Дым, в который обратилось тело отца, смешался с осенним дождем, исчезая в мрачном сером небе. Я не могла понять, что у меня течет по щекам, — то ли слезы, то ли капли дождя.
В крематории я с отвращением увидела, как Итян взял палочки и принялся собирать кости отца.
— Отойди от стола! Я не желаю, чтобы ты их трогал.
— Сёко, не смей так говорить с моим мужем! — Маки с силой толкнула меня в плечо.
— Да мне насрать, кто он такой. Пусть убирается.
— Перестань! — неожиданно рявкнул Така и впервые в жизни ударил меня по щеке.
Я взорвалась:
— Никто не смеет указывать мне, что делать. А вы трое — вон отсюда!
Бормоча извинения, Итян с родителями поспешно поклонились и вышли. Дайки, Маки, На-тян, Така и я собрали кости и поместили их в маленькую урну. Маки отвезла ее к себе домой, согревая слезами.
Глава IX
Разные пути
Смерть папы привела наконец-то Маки в чувство, и она подала документы на развод. Сестра нашла себе работу «девушки для бесед» и смирилась с тем, что ей предстоит стать матерью-одиночкой. Ей также удалось договориться о помесячной выплате долгов, доставшихся ей по наследству от мужа. Итян с родителями исчезли со всеми деньгами, что они одолжили у меня, папы и Таки. Это меня нисколько не удивило. Больше я об этой семейке не слышала.
Смерть отца я восприняла не столь болезненно, как уход мамы. Его кончина словно подстегнула меня, и я стала работать еще усердней, решив добиться того, о чем раньше даже и не мечтала. Даже в выходные дни я ходила с клиентами на ужины. С Такой мы практически не общались. Все свое время я посвящала работе. Мне хотелось совершить очень важную покупку, и вот, в возрасте тридцати лет, в первый раз за всю свою жизнь я открыла сберегательный счет.
Однажды я получила от Дайки письмо, в которое была вложена фотография. Компания, в которой он работал, направила его за границу в один из филиалов, и брат написал мне, что встретил девушку, на которой хочет жениться. На фотографии они оба улыбались, а выражение ее лица отдаленно напоминало мамино. Судя по письму, брат был на седьмом небе от счастья, и я от всей души радовалась за него.
Я поставила письмо рядом с поминальными табличками отца и матери на маленький семейный алтарь, взглянула на их фотографии и представила, как они оба улыбаются.
Когда мне исполнился тридцать один год, мама-сан того клуба, в котором я работала, купила мне в подарок на день рождения костюм. Конечно же, она успела заметить, что я даже в разгар лета никогда не ношу одежду с короткими рукавами (учитывая остроту ее глаз, она, наверное, догадалась о татуировке) и поэтому купила мне костюм ярко-розового цвета с длинными рукавами. Он сидел на мне безупречно. Когда мы выходили из бутика, хозяйка улыбнулась и, нарочито понизив голос, призналась: «Ты вот-вот выйдешь на первое место в клубе. Осталось всего чуть-чуть».
Нельзя сказать, что работала одна я, — Маки тоже рвала себе жилы. Впервые в жизни она перестала полагаться на мужчин и в результате обнаружила, что и сама на многое способна. Удивительно быстро она стала лучшей «девушкой для бесед» в своем баре. Ее решительность меня поражала. Когда другие женщины, давно работавшие в баре, отпускали в ее адрес колкие замечания, она еще больше укреплялась в желании стать лучшей. Сестра сжимала зубы и клялась себе, что заставит своих обидчиц униженно вымаливать прощение.
Я спросила у Маки, не ищет ли она нового парня.
— В наше время сложно найти кого-нибудь приличного — пожала она плечами. — А как у тебя на этом фронте?
— Я сейчас слишком занята работой.
— Признайся честно, ты ведь все еще неровно дышишь к Таке?
— Перестань!
— Прости меня, Сёко. Если бы я развелась с Итяном раньше, я бы не испоганила ваши отношения.
— Да ладно тебе. Ты тут ни при чем. Я сама во всем виновата.
— Ну, давай будем надеяться, что обе найдем свое счастье.
— Точно!
— В следующий раз я действительно поймаю в свои сети нормального мужика, — Маки была преисполнена решимости.
— Да уж пора бы!
— Ага, кто бы говорил. Ты тоже вроде одна-одинешенька, если не считать твоей татуировки.
— Кажется, мы договорились не поднимать эту тему.
— Прости. Сколько бы нам ни было лет, я все равно всегда буду переживать за свою младшую сестренку. Раньше за нас волновались родители, но теперь-то их с нами нет.
— Это точно, — вздохнула я.
— Сёко, ты уверена, что правильно поступила с Такой?
— Да, уверена.
— Слушай, знаешь что? Не переживай ты из-за своей татуировки. Если она окажется препятствием для парня, значит, он тебя недостоин.
— Спасибо.
Маки снова вела себя так, как и полагается старшей сестре.
— До встречи, — бросила я на прощание и отправилась домой.
Маки стояла на пороге и махала мне рукой, пока я не пропала из виду.
Я уснула в поезде под шелест колес и голос Хикару Утады, звучавший в наушниках моего плеера.
К тому моменту, когда мне исполнилось тридцать два, на моем банковском счету уже успела скопиться приличная сумма, и я стала искать по соседству участок земли, где мы могли бы похоронить прах папы и мамы. Я и не представляла себе, как дорого стоит земля. Наконец, я подыскала участок по Интернету — место было хорошим, но у меня и близко не было тех денег, которые за него просили. Но все равно я не собиралась сдаваться, решив, что так или иначе куплю участок под могилу, и он обязательно будет располагаться рядом с моим домом.
Мне позвонила На-тян:
— Сёко, можно я к тебе завтра загляну?
— Конечно. А что случилось?
— Мой молодой человек попросил меня выйти за него замуж. Он говорит, что хочет попросить разрешения на брак, но поскольку родителей уже с нами нет… Ну, короче, я ему сказала, что таких церемоний не нужно, но он настаивает.
Похоже, На-тян нашла себе очень хорошего и вежливого парня. И точно. Встреча с ним меня не разочаровала. Ямамото работал художником, занимался компьютерной графикой, был на два года старше На-тян и показался мне достойным и надежным человеком. Он опустился на колени перед фотографиями папы и мамы, стоявшими на алтаре, сложил ладони, поклонился и в самых вежливых словах известил их о своей помолвке. На левых руках На-тян и Ямамото сверкали кольца. Сестра и ее жених казались по- настоящему счастливыми. К окончанию ужина Ямамото уже понял, что мы с На-тян давно не виделись и хотим о многом поговорить, поэтому, проявив деликатность, включил ноутбук и сел работать, предоставив нам с сестрой возможность наверстать упущенное. Потом, перед тем как лечь спать, он воскурил благовония и снова поблагодарил родителей. К этому моменту я уже успела понять, что за На-тян теперь можно быть спокойной.
На следующее утро, когда они уже уходили, Ямамото повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо вам за все. Прошу вас, приезжайте как-нибудь к нам в гости в Хиросиму.
— Благодарю вас. Позаботьтесь о моей сестре.
— Хорошо.
