оттолкнет его. А потому Чейз просто обнял ее и снова окунулся в теплую воду.
Уже снова устроившись на гладком выступе, он приподнял ее на коленях и, гладя шелковую кожу, шептал нежные слова благодарности.
Блаженство объятий Чейза и теплой воды, сомкнувшейся вокруг них, превышало все, что Карли могла себе вообразить в жизни. Ей казалось, что любовь с ним прошлой ночью была невероятным, неповторимым впечатлением. Но то, что произошло сейчас, она не рискнула бы передать никакими словами.
- Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я мечтал оказаться здесь вот так с тобой. - Его голос хрипловатой лаской прошелестел у ее уха.
Она вздрогнула и резко обернулась, когда смысл сказанного дошел до нее.
- Со мной?! Ты мечтал обо мне?
Чейз криво улыбнулся.
- Постоянно. Должен признаться, что фантазии по сравнению с реальностью - все равно что весенний ветерок по сравнению с бушующим торнадо.
- Ты имеешь в виду… с тех пор, как я вернулась в город, верно?
- Приблизительно с тех пор, радость моя, как тебе исполнилось пятнадцать. Я считал себя настоящим негодяем. Девятнадцатилетний парень, с вожделением мечтающий о маленькой болтушке, которую он знал чуть ли не с пеленок! Ужас.
С минуту Карли могла лишь смотреть на него, совершенно потеряв дар речи. Как он мог что-то к ней испытывать, если она была всего лишь нахальной и прилипчивой девчонкой, повсюду таскающейся за братом и его другом? И ведь он ни на секунду не дал ей этого понять. Он обращался с ней в точности как Майк, чисто по-братски, поддразнивая и любовно оберегая.
- Но ты ведь никогда… Ты даже не…
- Что? Ничем не выдал себя? Черт, Карли, тебе же было всего пятнадцать! А я был практически взрослым человеком, который твердо знал, что не имеет права допускать такого рода мысли относительно младшей сестренки своего лучшего друга. А когда ты наконец начала взрослеть, ты не подпускала меня к себе и на милю.
«У него, должно быть, что-то с памятью, - подумала она. - Господи, да он же перебрал чуть ли не всех девчонок в округе. Уж ей-то это отлично известно!» Она не забыла, как готова была расцарапать физиономию его очередной пассии. Хотя - что правда, то правда - он не проявлял ни к одной особого интереса до тех пор… до тех пор…
- А как же Джесси? - вырвалось у нее, и выражение его лица вдруг стало замкнутым и холодным, как самые дальние вершины Уинд-Ривер зимой.
- Джесси не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.
«Ну ясно, не имеет», - с горечью беззвучно отозвалась она. Какая бы физическая страсть их ни связывала, она оказалась не слишком глубокой. Иначе Чейз и сейчас бы был рядом с девушкой своего лучшего друга.
Карли дернулась было из его объятий, но руки Чейза безжалостно сошлись вокруг нее.
- Прекрати, Карли. - Она все еще отпихивала его. - Послушай меня, пожалуйста. Можешь ты хоть раз не удирать от меня?
Весь ее пыл испарился, и она обмякла в кольце его рук.
- Все мы той весной наделали ошибок, - тихо произнес Чейз. - И у этих ошибок были ужасные последствия. Я ничего не могу поделать с ними, их уже не исправишь. Сотни раз, нет, черт возьми, сотни тысяч раз я мечтал, чтобы я тогда поступил по-другому. Но прошлое не вернешь. Майка больше нет, и как бы нам ни хотелось это изменить, - ты не хуже меня понимаешь невозможность такого желания. Единственное, что мы все-таки можем изменить, это наше собственное отношение к тому, что случилось. Так что же лучше - получить опыт из этого горького урока или позволить случившемуся всю жизнь давить на нас и уничтожать все то хорошее, что жизнь может нам предложить, пока у нас останется лишь пригоршня пепла в руках?
- Мне так его не хватает, Чейз.
Она никогда не была так близка к слезам за долгие годы. Его губы прикоснулись к ее волосам, он сжал ее еще крепче. Но теперь они не удерживали ее, а приносили утешение и покой.
