желания искать удовольствий на стороне. Оставалось только молиться, чтобы и Доминик чувствовал то же самое.
Не возникало никаких сомнений в том, что она беременна. Со времени последних месячных прошло уже два месяца. Задержки бывали у нее и прежде, но так долго никогда. Хотя вначале Арли старалась не замечать очевидного, больше она не могла закрывать на это глаза. Она совсем не могла завтракать, а ее груди стали невероятно чувствительными.
Как отреагирует Доминик, когда она скажет ему, что он станет отцом? Расстроится или обрадуется? В сознании Арли теснилось столько мыслей, что у нее болела голова.
Сердце подпрыгнуло у девушки в груди, когда она услышала внизу голос дворецкого… и голос Доминика. А потом стук его сапог, когда он поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Арли постаралась унять бешеное биение пульса, но у нее ничего не получилось. Уж слишком она была рада его видеть.
Доминик открыл дверь, потом закрыл ее и прислонился к гладкой деревянной поверхности. У него на губах заиграла убийственно привлекательная улыбка. Его взгляд медленно заскользил по ее телу, задержавшись на ее бедрах, где заканчивался короткий халатик. Его игриво приподнятая бровь сказала Арли больше, чем любые слова.
Стоя перед камином, она медленно развязала халат, чтобы он соскользнул на пол. Глаза Доминика блеснули, и он стал быстро приближаться к ней, как пантера к своей жертве.
Рочфорд обнял девушку, прижав к своему крепкому телу так тесно, что она едва могла вздохнуть:
– Господи, как же я по тебе соскучился.
От его слов у Арли на душе потеплело.
– Я тоже по тебе скучала.
Доминик улыбнулся, а потом поцеловал ее. Его губы сначала были нежными, словно он пробовал ее на вкус, а потом, когда Арли просунула язык ему в рот, стали жесткими и требовательными.
Она застонала, когда Доминик обхватил пальцами ее чувствительные груди. Он сжал ее сосок большим и указательным пальцами, отчего мощная волна наслаждения устремилась прямо к центру ее желания, сосредоточившись между бедер.
Ощущая потребность дотронуться до его тела, Арли опустилась на колени, расстегнула бриджи Доминика и взяла его уже затвердевшую плоть в рот. Он сжал руками ее плечи. Она слышала его прерывистое дыхание, чувствовала, как напрягаются его мускулы по мере того, как она сама все больше расслаблялась, позволяя члену все глубже проникать в рот.
Доминик низко застонал и обхватил ладонями ее голову, прижимая к себе. Арли улыбнулась, провела кончиками пальцев по его бедрам, обхватила его ягодицы и прижала к себе, впуская еще глубже. Она провела языком по его плоти и стала посасывать головку.
Доминик всегда заботился об ее наслаждении, но сегодня все будет по-другому – Арли хотела дать ему все, на что была способна.
Ход ее мыслей прервал сам Доминик, который с рыком поднял ее и уложил на кровать:
– У нас еще будет время для неспешных удовольствий. – Он скинул сапоги и брюки, потом быстро сорвал с себя рубашку. – А сейчас я жажду оказаться внутри тебя.
Арли вся открылась ему навстречу, и он вошел в нее одним мощным движением. Она застонала, ощущение его плоти внутри нее было просто божественным. Доминик поцеловал ее жадно и горячо. Его толчки стали набирать темп, и Арли обхватила его ногами за талию, еще глубже принимая в себя. Лаская его, она поцеловала его в подбородок, шею, ухо, лизнула мочку. Доминик застонал. Арли вскрикнула, когда внутри у нее все сжалось, затрепетало, а потом наслаждение стало накатывать волнами. Кульминация Доминика не заставила себя ждать. Он поднял голову и с улыбкой на нее посмотрел:
– Ты чувствуешь, как я по тебе скучал?
– Да, – прошептала Арли, целуя его в щеку. – И я скучала по тебе не меньше.
