– Интересная, наверное, у тебя была специальность, – продолжала Марж. – Хотя я не понимаю, как можно учить убивать людей. По-моему с этим надо родиться, – она хохотнула, отпила вина. – А сколько людей убил ты, Коша? Ничего не говори, я угадаю, – Николай только хмыкнул, он и не собирался отчитываться перед этой стервой.
Откровенно говоря, он принимал участие только в перестрелках на дальних дистанциях, так что не смог бы ответить, даже если бы сильно захотел. Зато одного солдата сумитский снайпер подстрелил прямо при нем. Тот шел, отхлебывая кашу из только что наполненного котелка. Прилетевшая, как потом установили, с расстояния более километра крупнокалиберная пуля вынесла ему челюсть, и каша пролилась в дыру. Николай так устал от войны, что, отслужив положенный после училищным контрактом срок, сразу уволился в отставку. Мира захотелось, туда, где не стреляют, и ничто не напоминает об увиденных им кошмарах. И вот теперь эта сучка с ярко накрашенными коготками ковыряет в его ране. Попортить бы ей макияж, но нельзя, выгодный клиент.
Взять бы пример с бригадира Володи Старикова, презиравшим все женское сословие и называвшим всех женщин 'письками с ушами', уверенным, что ума у них хватает только на то, чтобы не носить трусиков под платьем. В его поведении это читалось, и Марж его терпеть не могла, а остальных уже просто достала.
Но Володя Стариков особенный человек. Участвуя в боях без правил, получил тяжелейшую травму, месяц пролежал в коме и вышел из нее с головой, полной тараканов, а часто вообще вел себя как настоящий идиот.
Из своей комнаты появился Голован, носивший свое прозвище по двум причинам: из-за своей крупной продолговатой головы, а так же за то, что был мозговым центром своей небольшой группы.
– Иди, проверь охрану на воротах! – велел он Николаю, тот не сдвинулся с места.
– В мои обязанности это не входит.
Снаружи дежурили двое охранников плюс Володя Стариков. Внутри на обоих этажах находились по охраннику, на чердаке наблюдатель. Всего шестеро.
– Так свяжись со своими по рации! – процедил Голован, он никогда не повышал голоса, но от его голоса становилось не по себе, и Николай подчинился.
Пока он включал пищалку, Голован наклонился к Марж и сказал:
– Сваливать надо, мы и так задержались. Сека самая умная оказалась.
– Не напоминай мне про эту предательницу! К тому же она дура!
– Она была лучшая из нас.
– Ну и где она сейчас? Тигренок расплатится, тогда мы будем на коне.
– Все в порядке! – бодро отрапортовал Николай, но осекся, увидев на лестнице Немого, за все время его службы это был первый случай, когда все трое охраняемых объекта собрались вместе.
– Ты чего? – обеспокоено спросил Голован.
Немой провел ладонью параллельно полу.
– Машина, – понял Голован. – Ну и что тут странного?
Немой показал два пальца.
– Два раза проехала одна и та же машина? – Голован повернулся к Николаю. – Охране боевая тревога!
А вот и не буду, мстительно подумал Николай.
– А у нас такой команды нет! – развязно заявил он, даже не стронувшись с места.
– Отставить! – Голован остановил фурией вскочившую с дивана Марж.
– Зря вы остановили девушку, может, ей в туалет срочно понадобилось, – продолжал паясничать охранник.
– Не обращай внимания, они уже покойники, – обыденным тоном, каким сообщают об уже свершившемся факте, проговорил Голован.
Николай, опешив от такой наглости, разразился гневной тирадой, которую салаги не стали слушать. Для того чтобы собраться, им понадобилось всего несколько минут.
Как оказалось, это оказался чересчур большой срок.
Коттедж был окружен кирпичным забором с колючкой поверху, с железными воротами и калиткой. Охранник, в обязанности которого вменялось следить за главным входом, по существу часовой, грыз семечки и недовольно поморщился, когда в калитку постучали и отвлекли от столь важного занятия. На самом деле он расслабился. В ЧОПе работал третий год, троих придурков охранял уже несколько месяцев. Придурки, надо отдать им должное, не доставляли много хлопот. Сидели по своим конурам, изредка куда-то отъезжали со своими баулами. Вот и сейчас услышав стук в калитку, охранник не пошевелился.
– Нам ничего не надо! – крикнул он, приняв непрошеного гостя за одного из бесчисленных продавцов, которых частенько приходилось выпроваживать.
– Не бойтесь, откройте! – издевательски произнес голос с той стороны.
По идее это не был повод идти открывать, но чтобы кто-то вздумал говорить охраннику, что он боится! Он ничего не боялся. И совершил два открытия. Первое, он откинул засов калитки. Второе, он понял, чем непрошеный визитер стучит в кованое железо, не пальцами же. Как оказалось, он был прав. В последний раз в своей жизни. Прыг-скок стучал рукояткой пистолета.
– Е-мое! – охранник судорожно полез за помповым ружьем, болтающемуся у него за плечами.
Прыг-скок, не медля, саданул его рукоятью по лбу. Охранник сел на задницу, кровь залила ему лицо. Прыг-скок зашел и быстро зашагал к крыльцу. Охранник прочистил, наконец, глаза и потянул с плеч оружие. Прыг-скок не оборачиваясь, отвел руку назад и выстрелил два раза, ни разу не промахнувшись.
Второго охранника выстрелы застали на заднем дворе. Он был обстрелянным бойцом, поэтому, услышав выстрелы, не растерялся и, изготовив ружье к стрельбе, побежал к фасаду, по дуге забирая в сторону и увеличивая сектор обстрела. Они с Прыг-скоком увидели друг друга одновременно и одновременно же начали стрелять. Охранник был неплохим стрелком. Он успел сделать пять оглушительных выстрелов, по крайней мере, два из которых явно попали в цель. Тем не менее, подстрелили его самого.
Сильный удар в грудь снес с ног. Бегло осмотрев рану, он прикинул, что легкое не задето, так что есть шанс выжить. Подняв голову, он столкнулся с откровенно ненавидящим взглядом Прыг-скока, возвышающимся над ним как демон смерти.
– Ты сделал мне больно! – процедил он и поднял пистолет.
Охранник закрылся руками, и Прыг-скок выстрелил сквозь них четыре раза, и последние выстрелы тот уже не услышал.
Старший группы Владимир Стариков видел, как убивали обоих его подчиненных. Он мог пристрелить нападавшего, но у него случился приступ, который начинался всякий раз, когда он лицезрел кровь.
Он видел, как Прыг-скок всаживает пулю за пулей в человеческую плоть, дырявит людей, и почувствовал, что не может пристрелить этого парня просто так, просто рука не поднимется. Он должен его победить!
Неожиданно подкравшись к Прыг-скоку, он выбил у него оружие.
– О-как! – делано удивился тот.
– Шеф, я могу его снять! – крикнул с чердака Чугункин, у него был автомат.
– Не надо, я его сделаю! – остановил его Стариков.
Весил он больше ста килограммов и был выше противника, по крайней мере, на голову, к тому же являлся чемпионом Алги по бою без правил, пока здоровяк из порта не пробил ему башку. Прыг-скок стоял и смотрел на него. Он всегда подобным образом оценивал ситуацию, замирая на несколько секунд словно изваяние.
– Иди сюда, девочка моя! – позвал его Стариков, и Прыг-скок его послушал.
