позорно. Остается одно лишь оружие да те сладкие словеса, о которых упоминает апостол Павел и которых никогда не жалели папы в своем милосердии, и, наконец, интердикты, временные отрешения от бенефициев, повторные отлучения, анафемы, картинки, изображающие муки грешников, и грозные молнии, при помощи которых папы единым своим мановением низвергают души смертных в самую глубину Тартара. Охотнее всего святейшие во Христе отцы и Христовы наместники поражают этими молниями тех, кто, наущаемый дьяволом, пытается умалить или расхитить достояние святого Петра. Хотя, по свидетельству Евангелия, Петр сказал: «Вот мы оставили все и последовали за тобою», однако его достоянием именуются поля, города, селения, налоги, пошлины, права владения. Ревнуя о Христе, папы огнем и мечом отстаивают «наследие Петрово», щедро проливают христианскую кровь и при этом свято веруют, что они по завету апостольскому охраняют невесту Христову – церковь, доблестно сокрушая ее врагов. Как будто могут быть у церкви враги злее, нежели нечестивые первосвященники, которые своим молчанием о Христе позволяют забывать о нем, которые связывают его своими гнусными законами, искажают его учение своими за уши притянутыми толкованиями и убивают его своей гнусной жизнью. Поскольку христианская церковь основана на крови, кровью скреплена и кровью возвеличилась, они по сей день продолжают действовать мечом, словно нет больше Христа, который сам защищает своих верных. И хотя война есть дело до того жестокое, что подобает скорее хищным зверям, нежели людям, до того безумное, что поэты считают ее порождением фурий, до того зловредное, что разлагает нравы с быстротою моровой язвы, до того несправедливое, что лучше всего предоставить заботу о ней отъявленным разбойникам, до того нечестивое, что ничего общего не имеет с Христом, – однако папы, забывая обо всем на свете, то и дело затевают войны. Порой увидишь даже дряхлых старцев, одушевленных чисто юношеским пылом, которых никакие расходы не страшат и никакие труды не утомляют, которые, ни минуты не колеблясь, перевернут вверх дном законы, религию, мир и спокойствие и все вообще дела человеческие. И находятся у них ученые льстецы, которые именуют это явное безумие святой ревностью, благочестием, мужеством, которые, пускаясь во всевозможные тонкости, доказывают, что можно, обнаживши губительный меч, пронзать железом утробу брата своего, нисколько не погрешая в то же время против высшей заповеди Христа о любви к ближнему.

Стихи на русском об Италии эпохи Макиавелли

Осип Мандельштам

НОВЕЛЛИНО

Вы помните, как бегуныУ Данта АлигьериСоревновались в честь весныВ своей зеленой вере.По темнобархатным холмамВ сафьяновых сапожкахОни пестрели по лугам,Как маки на дорожках.Уж эти мне говоруны — Бродяги—флорентийцы,Отъявленные все лгуны,Наемные убийцы.Они под звон колоколовМолились Богу спьяну,Они дарили соколовТурецкому султану.Увы, растаяла свечаМолодчиков каленых,Что хаживали вполплечаВ камзольчиках зеленых,Что пересиливали срамИ чумную заразу,И всевозможным господамПрислуживали сразу.И нет рассказчика для женВ порочных длинных платьях,Что проводили дни как сонВ пленительных занятьях:Топили воск, мотали шелк,Учили попугаевИ в спальню, видя в этом толк,Пускали негодяев.1932

Л. Лосев

Из цикла «Итальянские стихи»

ПАЛАЦЦО ТЕ

Однажды кто-то из Гонзагпостроил в Мантуе палаццо,чтоб с герцогиней баловатьсяи просто так – как власти знак.Художник был в расцвете сил,умея много, много смея,он в виде человекозмеязаказчика изобразил.Весь в бирюзово-золотом,прильнувши к герцогини устью,с торжественностью и грустьюдраконогерцог бьет хвостом.Окрашивает корабли,и небо, и прибой на чреслахсок виноградников окрестных,напоминающий шабли.Что ей в туристе-дурачке?Не отпускает эта фрескамой взгляд, натянутый, как леска,меня, как рыбу на крючке.1996
< p>Отрывок из лекции о Венеции

