— Алёша, но ведь нельзя. Ещё год ждать.
— А мы не будем. Распишемся и никому не скажем. У вас в комнате уже такая есть история.
— У нас?
— Угу.
— Кто? Наталья с взводным?
— А при чём тут взводный? Ты хочешь сказать, что у них любовь? Вот это номер, блин. — Посмотрел он на неё как-то странно.
— Не они, так кто? — загорелась Маринка.
— Ира с Глебом и уже год в законном браке. — Не стал врать он.
— Не может быть… Кто бы подумал… Они же ненавидели друг друга…
— Ну одно чувство запросто трансформируется в другое. Так как с моим предложением?
Он стоял большой сильный с хрупкой и тёплой после сна ношей на руках, заваленной цветами и с волнением ждал своей судьбы. Он не улыбался, смотрел совершенно серьёзно. Ну что тут ответишь?… У неё нет повода ему не верить. Маринка отстранилась, словно пытаясь разглядеть что-то в нём не хорошее издалека и не найдя кивнула. Это был трудный год для неё. Она привыкла довольствоваться короткими встречами на людях, по делу, издалека. Но это всё же лучше чем не видеть его вообще. И вот он будет её, только её. Накатившая мысль о единоличном владении им сладко сжала сердце. Правда, пока не для всех, надо потерпеть и поскрытничать. Это даже лучше, никто не сунет нос, не помешает, хотя им на всех глубоко без разницы и всё же лучше когда меньше в курсе. Господи, каждая женщина ждёт своего мужчину. Главное не пропустить, не ошибиться в выборе, не обкрасть себя, его. Вцепившись в его шею и прижавшись к нему так крепко, как только смогла, она прошептала:
— Я люблю тебя. Очень, очень.
Он, целуя её во всё, что подвернётся, заметался по комнате. Потом, поставив на кровать, сообщил:
— Мы теперь всегда будем вместе.
— И нас никто не разлучит, да?
— Собирайся, мы едем домой… Ко мне…К нам.
— Я согласна.
Куда… Какая разница. Она согласилась. Ей было без разницы, куда идти. С ним всё равно куда бы не идти. Это такое безумие. Господи, как хорошо-то.
— Ты не представляешь, как я счастлив. — Голос его потеплел. Сделался домашним. Почти ручным.
— Не больше меня. — Пропела и она.
— Собирайся.
— В принципе у меня всё готово. Я ж готовилась утром домой. Только заменю пижаму на джинсы и майку.
Некоторое время они молчали. Звёзды тухли. Близилось утро. Голубоватый свет вползал через окно в комнату. Ни с чем другим не спутать рассвет. Они в комнате одни. Переодевалась не прячась. Зачем, она теперь будет его. Он тоже смотрел во все глаза, не отворачиваясь. Зачем, — это теперь принадлежать будет только ему. Долго возился, помогая застегнуть ей крючки. Не слушались пальцы, и у неё это получилось бы быстрее, но сунулся с помощью Алексей и Марина, тихонько посмеиваясь, уступила. Он забрал сумку. Спустились. Открыв дверку машины, подсадил её в салон. Закинул вещи в багажник. Не удержавшись и наклонясь к ней, чмокнув Маринку в губки, ещё раз, словно боясь отказа, спросил:
— Ну поехали?
— Поехали! — не поводится она на его уловку.
Маринка, улыбаясь, посматривала в окно, в голове копошились счастливые мысли: 'Какое же оно счастье? Утверждают — разное. У каждого своё. Большое, маленькое. Глупости. Разве его измеришь размером или взвесишь. Либо оно есть, либо его нет. Все остальные грани просто сливаются. Но так на глаз не скажешь и не определишь. Надо прожить жизнь. И непременно с ним рядом, именно с Алексеем и ни с кем другим.
