меня после бегства. Я ломала голову, как прожить. Без мани-мани, без вещей — это не просто. У меня совсем, после не запланированных трат, не было денег. В день один раз поесть могла позволить себе и всё. И то сок да банан. Дотянуть бы до отъезда. Но к банкиру на поклон не пойду. Не дождётся. Правда, если уж совсем тяжко будет, то попрошу взаймы у Веруньки. Надо ж совпадение, как в кино встретиться здесь, за тридевять земель от дома. Не вероятно, но факт — судьба. На пляже она легла рядом, мы разболтались, оказалось барышня тоже кончала наш институт. Пристроилась неплохо после окончания. Выгорело несколько свободных дней, вот и прилетела отдохнуть. Себя любимую потешить. Надо же, неплохая видно работа, если она может себе такой отдых позволить. Мне бы так повезло при окончании. Сегодня она пригласила меня с собой в компанию, на вечеринку к кому-то. Всё будет происходить на катере. Здорово наверное! Но я отказалась, сказав честно, что нечего одеть. Верунька пожертвовала мне своё платье, и я сдалась. Почему бы и нет. На дурняка наемся хоть. К тому же обещали покатать. Пройдясь по пирсу, мы пришли на стоянку катера. Всюду виднелись палки мачт. Каких только яхт и катеров тут не было. Правда, я ни черта в них не разбираюсь. Присутствовали даже катамараны и моторные лодки. Это я осилить смогла. Я растерялась: впечатляющее судёнышко. Богатенький видно Буратино. Верунька подпирает сзади. Поднялись на борт. Обалденно. Прошлись по палубе. Я точно была потрясена. С дом не меньше. Здесь жить запросто можно! Верунька предложила осмотреть. Я кивнула. Можно. Говорить не могла. Перехватило горло. Площадь была такая как большая квартира. Здесь была кухня с холодильником и плитой. По стенам висело куча шкафчиков для посуды. В каюте стол, телевизор, видео и музыкальный центр. В носовой части — спальня. Мы всё это обошли. Правда, гостей пока не было, оказалось мы первые. Я осталась внизу, в просторном салоне листать журналы и слушать музыку, а Верунчик вышла покурить. Жуть, когда от баб пахнет табаком. Вдруг мне показалось, что мы плывём. Я к окну. Катер в темпе отходит от причала, а подруга осталась на берегу. Причал с поразительной быстротой превращался в тонкую полоску. Я остолбенела. Нехорошие предчувствия зашевелились внутри меня. Голову раздирали мысли: 'Забыли? Влипла? А что, если она меня продала…' Дверь бесшумно открылась, но я заметила. В проёме стоял человек. Я рванула наверх и на лестнице влетела в Глеба. Он как раз захлопнул люк наверх. Застыв, глядел не мигая на меня. Я тоже смотрела на него, но глазами узника замка Иф в плюсе с Зайцем из 'Ну, погоди!'. Похоже, нашла коса на камень. Ещё одна встреча с ним отнюдь не входила в мои планы. Но каков наглец! Я с ужасом уставилась в насмешливые глаза парня. Он открыл рот первым:
— Привет! Давно не виделись, бандитка.
'О! Только не это! Хотя может, я привередничаю и это лучше турецкого рабства'.
— Какого чёрта?! — процедила сквозь зубы я.
— Выходит, не нравлюсь, а я так рассчитывал на горячую встречу, — измывался он. — Видишь ли, кажется, мне пришла в голову удачная мысль…
'Самая твоя удачная мысль — это подойти тебе к перилам и свалиться за борт', но я улыбаюсь и, надеясь на то, сама не зная что, потребовала:
— Пусти.
Этого ему было достаточно, чтоб немедленно посадить меня на якорь. Помахивая в сторону иллюминатора, он цинично заявил:
— Куда? Поплавать хочешь?
Вот чего не хотела я так это плавать. Было понятно, что Глеб пытается блеснуть остроумием и больнее уколоть. Он непременно осведомлён о моём бульбульном купании и топорном стиле заплыва. Противно, что воспользовался этим, но тут он не в одном экземпляре, через одного такие орлы. Вздохнув, мол, беда не приходит одна и, пытаясь смутить не смущающегося товарища, уставилась на него:
— Что тебе от меня надо? — ещё хорохорясь, но при возможности оказаться в воде сникая, выступала я. 'Теперь я ему задаю глупые вопросы. Вот уж не думала, что он проявит такое упорство. Совершенно не готова к этому. Этот осёл оказался настойчивым. Может, поддать ему головой в известное место, как раз уровень позволяет, глядишь, боль охладит его пыл'.
