Оно запульсировало, точно хищник, почуявший кровь. Дрожащий от перегрузок грузовик ухнул в белое марево, непостижимым образом проникшее внутрь кабины.
Окрашенный белым воздух надвигался стеной, и Бен понял, что это и есть Портал.
Закрыв глаза, он собирался погрузиться в нирвану, но не тут то было. Едва соприкоснувшись с Порталом, он почуял чувствительный удар, от которого икры посыпались из глаз. Портал не хотел пускать его в себя, сдвигая и раздавливая о сделавшееся неожиданно жестким сиденье. Дышать стало нечем. Портал убивал Бена.
Не разбирая ничего, он пролез в узкое окошко назад, в кузов. Хотел спрятаться за пеналы, но фокус не удался. Портал давил его об пенал, как таракана давят тапком об пол. Подчиняясь инстинкту, заставлявшему найти любое укрытие, Бен откинул крышку верхнего пенала и полез в соус. Обняв того, кто в нем находился, он и пересек Портал.
Одно-звездный сменный олигарх Сопренко был молод, ему не исполнилось и трехсот лет. Хоть Петра в запале и утверждала, что олигархи вечны, она была не права.
Средний возраст олигарха составлял тысячу лет, после чего наступал порядок унификации.
Хоть до скорбного периода было еще далеко, пальцы у сменного начинали нервно сжиматься помимо воли. У Сопренко уже давно не десять пальцев, не двадцать в сумме, и даже не двадцать один, как шутил пошляк Гхер, тоже ВОР. Он уже сбился со счета, сколько у него пальцев на восьми руках. Что касается членов для особых заданий, то их у него три, причем они могут иметь сношения одновременно.
Сопренко ставил себе четвертый, но потом отказался от него. Во-первых, он находится сзади и трудно уследить за всеми партнерами одновременно. Можно было поставить на затылок пару глаз, но там уже имелась одна дополнительная пара, и картинки накладываются одна на другую.
К тому же мозг не выдерживает такого количества эндорфина, хоть для такого случая он и прикупил мозг по мощнее, ранее принадлежащему нобелевскому лауреату.
Пришлось заплатить чертову уйму денег, чтобы удалить с него бесчисленные никому не нужные знания, но объем высвободился потрясающий. Трех партнеров он выдерживал запросто, но с четвертым начинались сбои. Пришлось один член продать, правда, довольно выгодно.
Сопренко любил дежурства на Портале. Всегда имелась возможность выбрать товар из первых рук. Органы попадались выдающиеся по размерам, что автоматически увеличивало их цену. К тому же модно было забрать себе свежую самку, еще хранящую тепло покинутого родного мира.
Сопренко как и все олигархи уже начал ХОЛОДЕТЬ. В многократно перестроенном организме постепенно накапливалась энтропия, это был неизбежный процесс, с которым никто ничего не мог поделать. Вялотекущий процесс продолжался столетиями, чтобы к рубежу тысячи лет организм переставал жить сам по себе. После чего наступала унификация, и чтобы органы не пропадали, их присваивало ближайшие родственники небожителя. Особым шиком пользовались глаза. Всегда можно было сказать: ' Эти глаза столько видели!' Мозг ценился дешевле, так как требовал дополнительной чистки и часто сбоил.
Кабинет имел три прозрачные стены и одну непрозрачную, к которой с уютным шелестом отворилась дверь, и официантка Лилит вкатила сервированный серебром столик с кофе и ватрушками.
— Что нового, Лилит, в Оазисе? — спросил Сопренко.
— Ночной клуб «Гигант» предлагает новые блюда из лилипутов. Мы с Гхером идем.
— Да, каннибализм опять входит в моду, — кивнул головой Сопренко, при этом две пары боковых глаз на секунду потеряли фокусировку.
Он давно положил глаз на Лилит, и имелась договоренность с Гхером, что после того, как самка ему надоест, он обменяет ее на десять самок из своего гарема, насчитывающего около трех тысяч самок и самцов.
— Что с новым приходом?