- Мне тоже очень не хватает его, солнышко. - Он приподнял ее на коленях. - Мне тоже.
Они долго сидели в обнимку, не произнося ни слова. Карли и не подозревала, что можно ощущать такую близость с другим человеком, как она сейчас была близка с Чейзом, уткнувшись лицом в его широкие плечи, по пояс в теплой воде красивого озерка под догорающим в горах закатом.
Сумерки сгустились, и Карли с Чейзом рука об руку вернулись в лагерь. Он расстегнул «молнию» на ее палатке и молча ждал, пока она забиралась внутрь.
- Поспи хоть немного, - сказал он. - Если все будет в порядке, завтра ты уже проведешь ночь в своей теплой, уютной постели.
И отвернулся, чтобы уйти. Она вдруг поняла, что не хочет, чтобы это заканчивалось - их путешествие, горы, Чейз…
- Останься, пожалуйста.
Он улыбнулся. Медленная, нежная улыбка затопила ее душу теплым чувством.
- Конечно, моя госпожа. Как скажете. Она заснула в его объятиях, со счастливой улыбкой на лице.
Как быстро всему этому пришел конец.
Рассвет следующего утра был прозрачно-чист. Карли проснулась одна в своей палатке. Только легкая боль в бедрах и хвойно-мускусный запах Чейза напоминали о прошлой ночи. Они занимались любовью… сколько? - три, четыре раза? Она потеряла счет, но всякий раз он все глубже затягивал ее в свои сети.
Суровую правду труднее всего признавать в шесть утра, но с ней Карли так или иначе пришлось столкнуться лицом к лицу. Она непоправимо, неотвратимо влюблена в Чейза Самуэльсона. И это уже не детское обожествление лучшего друга своего брата, но серьезная, глубокая, истинно женская любовь.
Она вздрогнула от резкого звука открываемой «молнии». Спустя мгновение небритое лицо Чейза появилось в просвете. Увидев, что она проснулась, он склонился над ней со сладким утренним поцелуем.
Он всегда был ранней пташкой. Карли с трудом стряхнула с себя остатки сна.
- Привет, - улыбнулся Чейз. - Завтрак уже ждет. Так что когда ты примешь пристойный вид…
- Пристойный? - Она изобразила возмущение. - На что это ты намекаешь, Самуэльсон? Что я, эдакая бесстыдная особа, воспользовалась твоей слабой натурой?
Он рассмеялся.
- Позволь мне перефразировать свои слова, особенно учитывая тот факт, что лично мне твой вид кажется самым пристойным на свете. - Чейз очертил кончиком пальца круг на ее соске. - Скажем, когда ты оденешься и спрячешь от моей слабой натуры все эти прелести, завтрак будет тебя ждать. И я тоже, лежебока.
Он отнял руку и исчез из палатки. Карли вздрогнула, лишившись его тепла. «Как же приятно снова научиться смеяться», - подумала она.
Пятнадцать минут спустя - и полностью одетая - она вернулась в лагерь после утреннего умывания у ручья. Чейз развлекался с Джексоном, швыряя ему палку.
- Мой бедный пес и не представляет себе, во что ему могут обойтись такие игры с человеком, чей бросок считался легендарным.
- Считался? Считался? - возмущенно воскликнул он, хотя уголки его губ уже задрожали в улыбке.
- Прошу прощения. Чей бросок все еще считается легендарным. Так лучше?
- Гораздо. - Он налил ей кофе и поднес чашку с улыбкой и поцелуем.
От восторженного ощущения его губ на своих губах Карли на мгновение даже забыла об ароматном напитке. Он отстранился, когда горячая чашка уже начала жечь ей пальцы.
- Подожди минутку, - сказал он. - Тесто уже готово. Осталось только разогреть сковородку.
Оладьи и кофе в горах, думала она. Какое блаженство! И Чейз, конечно. Жизнь вдруг стала потрясающе привлекательной. Карли опустилась на один из походных стульев и, прихлебывая кофе,