Стариков поубавил ему ход, ударив ногой под колено. Прыг-скок оступился, что было успехом, но у Старикова после удара появилось нехорошее чувство, словно он ударил по наждачному кругу. Решив развить успех, он ударил с ноги в голову. И опять попал. Прыг-скок оступился в другую сторону. Вроде бы успех, но Старикова насторожило, что тот даже не закрывается, а продолжает наступать. Стариков тоже отступать не собирался. Два грузных соперника столкнулись. Стариков схватил его за ворот одной рукой, другой стал бить. Прыг-скок ударил несколько раз снизу. У Старикова и во время боев был обширный живот, теперь же после того как он оставил спорт, он стал вообще необъятным. И он всегда считал, что с это стороны пробить его невозможно, он ошибся. Кулаки Прыг-скока, словно сделанные из стали, месили живую плоть, и Стариков почувствовал, как у него деформируются внутренние органы.
Он торопливо взял противника в клинч и стал возить по кругу, желая бросить и придавить сверху центнером живого веса. Именно в этот момент он понял, что Прыг-скок вряд ли легче его, а может и тяжелее. В этот момент приступ его отпустил, и он остро понял, что смотреть, как умирают другие легче, чем загибаться самому. Он попробовал вырвать руку, но вдруг понял, что руки попали в мертвый захват. Чтобы не потерять инициативу, он сблизился с противников, боднул его головой, уперся предплечьем и рванул руки из захвата. Прыг-скок в свою очередь тянул в обратную сторону.
– Стреляй, Чугункин! – в панике закричал Стариков, почувствовав, как расходятся суставы.
– Куда стрелять-то? Вы мне его совсем закрыли!
Раздался треск и суставы вышли из плечевых сумок. Прыг-скок дернул его и уронил вперед. После чего взял уже безопасного соперника за шею и поднял до того момента, пока не превысил запас прочности шейных позвонков, после чего, походя, сбросил труп. В огромной теле Старикова продолжали жить только пальцы ног, тихо царапающие туфли изнутри.
Прыг-скок распахнул дверь и нарвался на выстрел в упор, произведенный Николаем.
Прыг-скок с мгновенной реакцией ушел вбок, несколько дробинок все же задели его, опалив шерсть на пузе. Второй выстрел Прыг-скок сделать не дал, одной рукой вывернул ружье вверх, второй вырвал охраннику горло.
Николай выпустил оружие и вцепился в горло, словно хотел склеить его обратно и не дать утечь в дыру своей жизни. Прыг-скок брезгливо за волосы выкинул его наружу, умирать.
Охранник со второго этажа, также вооруженный автоматом, открыл огонь с деревянной террасы. Прыг-скок поднырнул под террасу и разрядил захваченное у Николая ружье сквозь нее. Картечь пробивала препятствие легко и свободно. Когда он закончил, с потолка лил горячий кровавый душ.
Он поднялся и забрал у убитого автомат с почти полным боекомплектом и штык-нож в ножнах.
– Чугункин! Ты где? Стреляй! – дурачась, крикнул Прыг-скок.
В чердачном люке показалась дрожащая рука с автоматом и, нажав на курок, Чугункин стал поливать все без разбора, даже не глядя. Когда патроны закончились, автомат выдрали у него из рук. Парень, наплевав на все, полез в чердачное окно.
– Куда, дура, разобьешься! – Прыг-скок за шкирку, словно щенка затащил обратно.
Некоторое время Чугункин не понимающими глазами смотрел, чем тот занимается. Тот прилаживал штык к автомату. Тогда Чугункин с воем кинулся мимо Прыг-скока в дверь, тот перехватил его, отшвырнул обратно и без замаха мягко ввел ему штык в живот.
– Где девчонка? – спросил Прыг-скок, глядя в глаза умирающему.
– Здесь! послышалось из чердачного отверстия.
Едва Прыг-скок высунул голову, за нее тотчас дернули и вытянули его целиком. С глухим ударом он соприкоснулся с землей, но передышки салаги не получили.
Он тотчас поднялся и по второму разу ворвался в дом. Под ноги метнулся Голован, а Немой мощнейшим ударом обеих ног отправил его через всю комнату. Прыг-скок выбрался из сломанной мебели и погрозил ему пальцем.
– Где Сека? – спросил он.
