—Спасибо.
—Я буквально влюблена в твой остров.
—В другом месте нам и не жить.
—Я знаю, не упрекай себя. Здесь так прекрасно. Самое эротичное место, где я была.
Впервые он взглянул прямо на нее и улыбнулся.
—Ты уверена, что это остров?
—О да, конечно, все здесь — дом, трава, горы, луна и особенно ты.
—Мы хорошо обращаемся с женщинами, — сказал он. — Этим и известны.
—А где моя одежда?
Он позвонил в звонок, и не успела она прикрыться, как в дверях появилась молодая черная женщина.
—Да, сэр?
—Одежда леди готова?
—Да, сэр.
—Принеси ее сюда.
Девушка ушла и вскоре вернулась с аккуратно сложенной, явно почищенной и выглаженной одеждой.
—Спасибо. — Девушке, которая, впрочем, уже ушла, досталась особенно теплая улыбка. — Кто это? Удивительная красавица.
—Да, и всего лишь шестнадцать лет. — Судя по его голосу, он, казалось, отнес ее похвалу к себе.
—Но как хорошо развита для своего возраста!
—На этом острове все созревает рано, — сказал он и достал из шкафа легкий пиджак с жакетом.
—Какой прелестный!
—Тебе нравится? У меня в центре города есть портной, который шьет на заказ. Не ездить же в Майами покупать себе одежду. Я поддерживаю местную промышленность. Так лучше для нашей страны. — В его голосе звучала гордость патриота и гражданина. — Поставить музыку? — И, не дожидаясь ответа, подошел к стереосистеме.
—Ты всегда спишь с револьвером?
—Всегда — и ради твоей безопасности тоже.
—Но зачем?
—Лучше иметь его без нужды, чем в случае нужды не иметь. — Он был явно доволен своей формулировкой.
—Но в каком случае он может тебе потребоваться?
—Слушай-ка, бэби, — его голос стал мрачно-язвительным, — на этом острове полно людей, которые не желают работать. Хотят всего, а вот делать не хотят ничего. Ты поняла меня? Некоторые живут как звери — врываются к людям в дома, убивают их, берут себе все, что хотят. То, что у меня есть, — это мое. Я заработал все тяжелым трудом, и ни один ниггер не вломится сюда и ничего здесь не возьмет.
—Так все плохо, да?
—Хуже некуда.
—Который час? — спросила она, понимая, что лучше сменить тему разговора.
— Около двенадцати. Ты хочешь есть?
—Если честно, то умираю с голоду.
—Отлично. Мне нравятся женщины, которые едят с аппетитом.
—А что у тебя на завтрак?
—Все, что пожелаешь.
—Выбор за тобой.
—Вероятно, все уже готово. Я постараюсь показать тебе настоящее джамайское гостеприимство.
—Ты уже показал. — Улыбка сияла на ее лице.
—Ты еще ничего не видела, бэби, нам приготовили традиционный джамайский завтрак, который в гостинице тебе не подадут. На что ты так смотришь, а?
—На тебя, — негромко сказала она, и ее глаза обольстительно загорелись.
—А что во мне такого? — спросил он, тронув рукой бородку и усы.
—Твое лицо — сильное, мужественное, но и чувственное, очень привлекательное. — Она могла заметить, что это ему польстило. — Кем ты себя считаешь, белым или черным?
—Джамайцем.
—Но каким джамайцем?
—Американцы, — и он покачал головой, — вы все время думаете о расах. Мы — нет, понимаешь.
—Что? — воскликнула она.
Он протянул руку и включил музыку.
—Ты прекрасная женщина. Одевайся и пойдем завтракать. У меня сегодня несколько встреч.
Комната наполнилась пульсациями захватывающих эротических ритмов, которые они называли реггей. Ди-джей, по говору джамаец, без особого успеха имитирующий черных американцев, балаболил что-то о «жарком пирожке прямо из империи Хилтона».
—Эй, тебя ведь зовут Хилтон?
—В музыкальном бизнесе — да, это я.
—Бизнесе? Он сказал: империя, ты, значит, император?
—Чисто ди-джейские глупости, — скромно ответил он. — Император, скажут тоже!
—А ты забавный… забавный и очень милый, — сказала она императору. — Выходит, ты богат?
Он громко рассмеялся.
—Не очень, но на жизнь хватает. Нужно еще оставить кое-что родственникам, чтобы им было за что драться. Живем всего один раз, и потому жить надо хорошо.
Снова в его голосе проступили нотки умудренности и глубины.
—Так у тебя есть семья?
—Если ты имеешь в виду жену и детей, то нет, ничего такого.
—Неужели ты не был женат?
В ее голосе прозвучало открытое недоверие.
—Не понимаю, зачем покупать корову, если есть бесплатное молоко? — сказал он и от всего сердца рассмеялся. — В чем дело? — спросил он, заметив ее озабоченный взгляд.
—Я думаю, что буду выглядеть более солидно, если надену что-нибудь черное.
—Нет проблем, — ответил он, указывая на шкаф. — Взгляни там, может, что-то и приглянется.
Шкаф был полон.
—О мой Бог! У тебя правда не было жены?
—Никогда ничего такого. Это досталось от друзей.
Она прошлась по одежде и выбрала себе вечерний костюм. Он оказался ей впору.
—Очень мило, — сказал он. — Он тебе идет, дарю его. На память обо мне.
—Я не могу принять такой подарок.
—Не бери в голову, пойдем завтракать.
Он вставил кобуру в ремень и прикрыл сверху просторной рубахой.
—Тебе это разрешено?
—Я бизнесмен, и страна нуждается во мне. Я даю людям работу, вкладываю деньги. Я должен защищать свою жизнь и имущество, так ведь?
Они прошли через весь дом и вышли в патио, затененное большим деревом манго.
—Бог мой, — вздохнула она, — настоящий рай.
Окруженное папоротниками в больших горшках и другими тропическими растениями с широкими листьями самых разных расцветок и форм, патио находилось в прохладной тени. Ослепительно резкий солнечный свет, казалось, похрустывал лучами на белых и красных гибискусах и бугенвиллиях. Совсем неподалеку был голубой океан, простирающийся до самого горизонта.
—Бог мой, я, наверное, вконец обкурилась? Ты каждое утро здесь завтракаешь и видишь все это?
