позиция при стольких разногласиях? Однако если ни однородное чувственное не может быть показателем для однородного чувственного, ни неоднородное - для неоднородного и для самого себя, то во всяком случае следует придерживаться того мнения, что нельзя говорить о чувственности знака.
Энесидем в четвертой книге своих 'Пирроновых рассуждений' приводит такое суждение по поводу этой же гипотезы, исходя при этом почти из такого же соображения: 'Если явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии и знаки суть явления, то знаки сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии. Но знаки во всяком случае не являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии. А явления являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии. Следовательно, знаки не суть явления'.
Итак, Энесидем, очевидно, называет явлениями чувственные предметы, а доказательство он строит так, что по нему второй бездоказательный аргумент примыкает к третьему. Схема его такова: если существует первое и второе, то существует и третье; но третьего не существует, а только первое, следовательно, нет и второго. И что в действительности это так, мы покажем немного дальше [50]. А теперь мы докажем проще, что его леммы правильны и что за ними [прекрасно] следуют посылки. Если перейти прямо к делу, то [здесь первое] умозаключение [вполне] правильно. Ведь последующее выводится тут из предыдущего, т.е. из утверждения: 'Явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии; а знаки суть явления' - следует утверждение: 'Знаки сходно являются всем находящимся в одинаковом положении'. Действительно, если все имеющие незамутненные глаза воспринимают белый цвет одинаково, а не по-разному и если все по природе имеющие вкус воспринимают сладкое в виде сладкого, то по необходимости все находящиеся в одинаковом состоянии должны одинаково воспринимать и знак, если он принадлежит к числу
191
чувственных, каковы белое или сладкое. Поэтому данное умозаключение [здесь] правильно. Истинна и вторая посылка: 'Знаки не являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии'. Ведь краснота [лица] у больных лихорадкой, напряженное состояние, влажность кожи, повышенная температура, учащенный пульс и прочие знаки для находящихся в одинаковом состоянии в смысле чувственных восприятий и прочей конституции являются знаками не одного и того же и, таким образом, не являются для всех одинаково. Но Герофилу, например, они кажутся просто знаками хорошей крови, Эрасистрату знаками перехода крови из вен в артерии, а Асклепиаду - знаком образования мозговых бугров в мозговых впадинах [51]. Поэтому и вторая посылка Энесидема правильна. Правильна, очевидно, и третья посылка: 'Явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии'. Действительно, белый цвет при случае представляется неодинаково имеющему затекшие кровью глаза и человеку, находящемуся в нормальном состоянии (ведь они находятся в разном состоянии, по каковой причине одному этот цвет кажется желтым, другому - красноватым, а третьему - белым), людям же, находящимся в одном и том же состоянии, т.е. здоровым, он является только белым. Поэтому верности посылок соответствует и [окончательное] заключение: 'Следовательно, знак не есть явление'.
Итак, сама собою доказывается истинность данного рассуждения. А то, что оно является также и бездоказательным, и силлогистичным, - это станет ясным из его анализа. Именно, возвращаясь к сказанному немного выше, мы сейчас же заметим, что бездоказательными являются два рода [рассуждений]: одни недоказуемые, другие - не нуждающиеся в доказательстве, поскольку факт вывода в них ясен сам по себе. Мы неоднократно доказывали, что этого названия во втором смысле удостаиваются те силлогизмы, которые установлены у Хрисиппа в начале 'Введения в силлогизмы' [52].
192
Теперь, поскольку мы с этим согласились, необходимо еще знать, что первый бездоказательный модус состоит из умозаключения и предыдущего, вывод же он имеет в виде последующего в умозаключении. Другими словами, когда рассуждение содержит две посылки, из которых одна есть умозаключение, а другая - предыдущее в умозаключении, а, с другой стороны, это рассуждение содержит в качестве вывода последующее в том самом умозаключении, то такое рассуждение называется 'первым бездоказательным', как, например, такое: 'Если сейчас день, то есть свет; но сейчас день; стало быть, свет есть'. Это рассуждение имеет одной посылкой умозаключение 'Если сейчас день, то свет есть', второй - предыдущее в умозаключении 'но сейчас день' и третьей вывод, последующее умозаключение 'Следовательно, свет есть'.
