Тюдоры. «Золотой век»

она опять, как и всегда, уклоняется от определенного ответа и норовит только потянуть время. В письме, датированным 22 августа 1572 года и адресованном адмиралу Колиньи, главе французских протестантов, лорд Берли написал следующее:

«…брак королевы [Елизаветы] очень важен и для блага нашего государства, и даже для блага всего христианства и истинной религии, но я опасаюсь, что грехи наши слишком велики для того, чтобы это все-таки случилось…».

Лорд Берли был очень умным и проницательным человеком.

Но, конечно, даже он не мог предположить, что к тому времени, когда его письмо достигнет Парижа, его адресат будет уже мертв. Во Франции произошло событие, которое войдет в историю.

Его будут называть так: «…величайшее злодейство времен царстования короля Карла IX… »

II

И примерно так же – «Хроника царствования Карла IX» (фр. Chronique du regne de Charles IX) – называется небольшая повесть, написанная в 1829 году. Проспером Мериме, хотя название, выбранное автором, звучит подчеркнуто нейтрально.

Не «злодейство», а всего-навсего «хроника»…

Замечательная вещь – право же, ее можно расценить даже выше его знаменитой «Кармен», – но это, конечно, вопрос вкуса. А говорим мы об этой «Хронике» потому, что действие ее автор поместил во Франции XVI века, причем события, им описываемые, пришлись на 1572 год.

Фабула повести такая – молодой французский дворянин-протестант, Бернар де Мержи, едет в Париж на свадьбу Генриха де Бурбона, короля Наваррского, с Маргаритой, сестрой короля Франции Карла IX. Наварру, ясное дело, с Францией не сравнить, королевский титул Генриха де Бурбона относится всего лишь к маленькой области в горах, на границе с Испанией, а должный для брака с королевской сестрой статус ему придают два обстоятельства: во-первых, он один из так называемых «принцев крови»{6}, во-вторых, он, несмотря на молодость, один из вождей партии протестантов.

А во Франции в это время идет бесконечная, затяжная гражданская война между католиками и протестантами, причем война эта была еще и трехсторонней: в ней участвовали не одна, а две католические партии, одну из которых, партию ультракатоликов, возглавляли Гизы. Королевский двор держался позиции умеренных католиков, но, к сожалению, из всех трех партий он был слабейшей стороной, и королевской власти приходилось опасаться не только мятежных простетантов, но и своих слишком сильных «сторонников» – семейство Гизов.

И вот герой повести Мериме попадает в Париж, ко двору, проходит через целую цепочку приключений, достойных пера Дюма-отца, – со звоном шпаг и с пылкими объятьями, которые дарят герою таинственные красавицы, – и вдруг оказывается в центре чудовищной резни, которая навеки вошла в историю под названием Варфоломеевской ночи.

Париж восстал, и население его при самой активной помощи королевской армии режет беззащитных протестантов, всех без разбора, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков.

Герой повести Мериме, славный малый Бернар де Мержи, чудом уцелев – его спасла его возлюбленная, прекрасная графиня Диана, – вступает в бой за справедливое дело защиты своих единоверцев и нечаянно убивает при этом своего родного брата, Жоржа[40].

Во Франции начинается новый всплеск религиозной гражданской войны, длиться он будет долго, и брат действительно пойдет на брата – о чем, собственно, и написана повесть Проспера Мериме.

А началось все 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея.

Как это все получилось? Ведь всего несколько дней тому назад посол Франции, месье Фенелон, вел переговоры о браке брата короля Карла IX с королевой Англии Елизаветой, несмотря на то что в Риме ее кляли как «…дочь блудницы лютеранской, Анны Болейн…» и называли еретичкой и «…орудием Сатаны…»? А сестра короля, прекрасная принцесса Марго, и вовсе обвенчалась с Генрихом Наваррским, вождем и надеждой протестантов Франции? Для того чтобы понять все это, нам придется познакомиться с Екатериной Медичи, матерью Карла IX.

Францией в это время правила именно она.

