– Что, Грейс?
– Ты вычленил две командные последовательности, предположительно замкнутые на брикет пластиковой взрывчатки. И мы не знаем, какая из них отключает бомбу.
– Я это выясню. Я сейчас вернусь.
Кнутсен стоял рядом с автобусом и разговаривал по спутниковому телефону; Холлоран, отойдя от него на приличное расстояние, курил. Агент махал рукой перед лицом, будто никакой свежий воздух не мог спасти его от того губительного воздействия, какое оказывает на здоровье пассивное курение. Холлоран находил это забавным – ведь всего в нескольких ярдах от них находилось здание, в котором, возможно, было полно нервно-паралитического газа.
Из автобуса вдруг выпрыгнул Родраннер, а за ним – Харлей, Магоцци и все три женщины.
– Ты это выяснишь?! – бушевал Харлей. – Да ты с пятидесятипроцентной вероятностью запустишь себя на Луну, ты, дубина лайкровая!
Родраннер остановился перед Кнутсеном. Тот опустил телефон и сказал:
– Один час до прибытия команды по обезвреживанию бомб.
Родраннер пожал плечами, показывая, что эта информация ему сейчас ни к чему.
– Вы ведь тоже не понаслышке с бомбами знакомы? Вы поняли, что цифры на экране – это метеорологические данные.
Кнутсен не ответил.
– Скажите, если этот ангар взорвется, на каком расстоянии от него должны оказаться люди, чтобы с ними ничего не случилось?
– Если все цистерны там заполнены зарином, то не меньше чем в семи милях… – Он замолчал, сообразив, что Родраннер собирается делать и почему он задает такие вопросы. – Если вы знаете, как обезвредить эту бомбу, объясните мне, что нужно делать, и я сам пойду туда.
Родраннер улыбнулся, совсем по-мальчишески:
– Без обид, агент, но это заняло бы слишком много времени.
Кнутсен секунду молча смотрел на него.
– По здешним дорогам – пять-десять минут.
Родраннер с беспокойством оглянулся по сторонам:
– Здесь вообще много людей живет?
– Городок Фор-Корнерс был единственным населенным пунктом внутри нужного нам радиуса. Здесь в основном государственные леса.
Родраннер кивнул. Ответ агента ФБР его не успокоил, но он понимал, что иного выхода у них нет.
– Вы должны увезти всех отсюда. У вас есть десять минут, и время пошло, – сказал он, повернулся и пошел к ангару.
Агент Кнутсен и Магоцци ошеломленно смотрели ему вслед. Магоцци повернулся к Грейс, Энни и Харлею, но не обнаружил их на прежних местах. Они уже, вытянувшись цепочкой и не говоря ни слова, шли за Родраннером. Возле ноги Грейс трусил Чарли.
Услышав за спиной шуршание травы, Родраннер обернулся:
– Харлей, уезжай отсюда. Забирай Грейс и Энни и уезжай.
– Хрен тебе, придурок хренов. – Харлей протопал мимо него, буквально кипя от негодования. – А если ты запустишь команду, а она вызовет последовательность? На экране умещается тридцать строчек, и тебе понадобился больше глаз, чтобы отыскать нужную до того, как бомба тебя отключит.
Родраннеру пришлось перейти на бег, чтобы снова обогнать его.
– Харлей, это все чушь. Я лучше, чем кто-либо из вас, и ты это знаешь.
– Он лучше! Дожидайся! Нахальный щенок. Ты – это всего лишь четвертая часть мозга. Остальные три четвертых идут за тобой. Пошевеливайся, у нас мало времени.
Шарон автоматически двинулась за Энни и Грейс, подчиняясь частично чувству вины, частично какому-то извращенному чувству долга, а в остальном – просто коленному рефлексу. Они шли друг за другом, казалось, целую вечность, и расстаться с Грейс и Энни сейчас представлялось Шарон совершенно немыслимым. Не успела она сделать и двух шагов, как Холлоран схватил ее за плечо и развернул лицом к себе:
– Не в этот раз. Ты поняла, Шарон? – Слова хлестали ее по лицу, как пощечины. – В этот раз я тебя не отпущу.
Шарон почувствовала, как что-то разрывает ее изнутри и тянет в разные стороны. Пальцы Холлорана сжали ее плечо сильнее, и она поняла, что ей бы пришлось застрелить его, чтобы он ее отпустил. Она решила остаться.
Магоцци, Джино и агент Кнутсен смотрели в сторону уходящей команды «Манкиренч», размышляя о том, о чем никто из них не решился бы заговорить вслух. В конце концов Кнутсен сказал:
– Между нами: мы могли бы скрутить их и затолкать обратно в автобус. Всех, кроме, может быть, здоровяка.
Глядя на удаляющуюся Грейс, Магоцци улыбнулся. Забавно. По идее с увеличением расстояния она должна была уменьшаться, но вместо этого, казалось, становилась все больше.
– Джино, не иди за мной.
Джино даже не посмотрел на него:
– Если ты пойдешь, я тоже пойду.
– Не глупи. Все, что у меня есть, входит сейчас в этот ангар. А все, что есть у тебя, находится в Миннеаполисе.
Джино смотрел ему в спину: «Не все, дружище, не все».
35
Магоцци шел по бесконечному пространству бетонного пола, приближаясь к столу, компьютеру, бомбе и всей команде «Манкиренч». Он смотрел только на Грейс – но в кадр лез, естественно, Чарли. Черт возьми, она даже собаку не пожалела.
Она спиной ощутила его приближение.
– Уйди отсюда, Магоцци, – не оборачиваясь, сказала она. – Уезжай вместе с остальными. У вас всего восемь минут для того, чтобы убраться из зоны поражения, а потом Родраннер начнет нажимать на клавиши.
Она впервые с момента их встречи на поле обратилась прямо к нему, и он, понимая, что в данных обстоятельствах это страшно глупо, почувствовал себя счастливым. Не двигаясь с места, он подождал, когда у нее кончится терпение и она в ярости повернется к нему. Встретившись с ней взглядом, он сказал:
– Привет, Грейс.
Она тут же повернулась обратно к экрану, но он успел заметить, что уголок рта у нее едва заметно дернулся, выдавая улыбку.
– Семь минут.
– Да ладно тебе, Грейс. Может быть, займемся любовью?
Джино, Бонар, Холлоран и Шарон сидели в седане Кнутсена. Агент еще не завел мотор. Погибнуть, исполняя свой долг, – это одно. Ты принимаешь это вместе со значком. Погибнуть бессмысленно – это совсем другое. Ни одно силовое ведомство не приветствует ненужного самопожертвования, и ФБР не исключение. А это будет ненужное самопожертвование. Дожить до завтра, чтобы сражаться, – вот кредо любого человека, стоящего на страже закона, и именно это он должен сейчас сделать. Он никому не принесет пользы, если взорвется или хлебнет газа, – и поэтому он уезжает отсюда. Он уезжает отсюда, чтобы в том случае, если случится немыслимое, продолжить борьбу, найти и упрятать за решетку этих террористов, собрать все сведения, нужные для того, чтобы в следующий раз он и его коллеги действовали более эффективно и такого никогда больше не повторилось.
