протянет еще не один день. Долгое неумолимое угасание ненавистно настоящему пирату, но война таит множество неожиданностей.
Среда, 20 июня 1565 года. Праздник Тела Господня. Тридцать второй день осады. Торжественной вьющейся процессией во главе с великим магистром, Жаном Паризо де Ла Валеттом, рыцари шагали по узким улочкам Биргу, направляясь в Монастырскую церковь, дабы воздать хвалу Господу. Ради этого великого момента они отложили в сторону оружие и доспехи, облачились в длинные черные ризы, украшенные белым восьмиконечным крестом. Война не помешает им приступить к таинству Святого причастия. На протяжении веков они исполняли неизменный обряд, сопровождали Тело Христово, проходя парадом мимо набожных очевидцев, бивших поклоны и преклонявших колени. С ними был Господь. И только Он.
Предатель рассеянно смотрел перед собой, с привычной легкостью играя свою роль. Он наслаждался своим положением. Вера сочеталась с театральной постановкой; к небесам взлетал зов, которому суждено было остаться без ответа. Где-то вдали раздавался приглушенный рокот турецких орудий, установленных на горе Скиберрас и мысе Тинье, нарастающий грохот гибнущего Сент-Эльмо. Пусть братья-рыцари и глупая чернь молятся. Придет и их черед. Спустя несколько дней, когда небольшой пятиконечный форт будет лишь воспоминанием, когда на далеком полуострове останется одна почерневшая яма, вся мощь вражеского войска обрушится сюда. Изменник вошел в церковь позади гроссмейстера и благоговейно склонился перед крестом. Как жаль, что придется нарушить эту безмятежность!..
Раздались вопли и возгласы, протесты разгневанных людей, требовавших правосудия и жаждавших наказать виновных. Жуткие крики. Затем показалась группа рыцарей с искаженными злостью лицами. Они тащили пленника, едва удерживаясь от самосуда. Во главе рыцарей были де Понтье и приор Гарза, а у ног — чернокожий мавр.
Перед толпой возникла одинокая недвижная фигура великого магистра.
— Сегодня праздник возрождения веры, а не жестокости и мести.
— Мы нашли предателя.
— Вы нашли моего друга, пострадавшего от ваших страхов и немощи. Снимите кандалы.
— Ваша светлость, это подлый язычник.
— И опасный, — поспешил добавить приор Гарза.
Ла Валетт был непреклонен.
— Я тоже могу быть опасен. Поднимите его и освободите.
— Сир, это вопрос нашей безопасности. Настал час расплаты.
— Настал час безумия. Если вы решили арестовать его, то должны и меня заковать в цепи. Выполняйте приказ. Снимите кандалы.
Приказ исполнили, и мавр поднялся на ноги, этот ненавистный изгой, угодивший в безвыходное положение среди враждебного люда. Он был слишком благороден, чтобы умолять, слишком горд, чтобы выказывать страх перед смертью. Его мучители, былые соратники, были неугомонны.
В роли оратора выступил де Понтье:
— Мы скорбим и действуем по зову долга, ваша светлость.
— Вы действуете поспешно.
— Мавр осужден за свои деяния.
— Я таковых не усматриваю.
— Ибо они весьма скрытны, сир. Он умен и изворотлив, как гадюка.
— Однако вам удалось его схватить, брат шевалье.
— Вследствие усердия и волей случая. Это демон в человеческом облике, который разжег огонь на пороховом складе, здесь, в Сент-Анджело, — огонь, повлекший за собой взрыв и смерть восьми славных воинов.
— Где доказательства?
— Доказательством является имущество обвиняемого, обнаруженное в его покоях, а также тот факт, что он хранил у себя порох и был замечен непосредственно перед пожаром.
— Это лишь гипотеза, брат шевалье.
— Доказательство, ваша светлость, — сказал де Понтье сдержанно, и его слова возгласами и призывами поддержали стоявшие позади солдаты.
— Этот человек создавал взрывчатку для наших братьев в Сент-Эльмо, греческий огонь, метательные снаряды и огненные трубы.
— Лишь чтобы обмануть нас, скрыть свои истинные намерения.
— Чтобы убивать врагов и защищать нашу землю.
— Он магометанин, сир.
— Союзник нашего ордена и не пособник турок.
— Вы желаете, чтобы мы доверяли его слову, ваша светлость?
— А вы хотите, чтобы я заключил под стражу невинного?
Де Понтье смиренно улыбнулся:
— Мы просим вас казнить его, сир.
— И не подумаю!
— Было бы неразумно позволить ему свободно разгуливать вне стен темницы и без петли на шее, сир.
— Мудро ли оставаться в темнице стойких предубеждений, брат шевалье? — Ла Валетт нахмурился, а его лоб поверх задумчивых глаз пересекли морщины. — На галерной скамье мавр был мне братом.
— В Сент-Анджело мы ваши братья.
— Вам никогда не доводилось заживо гнить за веслом, вам неведомо, насколько это испытание раскрывает душу. Мы делили на двоих удары кнута, каждый вдох и последние крохи, вместе шли бесконечной тропой мучений. Повторяю, он не способен нас предать.
— Вас объединяет общее прошлое галерных рабов, сир? Это бесподобный способ подослать шпиона сарацин, чтобы враг, подобно червю, проник в глубь нашего ордена.
— Братья, такое поведение противоречит справедливости.
— Война не предполагает справедливости, сир. Война требует лишь нашего выживания.
— Я вижу лишь гниение, — холодным тоном медленно произнес Ла Валетт.
Приор Гарза приблизился к де Понтье.
— Мы нашли истину, ваша светлость.
— Вы нашли козла отпущения.
— Язычники попирают наших братьев в Сент-Эльмо, а мавр — язычник.
— Вы очерняете его имя так же, как черна его кожа.
— Мы защищаем веру и наших людей.
— Какой ценой, брат приор? — Ла Валетт повернулся, обращаясь к толпе: — Отступите. Я буду говорить с мавром наедине.
— Он убийца, ваша светлость. Возможно, он носит стилет или шелковую нить.
— Бунт и непослушание гораздо опаснее.
Воины отошли назад, временно подчинившись власти своего предводителя. Вдвоем Ла Валетт и мавр взошли по лестничному пролету на мощенную камнем террасу. Здесь за ними можно было наблюдать на расстоянии, и здесь они могли поговорить.
— Не печалься, Жан Паризо, — сказал мавр, смахивая пыль со своих одежд.
— Я не позволю причинить тебе вред.
— Я во власти одного лишь Всевышнего.
— Эти люди заклинают Господа удовлетворить их намерения, войной оправдывают свое бесчестье. Как гроссмейстер ордена, я не могу допустить, чтобы правила толпа.
— Как гроссмейстер, ты должен согласиться со всеобщим мнением. Приор Гарза и шевалье де Понтье отнюдь не простолюдины.
— В этом и вся беда. Они влиятельны и склоняют на свою сторону других.
