наблюдения. Свобода-5 превратилась в маленький шарик не больше теннисного мяча. Планета сейчас находилась на фоне обширной туманности и казалась окутанной серебристой дымкой, словно голова с всклокоченной прической, в седых волосах которой горят жемчужины далеких звезд. Если я не заработаю денег на новый звездолет, то любоваться такими красотами космоса придется с поверхности земли (если не из могилы).
Я оторвал взгляд от экрана. До входа в зону станции Буй-34 еще оставалось немного времени, и я решил спуститься на вторую палубу, взглянуть на пассажиров. Генераторы искусственного притяжения выдавали половину положенной мощности, но я уже привык, и это обстоятельство нисколько не мешало мне передвигаться по кораблю.
Половинная гравитация — это не самая большая напасть. Гораздо страшнее, если во время длительного полета испортится регенератор воздуха или автомат по приготовлению пищи. Один раз такое уже происходило со мной: на полдороге от Леслуса до Плобоя регенератор вышел из строя. Уровень содержания углекислого о газа поднялся до критической отметки, и мне пришлось о провести последние двое суток полета в скафандре. к Хорошо еще, что скафандр у меня первоклассный — «Резолютор» триста первой модели. Отличная штука: автономный регенератор, терморегулятор, магнитные у подошвы ботинок, автоматический светофильтр на стекле шлема, режим инфракрасного видения (это на тот случай, если необходимо выйти в открытый космос в темной зоне, где свет звезд настолько слаб, что за бортом звездолета невозможно ничего разглядеть), и самое главное — широкополосная радиостанция с потрясающим стерео. Сейчас «Резолютор» в шкафу шлюза на грузовой палубе, где ему и положено быть.
Звездолет у меня небольшой. Вторая палуба с общей каютой располагается сразу под рубкой управления.
Команда Купера была занята приготовлениями.
— Сигареты не найдется? — спросил я, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание.
Если бы я со своим вопросом обратился к немому иностранцу, проку было бы куда больше. Атак, на меня даже не взглянули.
— Видимо, у вас некурящая компания, — заключил я, так и не дождавшись ответа.
Обидно, конечно, что на капитана корабля не обращают никакого внимания, но, с другой стороны, возможно, у моих пассажиров попросту нет лишнего времени на разговоры. До станции лететь не так уж долго, а рейнджерам нужно еще собраться, приготовить оборудование.
Я больше не стал отвлекать пассажиров разговорами и, прислонившись к открытой двери, просто принялся наблюдать за сборами команды Купера.
Все четверо надели легкие, обтягивающие тело скафандры из тонкой жидкометаллической пленки. При выходе в безвоздушное пространство голову космонавта накрывал пузырь из того же металла. Если мой «Резолютор» весит порядка сорока кг, то такой наряд космических десантников — всего несколько десятков граммов. Подобные скафандры использовали только спецподразделения. Стейси Раке в этом одеянии смотрелась до неприличия великолепно. Казалось, что прекрасное обнаженное тело женщины окунули в ртуть. Материал так плотно облегал ее, что были видны мельчайшие подробности. С такими превосходными внешними данными этот наряд являлся лучшим оружием. У любого мужчины при взгляде на подобное перехватывает дыхание и останавливается сердце. И я, что скрывать, конечно, тоже оказался в числе ее жертв.
Поверх скафандров рейнджеры надели свою обычную одежду: пятнистый камуфляж космических десантников и легкие армейские бронежилеты, способные защитить своего владельца от попадания заряда простого бластера.
Основное вооружение у рейнджеров также было одинаковое: штурмовой карентфаер с укороченным стволом, откидным прикладом и энергетическим источником повышенной емкости, гранаты направленного действия, армейский бластер в кобуре на поясе. Но, помимо основного, у каждого из команды Купера было и свое особое вооружение.
Стейси прикрепила себе на предплечье левой руки необычный прибор в темно-синем обтекаемом корпусе. В той его части, что была обращена в сторону пальцев, виднелось несколько крошечных отверстий. Я, конечно, не большой знаток оружия, но и не полный профан. Это на вид незамысловатое приспособление на самом деле являлось бесшумным спецоружием для устранения часовых. Достаточно Стейси поднять руку и нажать на спусковую скобу, как жертву опутают тонкие стальные нити с отравленными крючками. После чего несчастного с помощью вмонтированной в корпусе лебедки можно подтащить к себе.