Второе бездоказательное суждение состоит из умозаключения и из противоположного последующему в этом умозаключении и имеет в качестве вывода противоположное предыдущему. Другими словами, когда рассуждение, также состоящее из двух посылок, из которых одна является умозаключением, а другая состоит из противоположного последующему в умозаключении, а с другой стороны, оно имеет в качестве вывода противоположное предыдущему, тогда такое рассуждение становится вторым бездоказательным, как, например, рассуждение: 'Если сейчас день, свет есть. Света нет; следовательно, сейчас нет дня'. Ведь суждение 'Если сейчас день, то свет есть', будучи одной из двух посылок данного рассуждения, является умозаключением. Суждение же 'Света нет', будучи второй посылкой этого рассуждения, противоположно последующему в умозаключении. Наконец, вывод 'Следовательно, дня нет' противоположен предыдущему.
Третье бездоказательное суждение, состоящее из отрицательного соединения и из одного суждения, находящегося в соединении, имеет заключение, противоположное второму члену соединения. Например, 'Не [бывает так, что] и день есть, и ночь есть'. 'День есть, стало быть, нет ночи'. Именно, суждение 'Не [бывает так, что] и день есть, и ночь есть' есть отрицательное для сложного суждения 'И день есть, и ночь есть'. Суждение же 'День есть' одно из находящихся в соединении. А суждение 'Следовательно, нет ночи' противоположно второму члену из находящихся в соединении.
193
Рассуждения примерно таковы, а тропы их и, так сказать, схемы, по которым строятся эти рассуждения, следующие. Схема первого бездоказательного рассуждения: если есть первое, то есть и второе; первое есть, стало быть, есть второе. Схема второго: если есть первое, есть и второе; второго нет, стало быть, нет первого. Схема третьего: не бывает первого и второго; первое есть, стало быть, второго нет.
Кроме этого нужно знать, что из бездоказательных суждений одни простые, другие непростые. Простые - те, которые сами по себе обладают ясным фактом заключающегося в них вывода, т.е. тем, в чем заключение [ясно] сходится с их посылками. Таковы суждения, предложенные выше. Действительно, когда мы для первого суждения условимся, что истинно суждение 'Если сейчас день, то свет есть' (я подразумеваю, что 'Свет есть' следует за суждением 'Сейчас день') и когда предположим, что истинна первая часть суждения - 'Сейчас день' (а это есть большая посылка данного умозаключения), то по необходимости последует и суждение 'Свет есть', которое есть вывод рассуждения. Непростые суждения те, которые сплетены из простых и к тому же нуждающиеся в анализе, чтобы узнать о заключающемся в них выводе. Из этих непростых одни состоят из однородных суждений, другие - из неоднородных. Состоящие из однородных [суждений] как бы сплетены из двух первых бездоказательных или из двух вторых бездоказательных заключений. Состоящие из неоднородных как бы составлены из первого и третьего или из второго и третьего бездоказательных [заключений] и вообще сходны с ними. Из однородных [бездоказательных суждений] состоит, например, такое заключение: 'Если сейчас день, свет есть. Но сейчас день. Стало быть, свет есть'. Действительно, оно сплетено из двух первых бездоказательных суждений, как мы узнаем в результате его анализа.
194
Надо знать, что диалектическая теорема, прилагаемая к анализу силлогизмов, такова: 'Когда мы имеем соединенные посылки какого-либо заключения, мы потенциально имеем в них и это заключение, хотя оно открыто и не высказывается'. Поэтому, когда мы имеем две посылки, т.е. [одну] в виде умозаключения 'Если сейчас день, то свет есть', которое начинается с простого утверждения 'Сейчас день', а приходит к непростому умозаключению 'Если сейчас день, то свет есть', и далее [в качестве второй] предыдущее в нем: 'Сейчас день', то у нас из первого бездоказательного получится вывод в виде последующего такого: 'Стало быть, если сейчас день, то свет есть'. Это получается у нас по смыслу в качестве вывода из нашего рассуждения. Если же мы присоединим это пропущенное с точки зрения выставленного рассуждения выражение к посылке указанного суждения 'Сейчас день', то мы будем иметь суждение 'Свет есть' в качестве вывода из первого бездоказательного рассуждения, которое было заключением выставленного рассуждения. Поэтому возникают два первых бездоказательных умозаключения: одно - 'Если сейчас день, то свет есть', а другое - 'Если сейчас день, то свет есть. Но сейчас день, следовательно, свет есть'.
