меча.
Элиан медленно поднялась. — Ты задержался, — сказала она. И тут же прокляла свой язык. Он ничего не ответил, пристально глядя на нее темными от страдания глазами. Она пыталась успокоить его, но ни единого слова утешения не нашлось у нее. Она могла лишь дотронуться до Кутхана. Рука его была напряжена, но он не отдернул ее, лишь отвел глаза.
Халенан опустился на колени возле Мирейна. В толпе кто-то громко закричал. Наследник Дшана вопил и вырывался и внезапно оказался на свободе. Взметнулась дюжина мечей. Брызнула кровь, Элиан обернулась и оказалась лицом к лицу с лордом Гарином. Стальной клинок поблескивал у самого его горла, не касаясь его. — Где твой князь? — спросила она его. В глазах Волка, спокойных и бесстрашных, играло удовольствие.
— Мертв, ваше величество, — ответил он. — Если подумать, то этого вполне достаточно. Его жизнь за королевскую жизнь. Она наклонила голову, разглядывая его. — Почему?
— Потому, ваше величество, что я верноподданный вассал.
— Ты верен лишь предательству! — Голос Кутхана срывался от ненависти. — Из-за него наш король и погиб. Вина лежит на Гарине. Он виноват в убийстве, В убийстве Солнцерожденного.
По рядам пронеслось глухое рычание, перешедшее в стон.
Элиан не обратила на это внимания, заметив отчаяние в глазах Кутхана.
— Но Мирейн не умер, — проговорила она. Надежда сделала его снова прекрасным. Он на глазах помолодел и оживился. Даже из своей оцепенелости Элиан сумела послать ему тень улыбки. Кутхан споткнулся, ослепленный слезами, но его голос прозвучал как никогда мощно. Сначала тихий, он наполнился затем чудесной радостью.
— Вы слышали? — Он заговорил еще громче, яснее и свободнее, и радость разливалась в утреннем воздухе. — Люди Солнца, вы слышали? Король не умер. Он жив. Ан-Ш’Эндор жив!
Глава 27
Мирейн был жив. Он дышал. Казалось, он спит. Но он не просыпался.
Элиан сидела возле огромной кровати в комнате Гарина-старшего. Сюда то и дело входили и выходили люди. Они старались не нарушать тишину в комнате больного, старались приглушить гулкий стук каблуков, понизить охрипшие в битвах голоса. Но для нее и для Мирейна не имело значения, кричат они или шепчут. Надо было заняться лечением раненых, охранять пленников, поставить часовых, и поэтому они вновь и вновь возвращались сюда. Ведь она была королевой, и эта комната была местом, откуда она правила.
Иногда с ней оставался брат. Чаще других ее навещал Вадин. Он не походил на остальных: он был тих и неназойлив. Иногда Элиан забывала о том, что он сидит рядом.
Халенан не мог так прекрасно владеть собой. Он был очень беспокоен и не переставая болтал.
— Я посадил его светлость под стражу, — сказал он.
Судя по запаху, без эля дело не обошлось. Халенан уселся на пол у ног Элиан. Но причиной этого была не усталость, а легкое ранение в бок, от чего тело его потеряло гибкость.
Элиан прикоснулась к ране рукой и исцелила ее. Халенан вздохнул.
— Ну вот, так гораздо лучше. — Он подавил зевок. — Лорд Гарин находится под стражей, но ему позволено идти куда угодно. Стража нужна скорее для его безопасности: люди не особенно жалуют лорда. — А Мирейну он даже нравился. Элиан положила руки на спокойный лоб короля. С помощью одной женщины из своей стражи она вымыла и одела Мирейна, расчесала его спутанные волосы. Косичка его была заплетена и лежала на плече.
Халенан откинулся назад, опираясь на колено Элиан, и зевнул.
— Я чувствую себя так, словно не спал целую фазу Великой Луны, а все из-за сидения в той адской пещере, из-за волнений за вас, находящихся в этом адском замке, и из-за всего того, что случилось потом. Для глаз силы ты стала невидимой, понимаешь? Вы въехали в ворота Гарина, и все пропало. Я немного забеспокоился. Даже больше чем немного. — Вадин слегка приподнял бровь, и Халенан скорчил гримасу. — По правде сказать, я здорово взбесился. Если бы этот дикарь не сел на меня верхом, я тотчас же послал бы весь отряд против Гарина.
