-Всего хорошего, - Карл Аристархович осклабился. - Учись старательно, ибо Отечеству нашему мужи ученые нужны, как воздух.
-Пойдем, Alexzander, - дядя Baziley нетерпеливо потянул Сашу за руку.
Обедали гречневой кашей с телячьими потрохами в трактире купца Славушкина. Дядя Baziley был оживлен и разговорчив, все норовил пощупать сиськи дородной кабацкой девки, разносившей квас да медовуху.
-Говорил я твоему отцу, что устрою в Лицей, - хвастался Василий Львович. - Вишь, и устроил.
-Спасибо, дядя, - пережевывая телячий глаз, отозвался Сашенька.
-Спасииибо, - передразнил дядя Baziley. - Спасибо-то на вилку не наколешь. Эй, любезная.
Девка подошла.
-Слушай-ка, - Василий Львович заговорщицки подмигнул. - Есть у вас тут молоко?
-Молока не держим-с. Брага-с.
-Брага-а, - разочарованно протянул дядя Baziley. Тут взгляд его уперся в обширные сиськи девки.
-Как звать-то тебя, любезная?
-Авдотья, барин.
-Кормишь?
-Чаво, барин?
-Грудью, спрашиваю, высерков своих кормишь?
-Кормлю, барин.
Дядя Baziley издал сытый утробный звук.
-Эк, хорошо. Ну-ка, любезная, нацеди мне молочка.
Поставил на стол порожнюю пивную кружку.
Авдотья замялась.
-Давай, давай, - поторопил дядя Baziley. - Чего ты мнешься, как неебаная.
Девка засмеялась. Потянула за шнурок на груди. Сиськи ее были огромные, белые, с ярко-красными сосками.
Василий Львович довольно осклабился.
-Ну?
Баба сдавила сиську, повела сверху-вниз. Сосок вздулся и вдруг выдал белую тонкую струйку, звонко канувшую в кружку. Авдотья перенесла руку к основанию сиськи и снова - вниз. И еще, и еще. Бзь- бзь-бзь! Тонкие струйки.
Саша засмеялся: как интересно!
Девка выдоила одну сиську, взялась за вторую. Сашенька заглянул в кружку, там пенилось.
-Дай-ка я дойну, - воскликнул дядя Baziley, вцепившись в сиську толстыми пальцами, потянул. Девка сморщилась. Василий Львович доил неумело, и Авдотья едва сдерживала крик боли. Молоко из соска полилось розоватое.
-Ну, будет, - дядя Baziley отпустил сиську. Авдотья спешно затянула шнурок. В глазах ее стояли слезы.
-Кружку-то надоил, - задумчиво пробормотал Василий Львович, разглядывая розовую пенку. Поднес кружку к губам. Кадык его задвигался.
-А-а-ах! - на лице мусье Пушкина отразилось блаженство. - Люблю молочко.
Ударил пустой кружкой по деревянной липкой столешнице. Облизался. Alexzander с нескрываемой завистью наблюдал за ним.
Гл. 10 В Лицее
Битый час Сашенька трясся в тарантасе, глядя на бритый затылок ваньки. Истомился. Да и грустно. Уже привык жить с дядей Baziley, с Кирюхой, видеть сладкое личико мусье Тургенева, столь часто приходящего в гости, что и понять нельзя - гость Александр Иванович, или домочадец. Кап! На новенький мундир с нашивкой 'Его Императорского Величества Царскосельский Лицей'. Смахнул Сашенька слезинку, вспомнил, как ходили с Василием Львовичем к портному, к Петровичу, как снимал Петрович с Сашеньки мерку, как пахло от Петровича махрой и селедкой. Вспомнил Сашенька и Элеонору, и свечку, которая горит в ночи. Что ждет его в Лицее? Что вообще такое Лицей? Прежде Сашенька об этом не задумывался, принимая на веру рассусоливания дяди Baziley. А ну, как соврал дядя Baziley, как тогда, насчет жопы, и вместо наук, тесного товарищества и службы Отечеству, ждет в Лицее Сашеньку нечто темное, страшное. Огромадный паук, например. Или бес.
Мальчик едва поборол искушение спрыгнуть с тарантаса на дорогу и побежать, куда глаза глядят.
-Приехали, барин. Эй, барин! Не спи! Приехали.
Сашенька вздрогнул, увидел склоненную рябую рожу.
-Приехали, - пробасил ванька.
Сашенька выглянул из тарантаса. Дорожка, посыпанная гравием, протянулась вдоль постриженных кустов сирени и акаций к серому сооружению из двух корпусов, соединенных кирпичной кишкой, в которой выгрызена арка. По дорожке к тарантасу спешила дама. Когда она приблизилась, Сашенька увидел, что у дамы трясется голова, как у деревянного щелкунчика.
-Тридцатый?
-Что?
-Вы-тридцатый?
-Я не знаю, мадам.
У дамы так сильно тряслась голова, что Сашенька удивился, почему она не отваливается.
-Возьмите ваши вещи и следуйте за мной.
Ванька помог Сашеньке водрузить на спину заплечный мешок. Чувствуя себя очень скверно, мальчик пошел вслед за дамой с трясущейся головой.
Сашенька сроду не видел столько мальчишек, собранных в одном месте, и оторопел, держа в руках мешок. На него смотрели.
-Друзья, это же Пушкин, - раздался знакомый голосок. Сашенька увидел Кюхельбекера, того самого длинного тощего мальчишку, что одновременно с Сашенькой и дядей Baziley приходил с прошением в Главное Управление Его Императорского Величества Лицеями.
Кюхельбекер подскочил, протянул руку. Сашенька пожал ее, улыбнулся.
-Рад видеть, очень рад видеть, - затарахтел Кюхельбекер.
-Кюхля, не суетись.
К ним подошел коренастый, красивый мальчик с голубыми серьезными глазами и светлой прядкой волос на лбу.
-Пушкин, говоришь? - он критически осмотрел Сашеньку.
-Пушкин, - с некоторым вызовом отозвался Сашенька.
-Пущин, - блондинчик протянул руку. - А вот это, - он кивнул на подходящего рыжеватого толстячка. - Дельвиг. Или Хрюша.
-Лучше Дельвиг, - отозвался Дельвиг, поправляя очки и улыбаясь Сашеньке. - А еще лучше - Антон.
-Приятно с вами познакомиться, господа, - кашлянув, сказал Сашенька и покраснел.
Мальчишки засмеялись.