Фитч с металлической улыбкой на лице извлек из своей сумки сверток зеленой материи, размотал его, и я увидел холодный блеск стальных лезвий: там лежали четыре метательных ножа. Их ручки имели внутри особый стабилизатор, благодаря которому нож, не важно в каком положении был брошен, всегда втыкался острием. Само лезвие обладало кровостокомnote 4 и крохотными зубчиками, смотрящими в сторону рукоятки, что не позволяло так просто вытащить нож из раны. Я видел подобные «игрушки» и раньше, но сам никогда ими не пользовался, потому что такими ножами чрезвычайно неудобно резать колбасу и открывать консервы.
Прежде чем засунуть метательные ножи в ножны на груди десантного жилета, Фитч с любовью повертел каждый между пальцами. При этом лезвия вращались так быстро, что сливались в одну сплошную плоскость. Как он при этом не порезался, для меня осталось загадкой.
У темнокожего гиганта Мастерсона индивидуальным оружием служила плазменная пушка двадцать второго калибра «драгонган». Да-да, именно «драгонган», та самая, что используется в качестве стационарного вооружения на летающих десантных танках. Только если на танках она крепится на станке в башне, то Мастерсон приладил ее на широком ремне, перекинутом через плечо. Дьявольски тяжелая вещь. Это какой же нужно обладать силищей, чтобы бегать в атаку с такой штукой! Как говорится, сила есть — ума не надо. Впрочем, у Мастерсона проблем с лишними мозгами, судя по шраму на лысой голове, нет.
Сам же Джон Купер повесил себе на пояс лазерный меч. Кого он из себя возомнил?
— Вот так и начинаются мировые войны, — пробормотал я.
Странно, кажется, Купер меня заметил. Он посмотрел в мою сторону и сухо спросил:
— Когда прилетим?
— У вас есть еще час, чтобы наиграться в свои игрушки, — ответил я, повернулся и пошел в рубку управления.
Звездолет приближался к цели полета. На обзорном экране стало возможным разглядеть Пояс Астероидов, который выглядел тонкой лентой, состоящей из светлого тумана, опоясывающего звезду Олиус. Но, по мере приближения звездолета к области астероидного потока, туман распался на мириады мерцающих точек, находящихся в непрерывном движении, — это блестели острые грани каменных глыб, парящих в пространстве.
На том месте, где раньше находились орбиты столкнувшихся планет, сплошным потоком неслись их каменные осколки. Холодные, молчаливые свидетели прошлых катаклизмов и катастроф образовали два кольца, разделенные между собой незначительной областью свободного пространства, которая и получила название Кольцо Заубера в честь профессора Заубера, первым открывшего это явление.
Астероидные кольца вращались с разной скоростью, словно исполинские жернова космической мельницы. Поток твердых частиц в них был настолько плотным, что любой космический корабль, попавший в опасную зону, не имел ни малейшего шанса выбраться из астероидного пояса без повреждений. В самом центре, где заканчивался один астероидный поток и начинался второй, находилась узкая полоска свободного пространства Кольца Заубера. Я вел звездолет именно туда, к середине потока, стараясь не приближаться к опасным областям, где угрожающе сверкали острые грани каменных глыб.
Казалось, чти корабль парит над рекой, протекающей среди звезд. Эта река, плавно закругляясь вдали, точно беговая дорожка на стадионе, скрывалась за ослепительной короной звезды Олиус. Я особо не спешил и вел звездолет на средней скорости, выбрав для входа в Кольцо Заубера самую безопасную траекторию.
По прошествии недолгого времени на стыке двух колец, вращающихся в противоположных направлениях, показалась узкая полоска чистого от астероидов пространства. По ширине свободная зона Кольца Заубера не превышала десяти километров. И если, не дай бог, звездолет отклонится от курса, выйдя за область, ограниченную этими километрами, его участь и участь всего экипажа будет предрешена.