«Подожди, — говорил он, словно убеждал сам себя, вздрагивая от каждой тени. — Дай им время». Я дал вам время, иначе он не отпустил бы меня.
Мы ждали до заката. Только до заката. Потом мы разделились. Половина осталась охранять пещеру и отряд лорда Касиена и встретить любое войско, которое появится в долине. Они приняли бравый вид со своими кострами, палатками и целой ордой спутанных сенелей… Остальные отправились в глубь горы.
Мы передохнули в пещере с глубоким водоемом, которая была чуть меньше внешнего зала. Люди Вадина загнали в нее своих сенелей и оставили там под охраной. А все остальные пошли дальше.
Двигались мы так медленно и осторожно, что я чуть не сошел с ума. Самое главное было не заблудиться, не попасть в тупик и не упасть в пропасть. Если где-то звякало оружие, мы прятались и ждали, пока все не затихнет.
Прошла целая вечность, и мы увидели свет. Остальные снова спрятались в укрытия, но я потерял всякую осторожность: забился в выемку стены и затаил дыхание. Свет двигался прямо на нас, кто-то приближался быстро и уверенно. Я уже слышал шум шагов. На этом человеке была обувь, но бежал он легко. Когда он миновал меня, я прыгнул. — Тут Халенан потер бок. — Я сам виноват в своих болячках. Этот парень оказался здоровым и злобным, как загнанная в угол кошка. Мы покатились по полу и колотили друг друга с каким-то рычанием, пытаясь добраться до горла противника.
Гут на нас налетел Вадин и сунул факел прямо нам в лица. Мы не сразу прекратили колошматить друг друга, но потом наконец остановились и захохотали. Вернее, взвыли. Мне досталось сильнее, чем Кутхану, но он помог мне встать, отряхнул меня, причем выглядел весьма виноватым.
«Вот уж кого не думал встретить, — сказал тогда Вадин. — Какие новости в Гарине?»
Кутхан помрачнел. Я и так уже знал, что все плохо, только мне было неизвестно, насколько плохо. Кутхан мог бы заблудиться, как и мы, но он поймал в Гарине крысу и привязал ее к своему мечу. Так он прошел первый лабиринт в горе, в котором, кстати, было полным-полно вооруженных людей. Мы слышали их перекличку благодаря особенностям туннелей. Нам повезло: нас не услышали, а может быть, приняли за своих.
Крыса Кутхана погибла в глубокой расселине, куда он и сам чуть не угодил. Дальше его вели только инстинкт и собственные силы, которых хватило на то, чтобы добраться до нас. Возьми мы чуть правее, и все наши люди погибли бы.
В общем, поход был ужасным, — вздохнул Халенан. — То тропа оказывалась круче некуда, то становилось адски темно. Я молился всем богам, которых знал, и Аварьяну больше всех, чтобы этой ведьме не пришло в голову послать хотя бы искру силы под землю, потому что мы с Вадином перестали доверять своим чувствам. Мы шли через лабиринт, и прийти нам надо было не куда-нибудь, а в замок. Время бежало, освещения не хватало, а вокруг нас теснились враги. — Халенана передернуло. — Да не допустит Аварьян, чтобы я еще раз оказался в таком логовище дьявола!
С первыми врагами нам пришлось столкнуться, когда мы оказались на подступах к замку. Нас не ждали. Мы захватили их врасплох, но они оказались не дураками и не сопливыми новичками. Лорд Гарин не предавался утехам в духе своего отца; нет, ему больше нравилось обучать свои войска бою в подземных коридорах.
Естественно, все родовое добро хранилось в горе, и собирало его не одно поколение, а дюжина по крайней мере. Вздумай мы утащить хотя бы половину, каждый из нас вышел бы оттуда богатым, как лорд. — Ты всегда был жадным, — сказала Элиан. Халенан шутливо зарычал. Она взъерошила ему волосы и попыталась улыбнуться.
— Впрочем, — улыбнулся он в ответ, — мы не обращали особого внимания на окружавшие нас сокровища. Мы были слишком заняты поисками выхода. Я был в отчаянии, я чувствовал приближение утра и знал, когда начался поединок. Думаю, я потерял остатки рассудка. И Вадин тоже. Мы опередили большую
