Программа включала: первый акт «Ифигении в Тавриде» Глюка; сцену из «Аталии» Генделя, «Dies irae» и «Lacrymosa» из «Реквиема»; адажио, скерцо и финал с тремя хорами из «Ромеа и Джульетты»; «Траурную симфонию» Берлиоза; «Madrigal alia riva del Tebro» Палестрины.
108
Общественное мнение обвинило Бержерона в том, что несколькими годами раньше он стрелял из пистолета в короля с моста Поп-Руаяль.
109
Э. Легуве, Шестьдесят лет воспоминаний.
110
Речь идет о нашумевшем в тот год судебном деле по обвинению госпожи Лафарж в убийстве мужа.
111
Гектор Берлиоз, Мемуары.
112
«Деба», 16 марта 1842 года.
113
«Что страшного, если я займу его место? — часто ронял Гектор. — Пантеон искусств достаточно просторен, чтобы распахнуть свои двери всем великим, и нет надобности повалить одну статую, дабы на ее место установить другую».
114
Гектор как никого оплакивал в том же году (а точнее 13 июля 1842 года) покровителя высшего ранга, который, возможно, уберег бы его от столь неприятного сюрприза. Впрочем, вряд ли высокий сановник смог бы содействовать его избранию, используя влияние короля, — академики гордятся своей независимостью. Этот покровитель — герцог Орлеанский, близкий к королю, — трагически погиб при несчастном случае c каретой. Обладая изысканным вкусом, он защищал «Реквием» и посвященную ему «Траурную симфонию». Он как раз намеревался сказать свое слово.
115
По сообщениям «Франс мюзикаль» и «Альгемейне музикалише найтунг», Берлиоз уехал в Германию с официальным заданием изучить музыкальные учреждения и, в частности, церковную музыку. Кроме того, ему было поручено «собрать сведения, полезные для администрации». Поэтому министр, которому он подчинялся как хранитель библиотеки Консерватории, предоставил ему трехмесячный отпуск. (Письмо министра Дюшателя Оберу от 28 ноября 1842 года.)
116
Теперь у Гектора открылись глаза, он сетовал на то, что она мяукает, как драная кошка, а в «Альгемейне музикалише цайтунг», с большой похвалой отзывавшейся о Гекторе, можно было прочитать такое мнение: «Уже само то, что мадемуазель Мария Ресио пела, было доказательством ее веры в милосердную снисходительность немцев…» Там же Карл Альт писал во время этих гастролей Гектора: «Не Гектором — Геркулесом надлежало бы назвать поэта симфонии о „Гарольде“ и „Фантастической“. Сколько немейских львов из Парижа он растерзал, в скольких оркестрах бурлил Алфей его разума?..'
117
В письме Гиллеру Гектор изображает этот эпизод по-своему, в изящной и тонкой манере: «Никто никого не провел и не поймал, но вновь оказались вместе» (Иппо, Личная жизнь Берлиоза).
118
Гектор Берлиоз, Мемуары.
119
О Дрездене Берлиоз писал:
«Что касается молодого руководителя капеллы Рихарда Вагнера, долго жившего в Париже, но не сумевшего проявить себя там ничем, кроме как несколькими статьями, опубликованными в „Газет мюзикаль“, то ему пришлось впервые использовать свою власть, оказывая мне помощь на репетициях, что он делал с великим усердием и от чистого сердца…
Испытав во Франции тысячу лишений и все горести, связанные с безвестностью, Рихард Вагнер возвратился в Саксонию, на редину, где имел смелость начать и счастье завершить сочинение текста и музыки оперы в пяти актах («Риенци»), Это произведение имело в Дрездене блестящий успех. Вскоре затем последовала опера в трех актах — «Летучий голландец», для которой он также написал и музыку и текст. Каким бы ни было мнение о достоинствах этих произведений, надо признать, что люди, способные дважды выполнить с успехом эту двойную работу, музыкальную и литературную, незаурядны, и Вагнер дал более чем достаточное доказательство своего таланта, чтобы привлечь к себе внимание и интерес».
120
Адольф Бошо, Берлиоз.
121
Господин Феликс Вайнгартнер, которому принадлежала эта Копия, привез ее 17 апреля 1903 года в Кот-Сент-Андре и передал Музею Берлиоза в этом городе (сообщено в работе Продома).
122
Артур Кокар высказывается так: «Заработок и оружие — само собой разумеется. А муки? Разве это не пытка — обязанность писать отчеты о массе бездарностей, не имея даже утешения — уничтожить их своим презрением? Не следует ли мерить силу наносимых ударов, знать границы похвал и порицаний, взвешивать эпитеты, которые будут тщательно разобраны, сопротивляться наскокам справа и слева? Хорошо еще, что Берлиоз пишет свои фельетоны, почти не задумываясь. Ему чужда была боязнь высказаться немедленно, произнести рискованное, ошибочное мнение, о котором на другой день приходилось пожалеть».
123
Отметим, что 18 августа Ресио благодаря влиянию Гектора, третируемого и терзаемого маменькой и Марией, к величайшему возмущению всего Парижа, была принята в Комическую оперу, где со скандалом провалилась, как в свое время в Опере. Гектор по этому поводу подвергся яростным нападкам. На него накинулись все враждебные газеты. Одна из них писала: «Злополучное видение!.. Самоуверенность нужна, но тут уж чересчур! Говорят, будто мадемуазель Ресио (если это действительно ее имя) воспитанница господина Берлиоза. На это он вполне способен!'
124
Среди присутствующих видели Мейербера и Спонтини. Гектор получил 500 франков.
125
В «Театрцайтунг».
126
28 февраля в Итальянском театре «Римский карнавал» был исполнен во второй раз.
127
Его никак нельзя было обвинить в узкой музыкальной эрудиции. Не то что Рамо (1683-1764 гг.), для кого весь мир знаний был в его инструменте. Пирон, говоря о Рамо, писал: «Вся душа, весь его ум были заключены в клавесине, и когда он его закрывал, в комнате никого уже не оставалось».
128
По сообщениям одних газет, музыкантов было девятьсот, других — девятьсот пятьдесят. Мы полагаем — тысяча.
129
Крупная выручка при курсе франка того времени. Однако доход от танцевального вечера, которым руководил три дня спустя (4 августа) Штраус, оказался скромным.
130
По сообщению прессы в последующие дни.
131
Г. Берлиоз, Мемуары.
132
Четыре концерта состоялись: 13 января, 16 февраля, 16 марта и в апреля.
