Отец Константина Михайловича Фофанова и девяти его братьев и сестер был петербургским купцом среднего достатка, впоследствии разорившимся и ушедшим в мистические переживания. Будущий поэт доучился до четвертого класса и недостатки образования пополнял постоянным чтением, порой беспорядочным, но зато предельно разнообразным. Стихи начал писать рано, работая то в некрасовской стилистике, то в 'библейской' (это причудливое сочетание обыденности тем и возвышенности интонаций — характерная черта его поэтики). 'Библейским' было и первое из опубликованных им стихотворений — 'Сосуд целебною водою Иордана…' (1881), — хотя впоследствии Священный Синод усмотрел в 'религиозных' стихах Фофанова 'языческий смысл', а журнал 'Наблюдатель', напечатавший одно из них, был закрыт в 1888 году на шесть месяцев. К 1885 году Фофанов обеспечил себе профессиональной литературной деятельностью некое подобие материальной независимости и покинул отцовский дом, где его занятия словесностью понимания не находили. Однако поэтической славы он еще не обрел, ибо никто тогда не мог соперничать с любимцем читающей публики С. Я. Надсоном. Первая его книга 'Стихотворения' (1887) прошла почти незамеченной, не получила она и Пушкинскую премию, на которую была выдвинута Я. П. Полонским. Но внезапно ситуация резко изменилась: в 1887 году, совсем молодым, умер Надсон, и именно тональность поэзии Фофанова — поэзии человека, разочарованного жизнью, но не утратившего до конца веру в бытие, — была воспринята как достойный отзвук надсоновской мелодии (тем более что Надсон успел печатно поддержать дебют Фофанова, как бы 'передал лиру'). Кроме того, на фоне злободневной и все более разрушавшей традиционную культуру русского стиха 'революционно-демократической' поэзии выдержанное в классических тонах творчество Фофанова самым строгим ценителям казалось романтической отдушиной (хотя в нем всегда находилось место социальным мотивам). О Фофанове поры его второй ('Стихотворения', 1889) и особенно третьей ('Тени и тайны', 1892) книг приязненно отзываются все — от лидеров старшего и среднего поколений (Я. П. Полонский, Л. Н. Толстой, А. П. Чехов) до русских символистов 'первого призыва' (особенно В. Я. Брюсов). Символисты никогда не отрекались от влияния, оказанного на них двоемирной лирикой Фофанова. Его отношение к ним было куда сложнее. Ведь именно с выходом первых сборников поэзии символистов в 1895 году его литературное влияние пошло на спад, эпоха промежутка, востребовавшая Фофанова, кончилась. Попытка освоить художественный язык младосимволизма ('драматическая фантазия' 'На полюсе', стихотворение 'Ищите новые пути!..', открывавшее сборник 'Иллюзии', 1900) провалилась. В раздражении Фофанов пишет стихотворение 'Декадентам' ('Прочь, варвары!..'), и слова, жестко произнесенные Блоком спустя годы ('Да, скифы мы, да, азиаты мы…'), звучат запоздалым ответом на это обвинение. Чувствуя, что поэтическая почва уходит из-под ног, поэт пробует создавать 'актуальные' стихи. Их темы: голод, отлучение Л. Н. Толстого от церкви… Тогда же под уклон пошла и жизнь Фофанова. Сумевший в 1890 году справиться с первым серьезным приступом психической болезни, он постепенно утрачивает волевые качества, бедствует, пьет, переезжает с места на место; в 1908 году безуспешно пытается продать собрание своих сочинений в пятнадцати томах за пятнадцать тысяч рублей… Современники, встречавшиеся с ним в эти годы, свидетельствуют: от прежнего Фофанова остался лишь детски чистый взгляд его прозрачно-голубых глаз… В 1911 году поэт тяжело заболел. На собранные в петербургских редакциях средства его перевезли в столицу, где он и умер сорока девяти лет от роду. А. Архангельский