— Через «Портал» доставлена самка. Позвонить операторам, чтоб прислали?
— Не надо. Пройдусь пешком, ты же знаешь, я люблю поддерживать форму, — Сопренко вынул из анатомического кресла мощный зад весом в центнер, к которому в свое время хотел прикупить бычий хвост по моде, но мода прошла.
Ранее не задействованные, в пол дополнительно уперлись три пары ног. Рабочие ноги спокойно просеменили между упорами, после чего запасные ноги передвинулись дальше. Движение напоминало движение сороконожки, подобным образом передвигались все олигархи, вес которых давно перешагнул за тонну.
Сопренко остановился у окна. Оазис насколько хватало глаз покрывала ровно подстриженная ярко-зеленая трава, среди которой выделялись сверкающие белизной купола особняков олигархов, стоявшие поодиночке. И над всем этим ярко-синее небо.
Рай, да и только.
Никаких дорог, портящих экологию. Если надо было сходить в гости или изведать свежих лилипутов — нинзя в элитном баре существовали прыжковые лифты. Что касается Портала, то груз в таком случае доставлялся на технический ярус дома дежурного олигарха, а тот уже по своему усмотрению поступал, как ему заблагорассудится. Или брал себе, или тем же прыжковым лифтом отправлял на центральный склад, где их вносили в специальный каталог. На этом утомительное дежурство считалось законченным. Кто не хотел дежурить, тот не дежурил вовсе.
Обычно апатия наступала ближе к роковому рубежу в тысячу лет.
Сопренко вышел из комнаты и ступил на лестницу, крытую персидским ковром прошлого века. Можно было купить и более древние образцы, но за качество никто не ручался. Старая вещь могла иметь тщательно отреставрированные дыры.
Лестница под его весом пришла в движение, утапливаясь в полу, и олигарх плавно опустился в нижний зал. Сквозь прозрачный пол просматривалась инфраструктура гарема, занимавшего несколько полновесных ярусов. На прямой видимости находились полтораста самцов и самок, некоторые вяло занимались однополым сексом, в силу того, что разнополый в гаремах был официально запрещен, и провинившихся отправляли в яму.
— Гули-гули! — Сопренко постучал по полу когтями, специально выращенных на одной из многочисленных ног.
Гаремники отвлеклись и изобразили радость. Сопренко озабоченно оглядел питомцев на предмет того, все ли ответили. Он прошел несколько залов, повсюду вызывая взрывы энтузиазма под своими ногами.
Еще одна лестница спустила его в гараж со стоящим грузовиком, из-за которого вышел оператор с ошейником на шее и бланком на жестком каркасе.
— Надо расписаться.
— Пошел к черту!
— Слушаюсь.
Сопренко обошел грузовик и остановился перед прозрачным пеналом, в котором плавало обнаженное женское тело. Хороша, бесовка, свежатинка. Он сделал жест, и мимо него пробежали и споро полезли на борт еще четыре оператора с ошейниками.
Они быстро слили соус в специальный раструб и обтерли женщину вафельными полотенцами.
Сопренко показалось, что они делают это чересчур тщательно. Не прелюбодеяние ли это, но тут самка сладострастно застонала, просыпаясь и почувствовав прикосновения в эрогенных зонах, так что Сопренко простил их невинные шалости.
Он был добрым олигархом. Гхер бы сразу заказал провинившихся к обеду.
Сопренко щелкнул пальцами одной из рук, в нее тотчас сунули букет не менее чем из сотни живых цветов с искусственно усиленным ароматом. Он сам любил такие, чтоб продирало до аллергии.
Театрально отставив в сторону крайнюю ногу, Сопренко нараспев продекламировал своими лучшими голосовыми связками, решив сразить самку наповал:
— От имени высших организмов приветствую тебя, женщина, в бескрайних полях прекрасного Оазиса. Здесь тебя ждет только счастье. Со мной ты проведешь лучшие минуты своего существования. Ты узнаешь, что ничего не знала доселе об оргазме, об этом мне твердят все обитатели моего гарема. Уж я знаю толк в женских прелестях.