«...Что касается дожей, то было все еще интереснее. То, что одиннадцать ступеней избрания – это ладно. Это только одна из мер предосторожностей, чтобы не избрать узурпатора. Какое там – «не моложе 30 лет»? В Большой Совет очень редко, крайне редко, попадали даже пятидесятилетние. Нормальным был возраст чуть до 60 и старше. Дож же должен был быть ЕЩЕ старше. Средний возраст избрания дожа – 72 года. Исключения были – и о них крайне сожалели впоследствии. В качестве преимуществ – при прочих равных – было отсутствие жены или давно умершая жена (члены ее семьи таким образом исключались из возможной борьбы за власть), отсутствие сыновей. Дож и ВСЯ ЕГО СЕМЬЯ должны были иметь незапятнанную биографию НА СЛУЖБЕ республике. Чтобы не забывал службу, дож принимал сложную присягу, которую ужесточали после каждого относительного провала предыдущих дожей. Эту присягу ему зачитывали вслух на Совете каждые два месяца. Дожу не разрешалось во время своего пожизненного срока каким-либо образом улучшать как свой дом, так и служебные помещения. Дожа штрафовали за каждый пункт нарушения присяги. А с начала XVI века ПОСЛЕ смерти дожа специальная комиссия – позже ставшая знаменитым советом Десяти – проверяла всю деятельность умершего и штрафовала или наказывала другим способом семью дожа. Дожу не разрешалось встречаться наедине с любым иностранцем, включая послов, не разрешалось вскрывать в одиночестве письма и писать письма без копии и так далее. Кстати, популярность среди второго (нoтабли) и третьего сословия (пополи) считалась недостатком при избрании дожа. То, что дож мог быть только из первого сословия (нобили), вы знаете. Но знаете ли, что в первое сословие по закону входило очень ограниченное количество семей. Сначала их было 40, потом с 1297-го добавили еще примерно столько же. Всего же в истории Республики в нобили входило всего 101 семья (старые нобили, новые нобили – после 1297-го, новейшие – в XVII веке, когда войны повырубили многие семьи и республике срочно нужны были деньги), что никогда не превышало 2500 мужчин (которые по закону должны были ходить в простой – одинаковой – черной робе). Это была интереснейшая Республика, просуществовавшая 1000 лет и всего с двумя дожами, которые ПЫТАЛИСЬ узурпировать власть. Обoих казнили, и семьи вывели из нобилeй...»

Примечание автора книги: это – часть лекции о Венеции, прочитанной мне моим другом, бывшим экскурсоводом по Италии Игорем Юдовичем.

Краткий список использованной литературы

1. The House of Medici, by Christopher Hibbert, Morrow Quill Paperback, New York, 1980.

2. The Pursuit of Power, by William McNeal, The University of Chicago Press, 1984.

3. «История Флоренции», Никколо Макиавелли, издание Академии наук СССР, 1973.

4. The Man of The Renaissans, by Ralph Roeder, New York, Viking Press, 1933.

5. The Borgias, by Ivan Cloulas, Franklin Watts, New York, 1989.

6. Machiavelli and Us, by Louis Althusser, Verso, London, 1999.

7. Niccolo Machiavelli, Discourses, Penguin Books, London, 1964.

8. Niccolo’s smile, by Maurizio Piroli, translated from Italian, Farrar, Stracs and Girocx, New York, 1998.

9. Machiavelli, Philosopher of Power, by Ross King, Atlas Books, New York, 2007.

10. Никколо Макиавелли, Избранные сочинения, Москва, изд. «Художественная литература», 1982.

11. Machiavelli, by Miles J.Unger, Simon and Schuster, New York, 2011.

12. Modern Europe, by John Merriman, Yale University, London/New York, 1996.

13. Енё Гергей, «История папства», Москва: Республика, 1996.

14. From Dawn to Decadence, by Jacques Barzun, Harpers/Collins Publishers, New York, 2000.

15. Якоб Буркхардт, «Культура Возрождения в Италии», Юристъ, Москва, 1996.

16. Out of the storm, by Derek Wislon, 2007. The life and legacy of Martin Luther.

17. Magnifico, The Brilliant Life and violent times of Lorenco de Medici, by Miles J. Unger, 2008.

18. Lucrеzia Bordgia, by Rachel Erlanger, Hawtorn Books, Inc., New York, 1978

19. The Civilization of The Renaissance in Italy, by J. Burckhardt, The Phaidon Press, Vienna/London, copyright

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату