в очистительных слезах. Он не мог ощутить свою избранность и неповторимое своеобразие без терний на челе. Свои обиды он старательно готовил, провоцировал обидчика и, заполучив желаемое оскорбление, бежал, уязвленный в лучших чувствах, плакать в жилетку Дорифора со стонами: «Вот! Опять! Это невыносимо!..» Дорифор жестко спрашивал: «Кто?» — и шел мстить за друга. Иногда они менялись ролями.
Но обвинения в избытке грима Сато показалось мало.
— Так одеваются на КонТуа. Вы приехали оттуда и наверняка это видели.
— Я думал — чтобы разрешить вывоз мусора на свалку, собирать досье на экипаж не обязательно.
— Условия режима безопасности придуманы не мной. Я исполнитель. Но вернемся к вопросу о КонТуа…
— Вернемся. Когда мне выписали вид на жительство, я прослушал курс лекций о правильном поведении. Нас убеждали не носить одежду и не делать макияж по-туански. Они различают тысячи оттенков цвета, и оттенки говорящие — обозначают отвращение, любовь и прочее. Чтобы сдуру не задеть чувства туанцев своим маскарадом и не выглядеть ряженым приматом без мозгов, нам советовали надевать то, что обычно для эйджи, и вести себя без выкрутасов, реально. Если у вас больше нет вопросов, позвольте нам пройти на судно.
— Да. Я вполне удовлетворен. Прощайте, — сухо молвил Сато и направился к Дорифору. На ходу он поправил микрофончик, спрятанный в волосах.
— И этот такой же, как все, — горестно сказал комиссар первому помощнику. — А я-то надеялся!.. Ведь он работал с туа! Ты видишь, Дори, — всюду неприятие и злоба!..
— Не надо было вызывать его на разговор. Летел бы он себе — и крышка.
— Ты его жалеешь? — со слезами в голосе спросил Сато.
— Да чтоб он сгинул. Очень он нужен с его откровенностями, реалист храный. Сато, главное — то, кем мы себя чувствуем, и никто не смеет разрушать наш мир. Мало ли что он там видел своими зенками?!. «Ряженый примат»… За такие слова, будь другой расклад, задушил бы своими руками. Есть вещи, которые не прощают!
— Да! — выдохнул Сато, пламенно глядя на Дорифора, изменившего своей обычной сдержанности. — Друг мой, не расстраивайся. Считай, что его уже нет.
Теперь отправка Фортуната Кермака в тартарары была морально оправдана, и на души друзей- безопасников снизошло светлое чувство. В самом деле, нельзя безразлично относиться к жертве — ее надо ненавидеть.
— Аааааа, — прогудела Далан, — он кто был? Комиссар, это полиция?
— Безопаска, — ответил Форт.
— Говорил о внешности, — сдавленно трубила госпожа штурман, волоча по кишке внешнего переходника огромную мягкую сумку. — Он контуанец?
— Нет, это я контуанец.
— Никакого сходства.
— По документам, — пояснил капитан.
— Комиссар больше похож.
— Ему хочется туда, быть туа. Это мечты. Он замечтался.
— Когда я была личинкой, — Далан одной лапой перенесла баул через порожек шлюзовой двери, — я хотела быть летающим животным. У нас большое тяготение в отличие от вашего стандартного. У нас 2,6 g. Каким образом перенастроить гравитор ближе ко мне?
— Я не согласна, — возразила Эш. — Моя норма — 0,94 g. Я протестую. Мне будет тяжело передвигаться.
— А, значит, ты женщина.
— Я шнга. — Эш спрятала глаза в складках век.
— Переведи. Я не настолько умный, чтоб все знать.
— Биологически средний пол, — гукнула Далан за нее. — Нянечная разновидность. Середнятчка.
— Середняшка, если вы картавая. — Эш на миг показала челюстные кромки. — Я бы попросила вас не называть меня так.
Пока штурман с бортинженером цапались, Форт осматривал шлюз. Полное дерьмо. Надо полагать, и в рубке управления все так же плохо. Впрочем, отметка регистра Ллойда свидетельствовала, что корабль годен к полету. Ладно, есть еще полтора часа предстартовой подготовки, чтоб узнать, где трубопроводы не держат давление и где проводка искрит. Было бы грустно узнать это на середине пути.
— Внимание всем постам.
Шипенье Эш и клокотание Далан оборвались.
— Все знают свои обязанности. Занять места по штатному расписанию. Через час доложить о готовности к старту. Выполняйте.
Кажется, Эш и Далан были рады случаю разойтись в разные стороны. Возможно, они готовились к новой сваре из-за пустяков. Проводы безопасника, склочный экипаж, раздолбанный корабль с грузом отбросов и покойник на борту — все намекает на то, что скучать не придется.
БЛОК 3
Эш была почти счастлива. Ее выпустили из каталажки, ее взяли в рейс! Если бы не штурманиха, все было бы шоколадно. Хорошо, что кэп — эйджи; ему тоже ближе 1 g, чем 2,6. Только бы эта тумба на толстых подпорках не стала козырять своей высшей цивилизацией. Эти высшие всем поперек горла. Эш досыта насмотрелась их на родине. Как они важничают, как всех презирают!.. Впрочем, о мирках этого не скажешь. Они своим вниманием Аркадию не баловали; им любых планет милей родной Бохрок с его давящей гравитацией. Тем удивительнее встретить мирку среди людей. У нее что, четыре запаса здоровья? Не боится, что кости разжижатся? Хотя у них не кости, а вроде хитина. И все равно странно. Наверное, Далан — авантюрьера…
«А я сама?» — спросила себя Эш, входя в центральный ствол «Сервитера».
Этот коридор-труба длиной 490 метров соединял носовую часть корабля с машинным отделением в корме. Интерьер был знаком Эш — на дряхлом лихтере аналогичной серии она когда-то проходила практику. Достаточно включить привод «подошвы», встать на ее рифленую платформу с поручнями, нажать педаль — и «подошва», скользя по утопленному в пол рельсу, за минуту донесет тебя до двигательного отсека.
Но здесь привод был обесточен. И ствол тоже. Круглый тоннель обозначался уходящими во мрак алыми огоньками контрольных ламп. Напрасно Эш поворачивала выключатель.
Пришлось отправиться пешком. Тусклое свечение ламп слабо размывало темноту, в которой едва угадывались очертания люков, ведущих в грузовые отсеки. Ровным сипением за стенами обозначалась работа охладителей — насосы медленно гоняли по системе трубок жидкий газ, омывающий стержни линейного движка. Шагая, Эш непроизвольно отмечала знаки старения корабля — покрытие пола растрескалось и покоробилось, кое-где свисают крышки смотровых гнезд, обнажая стыки и пучки кабелей. Рельс «подошвы» стерт и неровен. Грубые следы сварки. Корабль латали и штопали, с каждой новой починкой все поспешней и небрежней, и, наконец, бросили это безнадежное занятие.
Добравшись до резервного пульта машинного отделения, Эш отвлеклась от гнетущих мыслей, навеянных прохождением ствола. Тут все работало, хвала господу. Проверив ресурсы двигателей и отдав положенное число тестовых команд, Эш доложила в рубку управления:
— Двигатели — о'к по всем параметрам.
— Навигационные системы исправны, — донеслось чириканье Далан.
— Челнок и средства пилотирования в порядке, — подытожил кэп. — Занять места для старта. Отходим от «Скайленда» через двадцать пять минут.