— Что-то я без тебя скучать стал. Самое время пообщаться. За что ты меня так не любишь? Тебе не кажется, что нам нужно обсудить нечто важное.
Вопросы бомбили мою несчастную голову. Я ничего не понимала. Никаких важных дел у меня с этим ослом не было. Едва сдерживая довольную улыбку, он оттеснял меня вниз и монотонно ныл:
— Да в чём проблема-то посидим, отдохнём… Проведём замечательный вечер, расслабимся… — А глаза кричали: 'Что за упрямая девчонка!'
Чем я прогневила своего ангела-хранителя, что он взял и, кинув меня с этим чудовищем, улетел. Я раздражённо топнула ногой. 'Чёрт, так влипнуть!' — шаг за шагом уступала я его напору. — Попасться на удочку такого тупицы, это уж ни в какие ворота. Обсудить ему невтерпёж что-то важное… Это наверняка разбитая машина и компенсация причинённого ущерба. Пусть докажет сначала!
— Я страшно рад тебя видеть. Нет, правда, — тянул он.
'Издевается' Я пожала плечами, слегка надувшись. Выходит, Глеб устроил себе продолжение праздника. Получается так, что мои приключения ещё не закончились. Я не знала, как мне реагировать: радоваться или плакать. Нет, плавать я не собиралась, не умею. И он на сто процентов знал об этом. За что, про что и заманил сюда. А сейчас во всё старание нажимал на это больное место. Мог бы и не стараться больше, хуже мне уже не будет. Одно утешает, не продали, это факт. Уже хорошо. Но попасться опять в руки Глеба, да ещё после того, что я натворила с его воротами и транспортным средством… Он давил на меня грудью. Можно, конечно, попробовать кинуть его через себя, очень удобная позиция, но есть шанс сломать ему хребет, а надо ли… К воротам прибавлять ещё и это. К тому же, если он будет опять обзываться или не прилично себя вести, я отобью ему яйца и ни разу не пожалею об этом. Я молчком сползла опять вниз. Как могла забыть, что Верунчик училась с моим братом… Нервничая, делаю ошибки. Мировой в такой обстановке не получится, всё будет не так! Надо побыстрее устранить перекос. Я вздыхаю и говорю:
— Ладно, твоя взяла, можешь праздновать победу! Но ответь на один маленький вопросик — что ты хочешь?
Как они любят, когда перед ними капитулируешь. Боже мой, какая скука!
Глеб посветлел, засуетился. 'Присаживайся', — любезно предложил он, слишком внимательно проследив за тем, как я устроилась на диване. Одёрнула подол короткого платья. Закинула ногу на ногу. Рисуюсь. Он шлёпнулся на другой конец, потом подсел ближе. Смех один. Ободряюще пробасил:
— Ничего, посидим, выпьем холодное шампанское, отдохнём, в общем…
Это было сказано самым обычным тоном. Только… только я наученная им же не верила ни единому его слову, поэтому продолжила ироничную игру:
— Ты вообще-то подумал, что на меня папа с мамой рассердятся, могут и наказать, — рисовалась я.
Он поняв это тут же насупился и полез с упрёками:
— Что-то я на той злополучной даче страха того в тебе ни под каким соусом не заметил. Ир, умоляю, давай без фокусов, а? Вокруг вода, а ты плавать не умеешь… Обменялись любезностями оно и хватит. Предлагаю перемирие.
— Ну, давай, — не возражаю я, устав куролесить и сдерживая вздох. 'Ага! Всё-таки дрожишь! Как пить дать боишься, что утону'.
Хотела же на дурняка пожевать, вот и наешься сейчас по самое горло.
Он подал знак кому-то наверх и нам тут же расторопный улыбчивый малый в белой фирменной курточке накрыл стол. Мне казалось, что это он опять выпендривается. Выставляет свои снобистские замашки на показ. Я была человеком простым и этой дури терпеть не могла.
— Рекомендую, — рисовался Глеб.