Таков характер рассуждений, возникающих из сплетения однородных суждений. Остается рассуждение из неоднородных суждений, примером чего может служить рассуждение, приводимое Энесидемом по вопросу о знаке и построенное так: 'Если явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии, знаки суть явления, то знаки сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии. Но знаки во всяком случае не являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии. А явления являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии, следовательно, знаки не суть явления'. Это рассуждение состоит из второго и третьего бездоказательных, как это можно узнать из анализа. Последний станет гораздо яснее, когда мы укажем способ рассуждения, имеющий такой вид: 'Если есть первое и второе, то есть третье; третьего нет, но есть первое; следовательно, второго нет'. Именно, поскольку мы имеем умозаключение, в котором предыдущим является соединенные первое и второе, а последующим служит третье, а также имеем противоположное последующему, 'не третье', то у нас будет выведено из второго бездоказательного противоположное предыдущему: 'Стало быть, нет ни первого, ни второго'. Но это самое находится в данном рассуждении по смыслу, поскольку мы имеем его посылки соединенными для вывода, а в произношении
195
оно пропускается. Приведя это в порядок при помощи второй посылки, мы получим заключение 'Стало быть, нет второго' в качестве вывода из третьего бездоказательного. Поэтому имеется налицо два бездоказательных суждения: одно - 'Если есть первое и второе, то есть третье; третьего нет; следовательно, нет первого и второго' (это второе бездоказательное), другое же (третье бездоказательное) такое - 'Не [может быть одновременно] ни первого, ни второго. Но первое есть; следовательно, второго нет'.
Таков анализ в отношении данного тропа. Аналогичен он и при рассуждении. Именно пропускается третье суждение: 'Явления не являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии, а знаки суть явления', что вместе с суждением 'Явления являются сходно всем находящимся в одинаковом состоянии' доказывает [вывод] выраженного [довода] 'Стало быть, знаки не суть явления' при помощи третьего бездоказательного. Поэтому вторым бездоказательным становится суждение: 'Если явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии и знаки суть явления, то знаки сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии; но знаки не сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии, стало быть, знаки не явления'.
Третье бездоказательное суждение таково: 'Неверно, что явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии и знаки суть явления. Но явления сходно являются всем находящимся в одинаковом состоянии, следовательно, знаки не суть явления'.
В смысле того же самого вывода может быть выставлено и какое-нибудь такое суждение: 'Если явления одинаково являются всем и явления суть знаки неочевидного, то [неочевидное] является всем одинаково. Но неочевидные предметы не являются всем одинаково, хотя явления и являются всем одинаково. Следовательно, явления не суть знаки неочевидного'.
Анализ этого рассуждения, ясно, таков же, по которому второе бездоказательное рассуждение присоединяется к третьему, а доказательность посылок очевидна. Что явления одинаково являются тем, кто обладает беспрепятственными чувственными восприятиями, очевидно. Ведь не по-разному является разным людям белое и черное; не различно чувствуют люди сладкое,
196
но на всех эти явления производят одинаковое действие. Если же они являются всем одинаково и имеют силу указывать неявные предметы, то необходимо, чтобы и неявные предметы одинаково были предметами для всех, так, как будто бы их причины были бы теми же самыми и как будто бы одинаковое вещество служило их основанием. Но во всяком случае этого нет. Ведь не все одинаково познают неявные предметы, хотя они одинаково сталкиваются с чувственными предметами, потому что одни не приходят к их познанию, другие же хотя и приходят, но впадают в пестроту и в многообразные противоречивые отрицания. Стало быть, отсюда вывод, что не следует называть знаки чувственными, чтобы из этого не получилось для нас бессмыслицы.
Заключив в краткое изложение все вышесказанное, можно будет предположить примерно такое рассуждение. Если явления явны всем, а знаки не явны всем, то знаки не явления. Однако первое истинно, следовательно, верно и второе. И в свою очередь если явления, поскольку они явны, не нуждаются в том, чтобы им обучались, а знаки, поскольку они знаки, требуют научения, то знаки не явления. Однако первое верно; следовательно, верно и второе.
Вот какие затруднения выставлены у нас против тех, кто утверждает, что знак есть нечто чувственное. Рассмотрим теперь противоположное этому положение - я говорю о тех, кто предполагает его мысленным.
Одинаковым образом нужно в кратких чертах сказать об их положении, согласно которому они желают считать знак постулатом и вследствие этого мысленным.
Итак, они [53] в своих описаниях говорят, что знак есть посылка, которая является управляющей в правильном умозаключении, открывая тем самым следствие. Они говорят, что
