— Я забрала твою машину. Твои карточки, документы, тоже у меня. Деньги трачу. Своих не хватило. Золотыми монетами расплатилась за больницу, и то тютелька в тютельку. Пришлось запустить руку в твой кошель.
— Януся, я тебя когда-нибудь всё же отшлёпаю. Чем напрягать мои уши ерундой, лучше скажи: ты зачем хитрила насчёт набора с камнями, а?
— Я выполнила волю Ральфа. Он велел их спрятать, чтоб не попал в руки ещё кому-то. Те руки могут быть алчными и злыми. Сказал, что это будет принадлежать моему сыну, он Шенборн. Значит, гарнитур останется в семье. Короче, я сделала так, как велел граф.
— Почему же дала им волю? — насторожённо посматривал он на неё, ожидая ответа.
— Твоя жизнь была в опасности. Это перевесило чашу весов. — Потупилась Яна. — Но давай я тебя покормлю. Немного погодя, поеду домой приготовлю и привезу что-то вкусненькое, а сейчас ешь, что купила и не привередничай.
Она выложила продукты в холодильник и на полку.
— Я много не брала, тебя завтра наверняка переведут в палату…
— Ты не останешься на ночь со мной? — насторожённо обронил он, поймав её руку.
'Избалованный эгоист. Не думает как мне, в моём положении, здесь будет здорово крутиться. Лишь бы ему было неплохо. А что если до его головы и сердца никогда ничего человеческое не дойдёт?'
— Макс, я должна съездить домой. Приготовить тебе ужин и привезти бельё.
Что-то резко кольнуло, а потом прострельнуло позвоночник и она покачнулась. 'Этого ещё не хватало?!' — обожгло мозг.
— Ой!
— Ты чего, малыш, плохо? Кончай шустрить. Со мной ни черта не сделается. Тебе ещё носить ребёнка… Давай врача позовём? — частил он, тревожно посматривая на Яну.
— Уже отпустило. Я переволновалась. Поеду потихоньку. Не скучай, я скоро буду. Возможно, заскочит капитан. Он по нашему плану родню твою ловит. Если не совсем дурак, то должен поймать.
— Хотелось бы. Дома что?
— Разгром. Соседка обещала помочь навести порядок. Ты ничего не хочешь? Подумай: утку, пить, есть… Нет?
Макс показал на судно. Яна поняла.
— Забери перстень. Пусть он будет на твоём пальце. Мне так спокойнее.
— Чем спокойнее-то. Ты с привидением жить не будешь. У мужиков в груди, душе и голове всё по-другому.
— Ладно, молоть чушь. Езжай. Только катись потихоньку. Если что там с ребёнком будет не так, немедленно в больницу. И потом замаскируй драгоценности на руке, это может привлечь ваших борзых ребят, как у вас там говорят, как мух на мёд.
— Или мошкару на дерьмо, — улыбнулась Яна. — Ладно, ты прав, я поехала.
Он не отпустив руку, поймал её взгляд.
— Янусь, я должен проводить тебя сейчас и настоять, чтоб ты осталась дома. Так тебе удобнее, так бы надо и сделать. Но я не могу. Нам будет спокойнее всем трём, когда мы будем вместе.
Яну словно что-то отпустило и она кивнула.
Катила по запруженным транспортом улицам осторожно. Загруженные работой «дворники» метались по стеклу. Лучи фар прощупывали дорогу. Снежинки, заляпав окно, превращаясь в капли сбегали по стеклу, вспыхивали и проносились мимо дорожные огни. Это били по глазам, ослепляя фары встречных автомобилей. Неприятное явление. Не большая любительница ночной езды. Поэтому и ехала не спеша. Кому надо обгонят. За городом, чуть прибавив скорость, пошла на свой маленький провинциальный посёлок. По пути её достал звонок капитана. Парень интересовался, её местонахождением и мечтал увидеть. Яна уверила, что в городе её уже нет, и она подъезжает к дому. Он объявил, что это к лучшему. И он надеется с ней откровенно побеседовать. Она попробовала откреститься, но…
— Ничего, мне подходит. Я заскочу не надолго. Пожарь глазунью. Я с тобой, твоим графом и вашими экзотическими бандитами с утра голодный и до чёртиков усталый. Так что надеюсь на благодарность и понимание.
— Поймал?
— Обижаешь… Только что с этими овощами делать? Американцы.
— Не могу долго на дороге с тобой болтать. Вожу ахово. — Отключилась она. Значит, расчёт верен. Это именно они.
В доме ещё работала сердобольная соседка и не одна, ей помогали две бабульки из домов напротив. Яна наконец-то вспомнила о замке и, набрав номер директрисы поговорила, объясняя ситуацию. Побаловав себя душем, принялась за ужин и сбор вещей Максу в больницу. Пришлось залезть в его чемодан, хотя это не совсем удобно, но куда деваться.
Капитан постучал и молча, не ожидая приглашения, прошёл в комнату. Бабы переглянулись и не двинулись с места.
— Добрый вечер, отряд. Трудимся?
— Помогаем, — поддакнула соседка, — куда ж ей с таким-то животом. А вы всё ловите бандюг и не там где надо.