Он остался с ней до раннего утра и, как и обещал, подарил ей еще много удовольствия. Все это время Арли собиралась сказать ему о ребенке, но ее новое состояние заставило ее задуматься. Будет ли он хотеть ее, когда беременность станет заметна, или найдет себе другую любовницу?
Арли почувствовала, как в ней нарастает тревога, а потом выбросила все мрачные мысли из головы, зная, что от них не будет проку.
Когда Арли снова открыла глаза, в окно уже светило слепящее солнце. Она тут же посмотрела на постель рядом с собой и обнаружила, что она пуста. Доминик уже ушел. О том, что он действительно был здесь, свидетельствовали только смятые простыни и легкое покалывание между бедер.
Она сонно улыбнулась, вспоминая каждую деталь минувшей ночи. Доминик снова и снова возносил ее на вершины страсти, а когда она думала, что он устал, он удивлял ее, начиная все заново.
Раздавшийся стук в дверь заставил девушку вернуться из своих грез к реальности, и она села в постели, приглаживая рукой спутанные волосы:
– Входи, Мэри, – сказала она, натянув простыню до самого подбородка.
– Доброе утро, – широко улыбаясь, поздоровалась Мэри. – Милорд попросил меня приготовить вам сегодня плотный завтрак. Вы хорошо спали?
– Очень хорошо, – ответила Арли, нимало не смущаясь горничной.
Женщина была ей невероятно преданна, она проявляла по отношению к Арли больше материнской заботы, чем когда-то ее собственная мать.
– Граф оставил вам записку, – сказала Мэри, протягивая Арли белоснежный листок бумаги.
Как ребенок на рождество, Арли нетерпеливо развернула записку и, закусив губу, пробежала глазами по аккуратному почерку любовника.
– Хорошая новость? – осведомилась Мэри.
– Он берет меня с собой на свадьбу.
– Похоже, вас это не очень радует.
Глядя в окно, Арли уронила записку на колени:
– Мэри, а ты когда-нибудь любила кого-то так сильно, прямо до боли?
Мэри умиротворенно улыбнулась и похлопала Арли по руке:
– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Мой милый Джонни был любовью всей моей жизни. У него были светлые волосы, прямо как у вас, и искрящиеся карие глаза. Он украл мое сердце, когда мы оба работали на одного и того же хозяина, он лакеем, а я простой посудомойкой. Мы были помолвлены, а за два дня до свадьбы он погиб.
– О, Мэри, прости, – пробормотала Арли, жалея, что затронула эту тему.
– Ничего, дорогая, вы же не знали. Было время, когда я не могла говорить об этом без слез. А теперь могу. Со временем боль притупилась. Я так сильно его любила, что, когда он умер, была уверена, что тоже умру.
– И как же тебе удалось оправиться?
Мэри пожала плечами:
– Просто жила, и все. Первые несколько месяцев были просто ужасными, но со временем стало полегче. Я стараюсь помнить хорошее. Ни дня не проходит, чтобы я не думала о нем, – она тяжело вздохнула. – Ну а что касается… любви. Я знаю, что его светлость, если бы мог, женился бы на вас. И раз уж мы заговорили о женитьбе, то нам пора готовить вас к свадьбе. Во сколько его светлость за вами заедет?
– В четыре, – ответила Арли, с предвкушением ожидавшая, что сегодня наконец-то выйдет из своего лондонского дома, который служил ей убежищем с тех пор, как она стала любовницей Доминика, и одновременно страшившаяся этого. Теперь время пришло, и ей предстоит встретиться со сплетниками лицом к лицу. Лучше побыстрее с этим разделаться.
– Ну, тогда я приготовлю вам ванну.
Весь день Арли провела, готовясь к свадьбе. Она выпила немного вина, чтобы успокоить взвинченные нервы. Пройдя в свою спальню, Арли подумала: должна ли она сказать Доминику о ребенке? Нет, это будет