Самка открыла глаза, поймала в поле зрения распевающего дифирамбы олигарха, после чего глаза ее раскрылись широко, как только можно. Что-то говорило Сопренко, что это не тот эффект, на который он мог рассчитывать. Рано он прогнал операторов, должнущих объяснить слабой женщине, как положено вести себя с высшим организмом.
Больше всего Полину поразили не выдающихся размеров причиндалы олигарха, находящихся в постоянной эрекции, а то, что многие дублирующие внутренние органы находились снаружи. Например, все три сердца олигарха крепились в мышечных седлах поверх грудины. На боку периодически пульсировало легкое, огромное и прозрачное на просвет.
— Не тушуйся, дитя мое. Иди к папочке, — Сопренко потянулся к ней своей самой длинной рукой, и Полина завизжала на грани ультразвука.
Увещевания, что все проходят через это, и она, в конце концов, привыкнет, не сыграло. Когда он хотел отечески пошлепать ее, она, извернувшись как кошка, болезненно укусила. Больше всего на свете олигархи не любили боль. Отключить ее не могли, так как без сигнальной нервной системы могли запросто погибнуть, пропустив незаметную травму или инфекцию на одном из бесчисленных органов.
Приходилось терпеть. Им, вечным, высшим организм. А эта тварь укусила его, вызвав отвращение до дрожи, до шока.
— Эта тварь хотела меня убить! Она подосланная! — крикнул Сопренко, торжественно выставив на всеобщее обозрение укушенный палец, из которого ему удалось выдавить каплю крови, тягучей, плотной консистенции, как и у всех олигархов.
Бегом вернулись проштрафившиеся операторы. Они схватили извивающуюся девушку за руки, ноги и заметались по комнате, не зная, куда направиться, потом все же побежали к входу в гарем.
— Куда вы ее тащите, мерзавцы? В яму ее! — выл Сопренко, потрясая укусом.
— Так она живая, — заколебались операторы.
— Живой в яму, я сказал! — заорал Сопренко, по ошибке включив не те связки, и из гортани выдулся фальцет, используемый им при исполнении пассивной роли в любовных игрищах.
На стенном компиляте неожиданно возникло оранжевое пятно, что говорило о внеурочном прибытии груза через Портал. Сопренко отрешенно замолчал, не понимая, что происходит, ведь никакой команды он не давал, стало быть, груз идет самопалом, что в отрегулированных параметрах Оазиса нонсенс.
Декоративная стена с видом летящих ангелочков, скрывающая за собой прыжковый лифт, а по совместительству и Портал, провалилась в пол. За ней мрачно колыхалась бесформенная слоистая масса. Сопренко никогда до этого не видел Портал с близкого расстояния, и ему стало страшно.
— Закройте порт немедленно! Я не хочу больше дежурить! — закричал он фирменным «бабским» фальцетом.
Все четыре оператора были сбиты неведомо откуда прилетевшим орущим человеком в водительской форме. Женщина, очутившаяся на ногах, забыв обо всем на свете, стала швырять в олигарха все, что попалось под руку- раструб из-под соуса, складную лесенку, слетевшие при ударе с операторов ботинки. Злобная фурия загнала его, высшего организма, под лестницу и дала пинка.
Сопренко повезло, у него под лестницей имелся компилят. Пока он одной стороной защищался и уворачивался от фурии, затылочные глаза отыскали нужные клавиши, а запасная рука уже набирала код.
— Центр запчастей слушает.
— Немедленно пришлите упаковщика! Самого лучшего!
Ему пообещали, только попросили освободить прыжковый лифт. Сделать это оказалось не просто, в порт входил грузовик. Протаранив машину, прибывшую первой, он остановился, наполовину высунувшись из порта и заклинив его. В узкую горловину между кузовом и кабиной пролезло нечто полностью покрытое соусом.
Сопренко лишь замычал, указывая на прибывшего рукой. Очнувшиеся операторы поняли его по-своему, тщательно промыли Бена из шлангов горячей водой, потом высушили горячим воздухом.