III

Проспер Мериме был автором лукавым и склонным ко всякого рода мистификациям. Свою деятельность писателя он начал с публикации сборника пьес для театра, написанных якобы не им, а испанской актрисой по имени Клара Гасуль, причем в качестве модели для портрета доньи Клары выступил сам Мериме в женском платье, в парике с локонами и накидке в кружевах.

Вполне сошло – Мериме был еще очень молод, и «смена прически» изменила его лицо так, что оно и впрямь выглядело женским.

Не успокоившись на достигнутом, он издал сборник переводов на французский язык якобы собранных им народных баллад – «Гузла, или Песни западных славян». Это было сделано так ловко, что он ввел в заблуждение даже Пушкина, и знаменитое стихотворение, которое все мы учили наизусть в школе, – «Что ты ржешь, мой конь ретивый, что ты шею опустил…» – это перевод на русский с текста, взятого из «Гузлы».

Понятное дело, Мериме не упустил случая развлечься и в своей «Хронике царствования Карла IX». Для начала он назвал ее именем короля Карла IX, в то время как издавалась книга в царствование короля Карла X. Надо сказать, что король Карл IX, французский государь XVI века, выведен в очень непригожем виде – он и неумен, и жесток, и склонен к внезапным припадкам ярости. А если учесть, что короля Карла Х, современника Мериме, во Франции очень не любили, то аллюзии у первых читателей «Хроники» от этой цепочки «королей Карлов» прямо-таки напрашивались.

Но Просперу Мериме было мало лягнуть правительство – он посмеялся и над читателем.

Книга его, конечно же, адресовалась французам, и они прекрасно знали, что Варфоломеевская ночь случилась при Карле IX и что в этой резне едва не погиб Генрих де Бурбон, король Наваррский, ставший впоследствии великим Генрихом Четвертым, и что спастись ему помогла его жена, прекрасная Маргарита Наваррская, сестра короля, и что мозгом «королевской партии» был вовсе не король Карл, а его матушка, вдовствующая королева Екатерина Медичи, и читатель, естественно, ожидает увидеть всех этих лиц на страницах повести.

И, разумеется, Мериме натягивает ему нос. В его повести есть отдельная глава[41], в которой он сообщает читателям, о ком из известных лиц он говорить НЕ будет:

«…Господин автор! Сейчас вам самое время взяться за писание портретов! И каких портретов! Сейчас вы поведете нас в Мадридский замок, в самую гущу королевского двора. И какого двора! Сейчас вы нам покажете этот франко-итальянский двор. Познакомьте нас с несколькими яркими характерами. Чего-чего мы только сейчас не узнаем! Как должен быть интересен день, проведенный среди стольких великих людей!

– Помилуйте, господин читатель, о чем вы меня просите? Я был бы очень рад обладать такого рода талантом, который позволил бы мне написать историю Франции, тогда бы я не стал сочинять. Скажите, однако ж, почему вы хотите, чтобы я познакомил вас с лицами, которые в моем романе не должны играть никакой роли?..»

Он отказывается говорить и о будущем Генрихе IV, и о Маргарите Наваррской и роняет разве что несколько слов о короле Карле IX, а на предложение описать Екатерину Медичи говорит следующее:

«…– Екатерина Медичи? А, черт, вот о ней-то я и позабыл! Думаю, что больше я ни разу не напишу ее имени. Это толстая женщина, еще свежая и, по имеющимся у меня сведениям, хорошо сохранившаяся для своих лет, с большим носом и плотно сжатыми губами, как у человека, испытывающего первые приступы морской болезни. Глаза у нее полузакрыты; она ежеминутно зевает; голос у нее монотонный, она совершенно одинаково произносит: «Как бы мне избавиться от ненавистной беарнезки?» и «Мадлен! Дайте сладкого молока моей неаполитанской собачке».

– Так! И все же вложите ей в уста какие-нибудь значительные слова. Она только что отравила Жанну д’Альбре, – по крайней мере, был такой слух, – должно же это на ней как-то отразиться.