех пор как Пол поведал ей про организованное им крушение Сэнди Брюэра, за которым последовала гибель Билли Личфилда, Аннализа жила день за днем словно на автопилоте, беспрерывно размышляя о том, как ей дальше быть. Она больше не понимала, кто рядом с ней находится, знала только, что это непонятное существо представляет опасность. Когда она заводила речь о разводе, Пол ничего не желал слышать.
— Если ты действительно хочешь переехать, — сказала она однажды вечером, когда он кормил рыбок, — то поступай как решил. Я могла бы остаться здесь…
— Ты про развод? — негромко спросил Пол.
— В общем, да, Пол. В наши дни такое случается.
— С чего ты взяла, что я отдам тебе квартиру? — осведомился он.
— Это я все здесь сделала.
— На мои деньги, — хмуро напомнил он.
— Ради тебя я пожертвовала карьерой, переехала в НьюЙорк.
— Кажется, ты не слишком перенапряглась, — заметил Пол. — Я думал, тебе здесь нравится. Думал, тебе по вкусу этот дом. Хотя никогда не понимал почему.
— Дело не в этом.
— Ты права. — Пол отвернулся от аквариума и перешел к своему рабочему столу. — Не в этом дело. Дело в другом: учти, о разводе не может идти речи. У меня прошли переговоры с правительством Индии. Их может заинтересовать сделка вроде китайской. Развод сейчас создал бы проблемы.
— Когда тебе будет удобно развестись?
— Не знаю. — Он нажал клавишу на компьютере. — Кстати, как стало понятно на примере Билли Личфилда, гораздо более практичным выходом может оказаться смерть. Если бы Билли не умер, он точно оказался бы в тюрьме. Это было бы ужасно. Представляешь, что происходит в тюрьме с такими, как он?
Вот она и получила ответ. С того дня Аннализа жила в страхе, что рано или поздно Пол и с ней расправится. Что заставит его перейти от угроз к делу? Если она останется с ним, это будет для нее как жизнь в тюрьме: все время за ним наблюдать, угадывать его настроение, трястись, что близится день, когда она уже не сумеет его разжалобить.
Пол всплыл на поверхность через полчаса, полный новых впечатлений о подводной жизни. В час дня супруги уселись на разных концах длинного стола, накрытого накрахмаленной до хруста белой скатертью, чтобы полакомиться омарами и цитрусовым салатом.
— Ты днем тоже будешь нырять? — спросила Аннализа.
— Хотелось бы. Тут неподалеку лежит на дне затонувшее судно, вот бы его облазить!
Бесшумно приблизились два стюарда в серой униформе и белых перчатках. Они убрали тарелки и ловко разложили серебряные приборы для десерта.
— Не желаете еще вина, мэм?
— Нет, благодарю, — ответила Аннализа. — Немного болит голова.
— Дело в атмосферном давлении. Оно меняется. Завтра возможно некоторое ухудшение погоды.
— А я выпью еще вина, — решил Пол.
Пока стюард наполнял его бокал, Аннализа сказала:
— Я бы не советовала тебе погружаться сегодня днем. Ты же знаешь, нырять больше двух раз в день опасно. Особенно когда выпьешь.
— Но я выпил меньше двух бокалов, — возразил Пол.
— Хватит и этого.
Пол не послушался и воинственно налег на вино.
— У меня отпуск. Что хочу, то и делаю.
После ленча Аннализа ушла в каюту — вздремнуть на широкой кровати. Пол зашел переодеться.
— Даже не знаю… — протянул он, зевая. — Может, не нырять больше?
— Меня радует твое благоразумие, — сказала Аннализа. — Слышал, что сказал стюард? Меняется давление. Лучше не рисковать, вдруг разыграется шторм?
Пол повернулся к иллюминатору.
— Погода совершенно безоблачная, — заявил он с присущим ему духом противоречия. — Если сейчас отказаться от погружения, то может пройти несколько дней, прежде чем появится новая возможность.
Пока Пол натягивал костюм аквалангиста, к нему подошел с таблицей, где регистрировались погружения, капитан яхты.
— Мистер Райс, я обязан вам напомнить: это третье ваше погружение за сегодняшний день. В общей сложности вы можете провести внизу не более тридцати минут, включая десять минут на подъем.
— Я умею считать, — сказал Пол. — Занимаюсь математикой с трехлетнего возраста. — И он прыгнул в воду.
При погружении к Полу, наслаждавшемуся ощущением, близким к невесомости, и недавно обретенной ребяческой радостью при избавлении от гравитации, присоединился инструктораквалангист с яхты. Вода у Большого Барьерного рифа была восхитительно прозрачной даже на глубине восьмидесяти футов, и Пол без труда нашел затонувший корабль. Это было чтото потрясающее! Пол чувствовал себя совершенно счастливым, заплывая внутрь заросшего ракушками остова и выплывая наружу. Вот почему отказаться от погружения было превыше его сил. Он вспомнил предупреждение из инструкции для аквалангистов и то, что уже ощущал легкое головокружение, которое может быть симптомом скорого азотного наркоза, но отбросил паникерские мысли. Минут пять — десять у него еще оставалось. Но очень скоро головокружение усилилось, Пол увидел, как инструктор делает ему знаки начинать всплытие. Но вместо того чтобы послушаться, Пол быстро поплыл в сторону. Впервые в жизни он поступал иррационально, вопреки жестким правилам, всегда управлявшим его жизнью. Он вырвался на свободу.
Инструктор устремился за ним. Последовала безмолвная подводная схватка, совсем как в кино про Джеймса Бонда. В конце концов инструктор одержал верх: он захватил Пола сзади за шею. Они стали медленно подниматься, но было уже поздно. В позвоночнике у Пола образовался водяной пузырь, который увеличивался по мере подъема. Когда Пол достиг поверхности, пузырь лопнул, разорвав в позвоночнике нервные волокна.
— Эй! — позвала Инид Мерль Аннализу Райс. Аннализа сидела на террасе, наблюдая, как рабочие раскладывают большой белый тент. Инид взволнованно махала рукой, привлекая ее внимание. — Мне позвонил репортер из газеты. Сэнди Брюэру вынесли обвинительный приговор. Он отправится в тюрьму.
— Поднимитесь и расскажите подробно! — крикнула Аннализа вниз.
Через несколько минут Инид вышла к ней на террасу, слегка задыхаясь и обмахиваясь газетой.
— Ну и жара! В сентябре так быть не должно. Говорят, в субботу температура превысит тридцать градусов. Да еще грозу обещают!
— Все будет в порядке! — подбодрила соседку Аннализа. — В нашем распоряжении тент на террасе и вся квартира. Я вынесла из бального зала почти все вещи Пола, так что места хватит.
— Как Пол? — по привычке спросила Инид.
— Без изменений, — ответила Аннализа. Как всегда, говоря про Пола, она понизила голос и печально покачала головой. — Я навещала его сегодня утром.
— Не представляю, как вы это выносите, дорогая, — посочувствовала Инид.
— Остается небольшой шанс, что он поправится. Говорят, иногда случаются чудеса.
— Тогда он станет еще одним Стивеном Хоукингом, [21] — сказала Инид и похлопала Аннализу по руке.
— Я решила пожертвовать от имени Пола средства на новый больничный корпус. Даже если он никогда не выйдет из комы, то лет через десять чудо может произойти с кемнибудь другим, получившим такую же травму.
— Правильное решение, дорогая, — похвалила ее Инид, одобрительно кивая. — То, что вы попрежнему каждый день его навещаете, достойно искреннего восхищения.
— Это полчаса на вертолете, — сказала Аннализа, переходя в прохладу квартиры. — А теперь расскажите мне побольше о Сэнди.
— В общем, — начала Инид с глубоким вздохом, соответствовавшим важности новости, — его приговорили к пяти годам.
— Какой ужас!
— Обвинитель решил сделать этот процесс показательным. На самом деле, я надеюсь, он проведет в тюрьме гораздо меньше времени, скажем, года два с половиной, а потом выйдет, и все про все забудут. Так всегда бывает. Одно мне непонятно: как крест вообще попал к Сэнди Брюэру.
— Разве вы не знаете? — удивилась Аннализа.
— Представьте, понятия не имею, дорогая!
— Тогда идемте, — позвала ее Аннализа. — Я вам коечто покажу.
И она повела Инид наверх, в спальню. Там, на туалетном столике, стояла грубая деревянная шкатулка, которую миссис Хотон оставила Билли.
— Узнаете? — спросила Аннализа, открывая крышку. Она вынула украшения миссис Хотон, которые приобрела, и, указывая на крючок на задней стенке, подала шкатулку Инид. — Здесь есть второе дно, — объяснила она.
— О Боже! — воскликнула Инид, с любопытством вертя в руках шкатулку. — Вот, значит, где она его хранила! — Она вернула шкатулку Аннализе. — Очень похоже на Луизу. Спрятать на самом виду, чтобы никто не догадался! Откуда у вас это, дорогая?
— От Шиффер. Она отдала мне шкатулку после благотворительного вечера фонда «Царь Давид». Ее растрогали мои слова о Билли, и она настояла, чтобы я это забрала.
— А у нее это откуда?
Аннализа улыбнулась:
— Вы и этого не знаете? Она унесла шкатулку из квартиры Билли в тот день, когда нашла его мертвым.
— Умница! — сказала Инид. — Я так счастлива, что они с Филиппом наконецто поженятся!
— Идемте наверх, — предложила Аннализа. — Я хочу показать вам бальный зал.
— Какая прелесть! — воскликнула Инид, остановившись в широких двойных дверях. Мраморный пол стал прежним — в чернобелую клетку, аквариума больше не было, мраморный камин опять сиял, резьба на нем наглядно демонстрировала историю богини Афины. На счастье, до потолка Пол не добрался, и там осталась прежняя роспись — херувимы в синем небе. По залу были расставлены столики, кресла, вазы с белыми лилиями и сиренью. Аромат был упоительный. Подойдя к камину, Инид рассмотрела изысканную резьбу.
— Чудесно! — одобрила она, кивая. — Вы сделали так много — и так быстро!
— Я не теряю времени, — ответила Аннализа. — К тому же после несчастья с Полом мне было просто необходимо чемто заняться. А показываться на людях мне пока не стоит.
