Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?

Италией и освободить ее из рук варваров» [3], в конце которой приведены строчки из Петрарки:

Доблесть ополчится
на неистовство,
И краток будет бой,
Ибо не умерла еще доблесть
В итальянском сердце.

Это чувство в полной мере разделяли и сдержанный, богатый, взысканный всеми дарами Фортуны аристократ Франческо Гвиччиардини, и его гость, Никколо Макиавелли, бедный и нечиновный отставной администратор, а ныне – писатель и сочинитель фарсов.

IV

В письме к Никколо Гвиччиардини однажды написал, что если тот будет продолжать именовать его, используя прилагательное «сиятельный», то и он ответит ему тем же и начнет называть его «великолепный» – титул, который когда-то применялся к Лоренцо Медичи, Лоренцо Великолепному.

Принимая во внимание то, что губернатор Романьи, как правило, был весьма высокомерен с нижестоящими, – это признание равенства надо оценить вдвойне. Но Макиавелли и Гвиччиардини не всегда переписывались в столь комплиментарных тонах – желание поддразнить друг друга было у них вполне обоюдным.

Вскоре после возвращения во Флоренцию Гвиччиардини попросил Никколо осмотреть поместье, которое он недавно приобрел, и написать ему, что он думает об этой недвижимости. В ответ он получил целый отчет, в котором говорилось, что на три мили в округе от поместья Никколо Макиавелли не нашел ничего привлекательного, что дом, пожалуй, неплох, но и не так уж хорош – ну, и так далее...

Гвиччиардини написал ему ответ, но не от себя, а как бы от имени оскoрбленного поместья.

Письмо было написано якобы самой «мадонной Именье Финочетто», и говорилось в нем, что «ты, Никколо, привык к своей Барбаре, которая норовит понравиться всем и старается только казаться прекрасной. Потому-тo тебе, привыкшему к ее компании, так трудно оценить истинные достоинства. Как только ты видишь даже слабый намек на красоту, то дальше уж и не глядишь, и не желаешь знать, что таится под обманчивой внешностью».

В ответ он получил письмо, в котором содержался тщательно разработанный рецепт от запора и говорилось, что только таким образом и можно отблагодарить любезного хозяина, так прекрасно принимавшего своего гостя и кормившего его множеством всяких деликатесов.

Вот как раз во время этой веселой переписки Никколо и получил свое право на выдвижение кандидатуры на почетные должности, по поводу которого можно только гадать – было ли это знаком внимания со стороны папы римского или знаком внимания со стороны Барбары. Приятели Никколо все как один считали, что добилась этого Барбара и что «ей это было нетрудно».

Макиавелли однажды сказал, что его «Мандрагору» надо интерпретировать так: «Время идет и непрестанно повторяет то, что было, а мы остаемся неизменны».

Что ж, может быть, это так и есть? B 1526 годy иностранные армии стояли в Италии, и защиты от них не было. Эти армии с трудом контролировались даже их командирами, потому что состояли они из наемников, желавших пограбить.

Итальянские государства при этом думали не об общем сопротивлении, а о том, как использовать чужую мощь для того, чтобы сокрушить соперника, и как уберечься от идущей беды.

В «Государе» Макиавелли утверждал, что все проблемы Италии идут от дурного руководства. Что сказать – он все-таки был великим реалистом в политике.

Так что его вряд ли удивляли измены существующим союзам, заключенным, казалось бы, между друзьями – как, впрочем, и новые неожиданные союзы, стремительно заключаемые между заклятыми врагами.

А приятели Никколо Макиавелли с интересом обсуждали, кто же выхлопотал ему его привилегию, и сходились во мнении, что помогла тут все-таки подружка. Но сплетни очень скоро потеряли всякое значение: Гвиччиардини был срочно вызван в Рим.

Oн потребовался папе Клименту VII по совершенно неотложному делу.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Битва при Бикокке – сражение Итальянской войны 1521—1526 годов, состоявшееся 27 апреля 1522 года, в котором французско-венецианская армия потерпела поражение от папско-испано-имперских сил. На эту тему, собственно, можно было бы поговорить поподробней – общее командование имперскими войсками осуществлял Просперо Колонна, в секретари к которому чуть было не поступил Никколо Макиавелли по рекомендации Пьеро Содерини.

2. Джулиано, сын Бартоломеи Макиавелли (в замужестве – мадонны дель Риччи), сохранит для потомства многие бумаги своего знаменитого деда, за что поколения будущих историков остались ему глубоко признательны.

3. Полный список всех глав «Государя» приведен в приложениях к этой книге.

О том, как прекрасный теоретик может оказаться никудышным практиком

I

В феврале 1526 года король Франциск I получил посланиe султана Турции, в котором было сказано следующее:

«Ты посылал к моей Порте [1], убежищу монархов, письмо с твоим верным слугой, Франджипани, и доверил ему еще и разные устные сообщения; ты известил меня, что враг захватил твою страну, и что ты сейчас захвачен и находишься у него в плену, и что ты просишь у меня помощи и избавления. Укрепись же духом и не отчаивайся. Наши покрытые славой предшественники и наши сиятельные предки (пусть Аллах осветит своим светом их гробницы) никогда не прекращали ни войн, ни завоеваний – и мы следуем по их стопам и захватываем провинции и крепости, хотя их укрепления и великой силы и к ним трудно подступиться. Но конь наш оседлан и день и ночь, и сабля наша остра. Да поможет Аллах правому делу! Пусть же то, чeгo хочет Аллах, будет достигнуто!

Что до остального – расспроси своего посла, и ты узнаешь...»

Письма, как правило, ясны для их отправителей и для их получателей. Но прочим они темны и непонятны. Как мы уже хорошо знаем – к письмам нужен комментарий. Вот с комментариев мы и начнем.

Казалось бы, полное поражение под Павией сделало Карла V хозяином всей Италии. Как сам Франциск I написал своей матери после битвы, попав в плен:

«Tout est perdu fors l’honneur» – «Потеряно все, кроме чести...»

Короля, конечно, можно понять – поражение было огромным, Франциск I в сражении был два раза ранен, оказался в плену – и eго отвезли сперва в замок Пиццигетоне, а потом для пущей надежности переправили в Мадрид.

Но его близкие не посчитали, что «потеряно все».

И его сестра, и мать делали все возможное и невозможное для того, что добиться его освобождения. В числе прочего матери короля Франциска, Луизе Савойской, в такой беде пришла в голову мысль попытаться получить помощь от турок. Первая миссия, посланная в Стамбул, до цели своего путешествия так и не добралась, но вторая имела успех. Ко двору турецкого султана, Сулеймана Великолепного, ее письмо было все-таки доставлено, и сделал это хорват на венгерской службе, Иоанн Франджипани – во Франции он был известен как Жан. Султан принял его очень ласково, осыпал его подарками и отправил назад с письмом, которое мы процитировали выше. Сулейман устно пообещал Францискy I самую широкую помощь.

B январе 1526 года заболевший Франциск был отпущен во Францию. Цена, правда, была огромной – Франциск I подписал мадридский договор, по которому уступал Карлу V огромные территории.

В феврале из письма султана Сулеймана он узнал, что усилия его матушки все-таки принесли плоды.

И в результате мир, заключенный в Мадриде, не продержался и полугода. Франциск I нарушил свое слово, отказался выполнить договор и провозгласил в июлe 1526 года в городе Коньяк «священную лигу для освобождения Италии».

К этой лиге присоединились Англия, Генуя, Милан, Венеция и – на свое горе – папа Климент VII с Римом