Дождавшись пока он вырулит на стоянку у подъезда, страдая нетерпением выскочила и в припрыжку побежала открывать кодовый замок. 'Девчонка совсем, — поскреблось под лопаткой. — Может зря. Сломаю ей жизнь'. Но руки Марины пропускающую его с вещами сходятся на его шее, и он, подхватив её, как маленькую на локоть, забывает о всякой ерунде. Губы касаются губ. Руки хозяева всего чего им хочется. Мама родная, как хорошо! И эта широкая постель в спальне теперь их постель. Уже сегодня воскресенье и это тоже только их день. Они будут лежать целый день на ней купаясь в нежности друг друга и болтать ни о чём. Она, прильнув к нему, примется водить пальцем по его лицу, а он будет ловить её пальчик и целовать. И проснёмся тоже непременно одновременно. Непременно она будет жить с ним здесь, ведь она его жена. Теперь им обоим есть куда спешить душным или дождливым вечером. Ведь каждый знает, что его ждут. Они будут прислушиваться к шуму лифта, к звукам шагов на лестнице, повороту ключа… Но это будет позже. А сейчас их двое, только двое в этом мире.
Сейчас они пойдут вдвоём купаться. Он будет натирать её точёное тело гелями и целовать. Он завернёт её в полотенце и отнесёт на кровать. Потом она позвонит и что-нибудь сочинит родителям. А в понедельник они распишутся. Получат свидетельство о браке. И девочка будет его законной перед богом и людьми. Правда придётся морочить ещё год всем головы. Но куда ж деваться. Всё так и случилось, кроме одного. Став женщиной, Маринка вдруг начала плакать. Он растерялся и пытался разобраться: — Маринка, милая моя, что с тобой? Я сделал что-то не так? Ты передумала? Но она покрыв виноватое лицо любимого мужчины поцелуями, вцепившись в него, словно боялась потерять так и уснула всхлипывая на его груди, объявив обескураженному Алексею, что это от счастья.
Утром в понедельник, заливается её мобильник. Всем наплевать на их счастливое состояние. Время равнодушно ведёт свой бег. Их глаза, как по команде метнулись на часы — чуть- чуть не проспали. Давно пора вставать. Ей надо заехать домой, ему на службу. К тому же, её ищут разгневанные родители. Непорядок! Умываются и собираются бегом, наталкиваясь друг на друга, одновременно хватаясь за полотенце и чайник при этом целуясь и смеясь. Он отвозит перед службой её домой. Заносит вещи. Отводя взгляд от удивлённых глаз её матери, что-то невнятное шепчет и, прощаясь, исчезает. Вообще-то понедельник тяжёлый день, но только не этот и не для них. К одиннадцати часам, она подъедет к загсу, он будет ждать её там. А до этого договорится с работниками того интересного заведения и, сгоняв в институт, оформит на себя отпуск. Тарасов обещал переговорить с Глебом насчёт его виллы на берегу океана. Если он не рванёт туда сам с Иришей, значит, выгорит ему. Но как Марину забрать из дома… Всё же придётся просить Глеба, чтоб помог. Он поговорит с Иришей, а та с родителями Марины. Мол, едут вместе. А что это выход. Настроение у него отличное. Ещё бы, счастливее его не найти. Душа и сердце где-то там на облаках. Получив отпускной и деньги, заехал в супермаркет. Купил вязанку белых роз и погнал к загсу. На противоположной стороне одиноко стояла Марина. Боится подойти. Вот смешная. Заметив подкатившего Богуша, она подпрыгивает и несётся к нему.
— Привет!
— Привет! Паспорт взяла? — Поднимает он её на уровень своих губ.
— Да, — пошарила она, улыбаясь, в сумочке. — Вот.
— Тогда пошли.
Он опустил её и взял крепко за руку. Словно боясь, что она у самой двери передумает и убежит.
— Лёш, а вдруг я буду плохой женой, и ты раскаешься, что взял меня.
— С чего это вдруг. Котлеты ты лепишь отличные, а случись рыть окоп, я обойдусь без тебя, — рассмеялся он. — Давай не трусь, мы справимся.
Она облегчённо вздохнула. Он заметил это. Они стали мужем и женой, как он и хотел, о чём мечтала, но не могла рассчитывать она. Маринка притихла и волновалась, с этого дня у неё началась взрослая семейная жизнь.