— Что это? — с подозрением воззрилась я на кусочки в экзотических листьях и овощах.
— Попробуй, тебе понравится, — с надеждой предложил он. — Ты же любишь рыбу.
Я любила рыбу. И от обиды и злости принялась есть. Надо же на что-то убивать время. К тому же умереть как хотела есть. В любом случае наслаждение перевесит вред. Если конечно откинуть то, что я влипла, всё просто шоколад. Хотела поесть… Ем. Мечтала покататься… Плывём. Шампанское, правда, пить не стала, сделав пару крошечных глотков, отставила бокал. Кто его знает этого Глеба. Напоит и будет выкаблучиваться. В общем, была настроена агрессивно. И ощущала себя от всей этой бестолковщины весьма неуютно. Но в данной ситуации я ничего не могла поделать. Бороться, но вокруг вода и мы не на берегу, а на катере. Сидеть молчком бестолково. Придётся говорить. Но о чём? А не всё ли равно.
— Куда мы плывём?
— На маленький райский остров, — обрадовался концу молчанки Сашин шеф. — Не волнуйся, всё будет в полном порядке.
Я поглотила не жёванным кусочек рыбы. Вот осёл! Если в его намерение входило меня успокоить, то он добился совершенно обратного эффекта. Я почувствовала беспокойство. Нет, я не боялась, просто вода отбирала у меня возможность борьбы и манёвра. Я спросила первое, что пришло на ум:
— Зачем?
— Ир, ты только не кипишись… Там дикая природа…, водопад, хижина на двоих, райский уголок, — голос его слегка охрип. Было здорово заметно, что он волновался.
После того, как моё лёгкое обалдение закончилось, я вспомнила, что у меня есть голос и завопила:
— С ума сошёл. А ну поворачивай назад…
Нет, ну с какой стати он был уверен, что я последую за ним? Что за самонадеянный нарцисс!
Парень перекосился. На лице застыло: 'С чего ты снова начинаешь меня заводить?' Глеб не собирался сдаваться и даже сделал попытку поймать её руку. Надо же! А я-то думала, что после всех моих выбрыков должна была, как минимум его раздражать. Чего интересно он так завёлся? Или всё-таки я смогла его заинтриговать и ему не хочется расставаться?
— Подожди… Слово даю, не понравится, вернёмся. Надо поговорить, а сделать это с тобой, считающей себя всегда правой, можно только на острове, окружённом водой. — Он провёл рукой по лицу и пожаловался:- Чёрт, что-то слипаются глаза. У меня какое-то странное ощущение… Ты ничего не подсыпала в вино?
— Вот это мило! — насмешливо начала было я, но быстро сползла на удивление:- Я, с чего и когда? А ты?
— Нет… Странно… Что-то мне плохо, очень плохо.
В это раз Глеб поверил, что я говорю правду. Я, глядя на него, сама почувствовала нелады. Но не может же он притворяться, не зачем.
— Действительно странно… Послушай Глеб, а это твои люди или…
— Нанял. Это мой личный катер, пользуюсь редко. Смысла нет иметь постоянный состав. Дьявольщина мне абсолютно не хорошо. Всё плывёт. Закладывает уши. Дышать… нечем!
Я вскочила и забегала по каюте. Глеб не притворялся. Чёрт, кажется, мы влипли оба! Вот так-так! В голове всё прыгало, но хоть и с трудом, а вырисовывалась картина.
— Сколько их тут?
— Двое. — Он хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. — Ты считаешь кто-то поменял наш расклад? — он вздохнул и выдавил что-то подобия улыбки. Послушай, детка, не будь смешной…
Не обращая внимания на его лепет, я подошла к столу. Взяв бутылку, отлила половину на ковёр. Высохнет. Пусть думают, что пили много.
— Ложись на диван, — прошипела я ему в ухо.
— Зачем?
— Пусть считает, что ты спишь. А я на руках на столе.
— Я боюсь, меня действительно сморит.
Я, шипя в его вялое ухо, принялась возмущаться:
— Борись, ты должен вынырнуть из этого опасного омута. Ты мужик или мокрая курица? Думай о морозе, холодном ветре, представь себя в воде… Ну, старайся давай. Надо изобразить спящих.
— Ты думаешь…
Шепчась мы вмиг забыли наши разногласия.
