– - Ты, ты! -- дико закричала она и побежала прочь, повторяя имя своего любовника…
Долго с безмолвной тоскою смотрели рыбаки за удаляющейся девушкой.
– - Что же мы будем делать? -- наконец сказал один из них.,
– - Отнести его в дом, похоронить и потом искать его убийцу…
– - Но как мы узнаем, кто он?
– - Нужно узнать, нужно узнать, друзья мои!.. Берите же труп…
Хозе подошел к разрытой могиле, и в то самое время что-то звякнуло под ногой его, скатилось в яму и опять звякнуло, ударившись о камень. Хозе нагнулся и поднял красивый перстень, осыпанный драгоценными каменьями.
– - Вот его убийца! -- радостно закричал он, рассмотрев перстень и торжественно показывая его товарищам.-- Смотрите, смотрите, друзья мои! Чей это герб? Чье имя вырезано на перстне?..
– - Дон Сорильо, внук старого Варрадоса! -- воскликнули в один голос изумленные рыбаки.
– - Он, он, друзья мои! Бог попутал его. В одну могилу с телом жертвы своей он закопал и свидетеля своего преступления, свидетеля, который разрушит все его старания скрыться! Теперь мы знаем убийцу Фиорелло… Пойдемте, пойдемте, друзья мои! Ни минуты лишней не должен жить тот, кто безвинно принес в жертву своей прихоти нашего лучшего товарища и бедную сестру его. Да, и сестру. Я уверен, что убийца брата есть также убийца и сестры! Что другое могло быть причиною ее нечаянной смерти? Что другое могло заставить Фиорелло драться с доном Сорильо? Сестра, сестра! Он погубил ее и страшно будет ему отвечать за нее, за брата перед судом земным, перед судом божиим! Вы видите, друзья мои, вы поклянетесь, если потребуют, что перстень с гербом дона Сорильо де Варрадоса был найден вместе с трупом Фиорелло?
– - Видели, поклянемся!
– - Идем нее, идем, друзья мои! Смерть Варрадосу!
– - Смерть ему, смерть!
Дон Сорильо очень жарко рассуждал с доньею Инезильею о назидательных поучениях отца Пио де Элизальда. Вдруг в комнату вбежала Ханэта. Лицо ее было бледно; взгляд выражал безумное отчаяние, волосы были распущены, слезы крупными каплями висели на ее ресницах.
– - Он умер, он умер! -- болезненно простонала девушка.-- Его убили!
– - Кто умер?
– - Кого убили?
– - Фиорелло, Фиорелло! Его нет уже здесь, он там, он на небе, он ждет, он зовет меня. Кто убил его? О, если б он убил также и меня! Дорого бы заплатила я ему; я отдала бы ему то, что нужно было для нашего счастья на земле. Теперь на что нам золото, возьмите, возьмите его!..-- Ханэта рассыпала по полу кошелек с золотом, который прежде хранила на груди своей залогом счастья. Донья Инезилья была сильно поражена глубокой горестью своей камеристки.
– - Но точно ли ты уверена, что он умер? -- спросила она с участием.
– - О, вы хотите утешать меня! Нет, я сама видела его труп…
– - Ты видела его труп? -- невольно вскрикнул Сорильо.-- Когда ты его видела?
– - Сегодня, сейчас я видела труп его… Он обезображен, он покрыт кровью… Но я узнала его… О, я узнаю его из тысячи… Нет другого Фиорелло, нет его во всем свете! Около него толпятся товарищи, они сожалеют, они плачут… Но что их слезы, что их сожаления… О, если б вы могли заглянуть в мою душу!
Сорильо между тем беспрестанно переменялся в лице. Судорожный трепет пробегал по его членам. Он скорыми шагами вышел из комнаты.
– - Простите, простите, добрая моя госпожа!
– - Куда же ты, Ханэта, куда?
– - К нему, к нему! -- безумно закричала камеристка и выбежала вслед за доном Сорильо…
– - Знают ли они, кто его убийца? -- спросил он, останавливая ее.
Ханэта улыбнулась, потом захохотала неистово и отвечала, пристально смотря в лицо гранда:
– - Знают!
Он чуть не упал. Она вырвала свою руку и убежала, напевая что-то диким, нечеловеческим голосом… 'Она сумасшедшая',-- подумал молодой гранд и вздохнул свободнее.
– - Отчего ты так мрачен, так печален, Сорильо? -- говорил старый гранд своему внуку.-- Лицо твое бледно, глаза мутны. Что мучит тебя, что ты скрываешь от меня, Сорильо?..
– - Я… дедушка… я ничего не скрываю от вас…
Вошел старый Лопес. Никогда физиономия его не была так расстроена, никогда, может быть, она не выражала столько чувств, как теперь; зубы старика стучали, и седые усы его тряслись, как листья на осине…
– - Vuestra grandezza, дон Диего желает вас видеть,-- произнес он отрывисто.-- Я не знаю зачем, клянусь, я не знаю…
– - Какое дело может иметь до меня алкад? -- сказал изумленный гранд.-- Разве поручение от короля? Может быть, известие о…
Он взглянул на внука. Лицо молодого гранда было страшно искривлено испугом…
– - А!.. Что с тобою, Сорильо? отчего ты дрожишь…
– - Тише, тише, дедушка! -- сказал молодой гранд, схватывая его за руку.-- Ради бога, тише!
– - Зачем тише, Сорильо, зачем? -- вскричал старый гранд грозно.-- Разве я говорю что-нибудь противное чести? Разве…
– - Тише… Прощайте, дедушка! Не проклинайте, о, не проклинайте меня!
Сорильо быстро пошел к двери…
– - Именем короля, остановитесь! -- воскликнул дон Диего, входя в комнату. Все вздрогнули.
– - Простите, vuestra grandezza, -- продолжал алкад,-- что, чувствуя всю ничтожность мою перед вами, должен обеспокоить вас. Не ужасайтесь, не приходите в отчаяние, может быть, одно недоразумение, мы отыщем, мы оправдаем. Но законы, формы делопроизводства… Нельзя, извините, никак нельзя…
– - Говорите, говорите! -- перебил старый гранд.-- В чем дело, что значит ваша вступительная речь…
– - Не отчаивайтесь, говорю вам; может быть, только недоразумение, ошибка. Но… есть некоторый повод думать, есть причины подозревать вашего внука… Мне велено его задержать…
– - Вот он! -- твердо сказал старый гранд, указывая на внука…
– - Впрочем, мне поручено также,-- продолжал алкад,-- оставить его у вас, если вы дадите слово гранда, что не выпустите его из своего дома и представите к суду по первому требованию… Благоволите дать ответ, vuestra grandezza!
– - Исполняйте, что повелевает закон!
– - Дедушка,-- перебил Сорильо,-- ради бога позвольте мне остаться. На одну минуту, позвольте мне сказать несколько слов в оправдание.
– - Перед судом, Сорильо, перед судом! Если ты невинен, ты скоро возвратишься ко мне; если виновен, я не хочу тебя видеть!
VII
Сорильо был позван к суду. Его смущение, его нечаянный трепет при виде перстня, который он потерял, зарывая труп рыбака, и, наконец, сбивчивость и неясность речей его -- всё это скоро обличило в нем убийцу рыбака и обольстителя сестры его. Сорильо наконец сам признался во всем, надеясь объяснением событий, предшествовавших преступлению, смягчить своих судей. Но они были неумолимы. Сорильо был приговорен к смертной казни. Один король мог смягчить строгость закона; дело было представлено на его рассмотрение. Между тем весть о преступлении внука долетела до ушей старого гранда; он заболел. Отчаяние его не имело границ; все надежды его разрушены, честь Варрадосов помрачена, и нет наследника его имени, нет того, кто б продолжил древнейшую в миро фамилию.
– - Вместе с ним,-- рыдая говорил старик,-- будет казнен весь род Варрадосов! Сбылся мой сон! предки мои с посмеянием выбросят меня из своего круга. И никто ни на земле, ни на небе не вспомнит обо мне с участием. Там забудут меня, как недостойного, здесь… кто здесь напомнит обо мне? Где мой наследник, где представитель Варрадосов? Его нет, нет! -- И старый гранд в исступлении бил себя в грудь и рвал клочками свои седые волосы…
– - О богородица Карнеская! помоги ему! Укрепи мою душу! -- шептала донья Инезилья, не отходившая от постели больного деда…
Вскоре после осуждения Сорильо к дому гранда Нуньеза прискакал курьер и требовал, чтоб об нем немедленно доложили.
– - Бумага от его величества,-- сказал он, подавая запечатанный конверт гранду…
– - Не все еще забыли меня! Сам король вспомнил о своем несчастном подданном; он хочет утешать меня! -- воскликнул тронутый старик.-- Я слаб, я худо вижу… Прочти, Инезилья, что пишет наш добрый государь!
Король писал, что хотя по законам Сардинии Сорильо осужден на казнь как убийца, но во уважение его молодости и неопытности, бывших причиною его поступка, а также во уважение заслуг его деда и того, что он единственная отрасль дома Варрадосов, смертный приговор можно заменить заключением или ссылкою на некоторое время…
– - Он будет спасен! -- воскликнула донья Инезилья, прочитав письмо.-- О великодушный король! Дедушка, дедушка! он будет спасен!
Инезилья в восторге упала на грудь старого гранда. Он долго не мог говорить, пораженный великодушием монарха…
– - О добрый король! -- наконец сказал он со слезами.-- Ты жалеешь меня, слабого старика, ты жалеешь нашего рода, который должен уничтожиться… Благодарю, благодарю тебя… Но… я помню, что предки мои, что сам я -- мы всегда были верными поборниками закона и правды… Дай мне перо, Инезилья, дай мне перо!
– - Что вы хотите делать? -- с ужасом спросила она…
– - Что велит мне долг! Дай перо.
И старик твердой рукою написал смертный приговор своему внуку и вместе с ним всему своему роду. 'Государь! Я люблю моего внука, люблю мой род; целью всей моей жизни было оставить по себе наследника, который бы со славою продолжил род Варрадосов. Но если ты велишь мне выбирать между любовью и справедливостью -- я
И Сорильо был казнен.
