Я расщепила этот сен-образ, наделив две грани двумя совершенно разными смыслами. Одна скользнула вдоль рукояти Сергея беззвучным, полным горечи и сожаления извинением. Вторую я швырнула в Аррека обиженным упрёком.
Сергей не ответил. Аррек, бесстрастный и непроницаемый за щитом своих Вероятностей, протянул мне руку, предлагая встать. Не без опасений я вложила ладонь в эти длинные, сильные пальцы. И тут же ощутила покалывание от свернувшейся вокруг его кожи силы. Он экранировался очень плотно, почти агрессивно.
— Моя леди, дарай-князь Рубиус и дарай-княгиня Адрея готовы встретиться с вами. Пройдёмте.
Я послушно поднялась, опираясь на его руку и несколько нервно поводя ушами. Аррек был в ярости, это я поняла сразу. Почему на этот раз? Непредсказуемые перепады его настроения начинали сильно утомлять. Если я, по мнению Эль, совсем очеловечилась, то Аррек, наверное, вконец обэль-инелся. Или как там это называется.
Наши шаги гулко разносились в пустых коридорах. Свита ступала абсолютно бесшумно.
— Что с оливулской девушкой? — Если гневно и обвиняюще молчать сил уже нет, попробуем завязать «разговор ни о чём».
— В порядке. Сейчас отсыпается, но уже завтра будет в куда лучшем физическом состоянии, чем была до этого ранения.
— Сильно ей досталось?
— Весьма основательно. Эти ваши таинственные гости умеют убивать качественно. Вся аура — всмятку, душу заперли в угодивший в неё кинжал, энергетику разорвали на клочки, биобаланс — тоже…
— Ты поработал с ней?
— Не доверять же было такое дело мясникам из реанимации.
— Оливулские хирурги считаются одними из лучших в Ойкумене.
— Ну и пусть себе считаются, — и под ледяным тоном в голосе его на мгновение послышался самый что ни на есть дарайский снобизм. Наверное, есть что-то в атмосфере этих комнат, что подсознательно будит в моём благоверном воспоминание, что он, вообще-то, тоже высший арр. Высокомерный, могущественный, etc, etc…
И сейчас я приближалась к самому центру этого высокомерия и могущества. К центру холодной, закованной в Вероятности власти, которая простёрла крылья над всей необъятной Ойкуменой.
Рука об руку, не вместе, но и не в одиночестве, мы замерли перед высокими двустворчатыми дверьми.
А когда двери распахнулись, оставалось лишь шагнуть навстречу главам двух могущественнейших Домов Эйхаррона.
Танец одиннадцатый,
Вальс
Золотой пожар сияющей кожи, тёмный янтарь глаз, яростное пламя локонов. Когда ты заходишь в комнату, которой оказал честь своим присутствием Рубиус арр Вуэйн, то замечаешь Рубиуса и только Рубиуса. Если не ослепнешь, то не исключено, что сможешь взять себя в руки и начать обращать внимание на всё остальное.
В нём мало осталось от запутавшегося, мечущегося в капкане неразрешимой моральной дилеммы мальчишки, которого я когда-то возвела на трон. И дело даже не в том, что обещание редкой огненной красоты сбылось. И не в том, что закованное в чёрный шёлк тело излучало почти осязаемую силу. Нет, взгляды и души приковывала удивительная, яростно- спокойная цельность его личности. Незауряден и уверен в себе был Лиран-ра, глава Великого Дома Вуэйн. Он, казалось, мыслил и действовал вне привычных всем категорий, легко выходя за поле проблемы и делая из очевидных фактов совершенно нетрадиционные выводы. Слова «благо клана» уже давно перестали быть фетишем для него. Мысли этого человека двигались не по прямой, и даже не по кривой, а путём сложных многомерных скачков, странных даже на взгляд эль-ин. И в этом он был красив, как может быть красиво грозящее вырваться из-под контроля пламя, как может быть прекрасна застывшая перед взрывом суперновая. Он был красив той красотой, которую эль-ин ценили превыше всех других добродетелей, ради которой шли на смерть и обрекали на жизнь. За тридцать лет он достаточно нас изучил, чтобы знать об этом. И пользовался своим знанием со спокойной безжалостностью чистокровного арра.
Тридцать лет мы с Рубиусом танцевали на политической арене Ойкумены, вместе постигая эту нелёгкую, часто (слишком часто!) кровавую науку. Там, где танец интриг и предательства оставлял меня опустошённой, с израненной душой и покалеченным телом, в дарай-князе лишь ещё ярче разгоралось пламя, погубившее столь многих его братьев и сестёр по клану. Аррек, следящий за своим Лиран-ра испытующим взглядом окончательного судьи (а если понадобится, то и палача), утверждал, что молодой князь достаточно тонко чувствует грань и не сорвётся с неё. Я… я пила его красоту. И зачарованно размышляла, какова будет первая встреча этого огненного духа с Лейруору…
Ох и натворит без меня делов эта парочка едва оперившихся юнцов! Ветер и скалы, лёд и пламя. Только бы друг с другом не сцепились, выкормыши мои неуёмные. А то ведь разнесут всю Ойкумену вдребезги и скажут, что так и было…
Кивком поприветствовав поднявшегося мне навстречу огненноволосого Лиран-ра, я усилием воли отвела взгляд от его сияющего великолепия и повернулась к царственно сидящей на кресле-троне женщине.