33
Вечером позвонил Тарасов и поздравив сообщил, что Глеб с Ирой ждут их. С родителями Марины Ира тоже всё утрясла. Так что тип-топ, давайте дуйте, отдыхайте. Медовый месяц как-никак. — Прикончил он свой телефонный звонок. Отпуск быстро проходит. Поэтому Богуш долго не раздумывая, забрав жену, рванул. Марине разницы никакой, лишь бы с ним. На вилле их ждали. Девчонки обнялись, как будто век не виделись и сразу же ускакали шептаться. Во — первых, их браку был год и она считала его удачным, ведь они ни разу не поругались с Глебом. А во-вторых, Ира была довольна, сделав открытие в своём муже, его результатом. Оказывается Глеб ценит дружбу и совершенно не скупердяй. А ведь когда-то она его считала леденцом на палочке.
— Иришка, ты рада за меня?
— А ты за меня?
Девчонки, рассмеявшись, опять обнялись. Повод посидеть и выпить хорошего вина точно есть. Они слушали друг друга, как люди перенёсшие одну и ту же горячку. Им было о чём поговорить.
Глеб отвёл майора в выделенную для молодожёнов спальню. Ту самую, где томилась у него в плену Ира. Искромсанные ей шторы заменили, и всё выглядело вполне пристойно. Не успел Богуш кинуть перед шкафом сумки, как прилетела Маринка за купальником. Ирина топталась за открытой дверью, поглядывая на Богуша, и с трудом сдерживала смех. Того, что грозный начальник курса подсядет на Маринку, да ещё так, что побежит тайно жениться, никто не ожидал. Чмокнув Алексея в уголок губ, Марина, порывшись в сумке, выудила купальник и они умчались с Ирой к бассейну. Мужики, переглянувшись, посмеялись им в след. 'Попрыгуньи!'
— Алексей, переодевайся, я жду тебя внизу. У меня разговор к тебе. Посидим, попьём пиво и поговорим. — Засунув руки в карманы шорт, попросил Глеб. — Я страшно рад, что оказал тебе услугу, но я эгоистичен и хочу попользоваться тобой. Чужих не могу втягивать в дерьмо. Это всегда опасный вариант.
— В чём дело? Если в моих силах, то без проблем.
— Переодевайся, я пока распоряжусь и подожду на веранде.
Натянув майку и шорты, Богуш сбежал вниз. Глеба он нашёл за плетёным столом, тот ругался с кем-то невидимым по телефону и присматривал за бассейном. Ему так и не удалось научить жену хорошо плавать, а она, елозя по надувному матрасу, запросто может нырнуть на самой глубине и нахлебаться. Бассейн, правда, сделан многоуровневый, чтоб уж была любая глубина на любителя так сказать. Но её же нелёгкая несёт на самое глубокое место. Хохочет и забавляется себе с Мариной, а ему головная боль.
— На прицел взял? — кивнул майор на девчонок.
— Иришка плавает топориком, а лезет на всю дурь, приходится глаз не спускать.
— Слушай, а я не подумал об этом… Эй, Марина, — сложив воронкой ладони закричал он плюхающей пока на самом краю жене, — ты плавать стрекоза умеешь?
— Да, — послала та ему воздушный поцелуй.
— Вот и ладушки. — Передохнул он.
— А знаешь, у меня есть острова, с программой на двоих… Надо отправить вас дня на три. Не пожалеешь. Всю жизнь будешь вспоминать.
— Ты об этом хотел поговорить?
— И об этом тоже. Но сейчас о другом. Понимаешь, какая-то сволочь задолбала меня.
— В смысле?
— Пытается организовать похищение. Думаю, ради выкупа. Висит такая себе секира над моей головой. Что характерно, провернуть это пытается за рубежом, дома не пикают даже. Глупо прикидываться, конечно, что, рискнув пару раз, они оставят меня в покое. Кумекаю опять, сочинив что-нибудь этакое, полезут. А мне ни к чему ждать их атак. Сколько можно по лезвию ходить?! Я и сам могу, что-то такое — эдакое изобразить. Чего мне на их бодания нарываться. Как ты думаешь, на что эту птичку можно поймать?