— Ладно, критику-то наводить, покормите лучше? — Огляделся Славка, куда бы присесть. — Мужика, как водится, сначала накорми, а потом мордуй и грузи. Яна поманила на кухню, разобранную бабами первой. Подумала: — 'Случись, прибирать здесь мужикам об этом бы не подумали. Хотя покушать бы непременно просили. Такие уж мы разные с ними и с этим ничего не поделаешь'.
— Садись, — показала она ему на стул.
Пододвинув тарелки с наспех сделанной яичницей и салатом, спросила:
— Ну и что скажешь?
— Замаялся. Ох, и погонял я их по городу, а взял на Рыночной площади. Уже в ментовке.
— Говорят что?
— Ничего молчат, как рыбы. От грабежа и нападения открещиваются. Знать, мол, ничего не знают. Только вот эта ваша карта, взятая у тебя в доме, говорит о другом. Как там твой граф?
— Нормально, жить будет.
— А если я тебе спрошу, что это за набор с камнями, ты мне ответишь?
На стенке громко тикали часы.
— Почему бы и нет. Отвечу. Если ты за короткое время умудряешься уже который раз задать вопрос об этом, то лучше сказать… Его подарил когда-то давно своему племяннику Ральфу Шенборну его дядя епископ. В замке висит его портрет, и на нём ты можешь рассмотреть тот самый медальон, что сегодня видел на Максе. Вот это кольцо и браслет Ральф подарил своей жене Луизе. Крест-кинжал остался у епископа. Так камни разошлись. Вместе эти вещи собрались только совсем недавно. Опять же причуда времени — американцы дальние родственники графа и той женщины, что подарила в свою очередь этот необычный гарнитур епископу, в которого была безумно влюблена. Ей он достался от брата, трагически погибшего и занимающегося изучением старых пирамид Египта и раскопками там. Теперь понятно?
— Ни фига. 'Кто там?' называется…
— Они хотят владеть им вновь. Эта пара имеет родство не только с графом, но и с первой владелицей драгоценностей.
— Я понял, понял, не глухой. А почему ты обронила в больнице о мистике?
— Я имела ввиду их древнее происхождение. — Выкручивалась она, ругая себя за чрезмерную болтливость. — Ты же слышал например о загадках пирамиды Хеопса. Вспомни, там же загадка загадку подгоняет. Не одно поколение удивлено точности расположения двух сторон пирамиды в направлении с юга на север, то есть параллельно оси земного шара! Отклонение от истинного направления этой оси у древних египтян не превышало одной двадцатой градуса. Представь себе даже магнитный компас, которого тогда, естественно, не было, не мог бы зарегистрировать столь малое расхождение! Я читала, что это использовались ими знания шумеров.
— Так вот только лекций мне читать не надо и голову морочить тоже.
Она натянула обиженное выражение на лицо и продолжила:
— Я как лучше хотела…, но если не хочешь…
Он быстренько передумал.
— Ладно, давай, продолжай свои басни.
— Была такая династия фараонов — Хатшепсун. В их роду были фараонши. Хапшепсун в переводе с древнеегипетского и означает 'первая из почтенных'. Она была не просто фараоншей, а успешно правившей Египтом на протяжении двадцати лет. Энергичная властительница не давала развернуться мужчинам и фактически отстранила их от власти. Она сама возглавляла знаменитые военные походы в страну Пунт, откуда её войска вывезли диковинных животных, слоновую кость, золото и драгоценные камни.
— Понятно. Неужели они имеют большую цену, раз эта парочка охотится за ними?
— Понятия не имею. Это у них надо спросить, что их гоняет за этими кровавыми камнями.
— Хотя золото, драгоценные камни, старинная работа… Уже не малая стоимость набегает. Но что-то чует мой нос там ещё.
— Вот у носа и спроси.
— Расчирикалась… Камни, епископы, графья, пирамиды… Полёт, как в кино. В какое дерьмо ты впуталась, хоть понимаешь? Я так с большим трудом.
— Есть ещё будешь?
— Спасибо, не хочу, а вот чай давай. Туда помчишь, — махнул он в сторону воображаемой больницы.
— Да. Ужин отвезу и одежду. И нам лучше быть вместе в такую минуту.
— Подвезти?
— Нет, я потихоньку сама. Если у тебя всё, то топай отсюда, мне некогда с тобой прохлаждаться.
— Сейчас. Я вот на камни смотрю. Неестественно большие они и цвет… точно кровь. Жуть… И граф твой очухался, как-то не спроста и ещё как очухался… Действительно мистикой тянет от этих стекляшек.
— Заправился. Поднялся и топай, — подтолкнула парня Яна. — Вот я тебе что скажу, голубь мой. Делать поспешные выводы глупо
— Ну да, ну да. А не делать их совсем — ещё глупее.
Он, неторопливо выйдя во двор, закурил. 'Ему нравится эта женщина, но у неё есть мужчина и будет ребёнок. А вся эта история с камнями вообще сумасшествие. Но она всё равно ему нравится. Что же ему с этим всем делать?'
Ночь. Снеся сумки в машину, осторожно тронулась. Яна ехала аккуратно. Опять напряжённо всматриваясь в дорогу. В голову лез разговор с капитаном. Конечно же, американцы ничего не скажут, не за этим приехали, чтоб болтать. Но, мент прав, что действительно дальше-то? К тому же он малый настырный, может и запрос организовать в родовое поместье Шенборнов. И случись несчастью выплыть та история с кровавым походом епископа, он может додумать всё остальное сам. 'Господи, что же мне с этим всем делать?!'
