Повесть о контакте цивилизаций, а не только о пришельцах в девственных лесах Африки, несущих в "тьму" свет европейского торгашества. Для чужаков этот мир враждебен, они не могут обосноваться в нем, не изменив его, даже если стараются только использовать его уникальные богатства при посредстве местных жителей. Чуждые, они должны показать себя могущественными. Для этого у них только одно средство, которое впечатлит "дикарей"-безжалостность угнетения. Только так закрепится власть "хозяев", только так они будут сопричислены к непонятным и жестоким племенным богам-покровителям. Сперва став с этими богами вровень, а затем вытеснив их, бессильных. Самый одаренный из пришельцев-Куртц, это понял. Он использовал таранный аргумент силы, как простой и надежный путь к душам настроенным на этот камертон. Его компаньоны-торгаши тоже непрочь запугать простаков, чтобы сделать их сговорчивее, но их личное ничтожество не дает им замахнуться на завоевание душ. Их власть требует внушения страха, постоянного служения этому богу, на что расходуется вся их трусливая воля. Их боятся как больных насилием, опасных в своей неуверенности.
Компания, их пославшая учитывает неизбежную убыль, но раньше чем до них добирается смерть от болезни их душа гибнет из-за того что не может соперничать с подавляющей властью чужого мира. Того мира, который признает силу в ее волевом качестве, силу не заменяемую залпами ружей в ответ на шум леса.
Джозеф Конрад воспел в этой повести волю человека способную владеть своими страхами, но он же и показал цену этого самообладания. Сильное чувство вытесняет все что ему мешает, делает человека мономаном, не оставляя вариантов другого пути, кроме выбранного. Безоглядность становится из метода обреченностью, болезнью от которой рассудок не спасает. Ведь рассудок только слуга в выполнении целей, которые ставит безумная воля. Воля может обеспечить завоевание власти над людьми, но она же и целиком поглощает душу властителя. Метод обеспечивший успех подчиняет себе все, становится самоцелью, требует жестокости-самоцели, чтобы сохранить дистанцию между "богом-властью" и угнетаемыми. А такая ноша не по силам никому из людей, и Куртц сломался под тяжестью нечеловеческой ноши бога жестокости. Он умер не по пути к спасительной цивилизации, он умер как человек, отрешившись от человеческого, поддавшись искушению успеха жестокости богов, чтобы соответствовать этим людям, этой цивилизации леса.