От кончиков коротко остриженных волос до кончиков сияющих ногтей вся она — высокая дарай-княгиня, Лиран-ра своего собственного, небольшого, но очень и очень влиятельного Дома. Адрея арр Тон Грин, признанный специалист по международной политике, самый высокооплачиваемый дипломат Эйхаррона. Будто полуденное солнце, увиденное сквозь призму тёмного стекла. О нет, она не бросается в глаза так, как огненный, сияющий рубинами и сырой силой Рубиус. Но, однажды взглянув на неё, забыть уже невозможно. Свет преломляется за миллиметр до тёмной, шоколадного цвета кожи, рассыпается ровным светло-золотым сиянием. Видели ли вы когда-нибудь золотой перламутр? Видели ли вы радугу чистого, светлого золота? Нежный кокон сияния охватывал аскетичную фигуру, превращая её в пугающую языческую богиню, в совершенное воплощение томной и экзотической красоты истинной дарай- княгини. Это изысканно-золотое видение взирало на вас огромными, удлинёнными, чуть изгибающимися к вискам глазами, намекающими на древнее и почти потерянное родство с предками моего народа. Глаза… строгие, жаркие, глаза бездонной, агатово-чёрной темноты. Волосы падали вокруг удлинённого лица прямыми короткими прядями цвета горького шоколада: тёмные, блестящие, почти чёрные.
От неё пахло корицей и чёрным деревом. На ней был узкий хитон, перехваченный под грудью и на бёдрах тяжёлыми золотыми украшениями, на запястьях и лодыжках едва слышно звенели старинные резные браслеты. Её самоконтроль всегда был безупречен, её разум твёрд, а сила отточена не хуже моей аакры.
Во взгляде тёмных глаз мне всегда чудилась глубина, магнетическая и затягивающая, почти непреодолимая. А ещё знание, которого нет и, возможно, никогда не будет у яркого, огненного Рубиуса.
Едва войдя в комнату, я сразу же, каким-то спинным рефлексом классифицировала Рубиуса как угрожающего скорее мне лично, а Адрею как бесконечно более опасную для моих планов.
И оба они были моими друзьями. В эль-инском понимании этого слова. Друзьями, с которыми приятно быть врагами. Врагами, с которыми можно обменяться дружескими улыбками. Старательно пряча клыки.
Только в языке эль-ин одно слово может иметь столько значений. И так зависеть от контекста. Я улыбнулась своим «друзьям-врагам». Старательно пряча клыки.
— Эль-леди. Аррек, — Рубиус склонился в ритуальном, подчёркнуто-уважительном поклоне. — Я рад, что вы все смогли выбраться к нам. Добро пожаловать в Дом Вуэйн.
— Леди арр Тон Грин. Лорд арр Вуэйн, — я подняла крылья и склонила уши в эльфийском эквиваленте придворного расшаркивания. Мысленно пнула себя за то, что приветствовала хозяина Дома вторым, отдав предпочтение гостье. Даже после стольких лет общения с аррами мне было сложно приспособиться к тому, что у арров мужчина официально может занимать более высокое положение, нежели женщина. Впрочем, Рубиус слишком хорошо меня знал, чтобы обижаться на подобные мелкие ляпы. — Прошу прощения за все эти неувязки в расписании. К сожалению, появилось несколько непредвиденных и весьма досадных обстоятельств, нарушивших мои планы.
— Да, мы… слышали о некоторых досадных обстоятельствах, — пристально глядя мне в глаза, сказала Адрея. Затем покосилась на тонкий, мерцающий в воздухе экран, на котором сейчас как раз в замедленном режиме показывали последние кадры моего грандиозного сражения с тёмными. Судя по всему, мы ворвались в разгар обсуждения последних новостей из Оливулской Империи.
Я полюбовалась на Аррека, уносящего на руках раненого ребёнка, затем оценила сценическую эффектность последней сцены: золотоволосая Хранительница картинно падает к ногам своего растерявшегося белокрылого военачальника. Возникло почти непреодолимое желание зааплодировать, но незаметный ментальный пинок от Аррека пресёк такое недостойное важных дипломатических переговоров побуждение. Пришлось ограничиться выражением вежливого интереса на физиономии.
Адрея чуть улыбнулась, но тут же вновь посерьёзнела.
— Эль-леди… вы… быть может, стоит отложить эту встречу на более позднее время?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она хотела сказать. Дарай-княгиня беспокоилась, не пренебрегаю ли я собственным здоровьем. Не отправилась ли заниматься делами, в то время как по уму мне следовало бы отлёживаться и зализывать раны. Раздражение вспыхнуло и тут же потухло. Глупо ждать от людей, даже если они арры, эльфийского взгляда на жизнь. Предполагалось что я должна быть благодарна высокой дарай-леди за заботу. А не беситься из-за подразумеваемого оскорбления.
— Благодарю вас, ваша светлость, я вполне способна определить пределы собственной выносливости и не требовать от своего тела больше того, на что оно способно.
Я чуть раздражённо повела ушами в сторону Аррека показывая, что принимаю упрёк.
— Прошу вас, садитесь, — Рубиус изящным жестом обозначил два высоких кресла, явно приготовленные для нас с Арреком. — Не желаете ли освежиться?
Это предложение пришлось со вздохом отклонить. Нет, после всех событий и треволнений я была отнюдь не прочь заморить червячка, но если поставить перед голодной эль-ин что- нибудь съестное, то ничего, кроме съестного, данная эль-ин в течение некоторого времени воспринимать не сможет. Лучше не смешивать обед и дипломатические изыски. По крайней мере до тех пор, пока не наступила стадия, на которой начинаешь с гастрономическим интересом поглядывать на «высокие переговаривающиеся стороны». В этом случае «стороны» почему-то резко начинают нервничать. Никогда не могла понять почему.
Рубиус чуть склонил к плечу свою буйную рыжую голову.
— Признаюсь, сегодняшние события застали всех врасплох. Эль-ин хранят такое таинственное молчание по поводу нападающих и причин нападения… Какие-то внутренние проблемы? — небрежно спросил арр Вуэйн.
