— Свадебное платье придется расставить, но вообще-то она мне подходит!
Обескураженная, Гизела только и могла что руками развести.
— А вот подходите ли вы мне, герр Штайнберг? — внезапно проговорила служанка, и взгляд ее похолодел. — Если решили, будто я задарма буду с вашим упырем миловаться, то сильно ошибаетесь. Раз уж я согласна изображать фроляйн Берту, то мне как актрисе причитается гонор.
— Гонорар, — автоматически поправила Гизела. — Но…
— А я что сказала? В общем, вы должны мне заплатить.
— Эвике, хватит! — одернула ее хозяйка.
— Полно, фроляйн Гизела, ваша служанка дело говорит. Любой труд заслуживает вознаграждения. Сколько ты возьмешь за услуги, милая девушка? — поинтересовался герр Штайнберг, рассчитывая что полуграмотная горничная умеет считать разве что до ста.
В чем-то он действительно оказался прав.
— Сто, — сказала Эвике.
— Конечно — конечно!
— Тысяч.
— Да ты, кажись, умом тронулась! — взревел вампир, но горничная и глазом не моргнула.
— Что, слишком мало запросила? Экая досада. Тогда увеличим сумму вдвое.
— Даже десятая часть от этой суммы — уже грабеж среди бела дня!
— Приму к сведению. Среди бела дня, сударь, вас и правда проще всего ограбить, — задумчиво протянула девушка.
На лбу вампира вздулись жилы, но Эвике продолжала как ни в чем не бывало.
— Предлагаю следующее — вплоть до самой свадьбы я буду притворятся вашей дочерью, зато сразу после сбегу с денежками. Уеду куда-нибудь поближе к экватору, где много- много солнца — пусть упыри меня там попробуют отыскать. Даже в джунглях можно неплохо прожить с таким капиталом! Когда Виктор меня хватится, будет уже поздно. А если он к вам сунется права качать, то скажите что, мол, сам виноват, недоглядел за женой. После свадьбы дочь отцу не принадлежит. С вас все взятки гладки. Кроме того, на Балу будет ваша Мастерица Эржбета.
— Мастер.
— Она самая. При необходимости она сумеет вас защитить.
Заложив руки за спину, Штайнберг задумчиво прошелся по гостиной.
— План, конечно, неплохой, но я все еще не понимаю, как у тебя наглости хватает требовать такую сумму.
— Подумайте, на какой риск я иду.
— Вот именно! — вставил Уолтер. — Виктор же сразу догадается, что Эвике не вампир.
— Чепуха! — замахал на него фабрикант. — Если я дам ей напиться своей крови, то вампиры ее учуют и примут девчонку за немертвую. То-есть, за немервую, которая совсем недавно хорошо отобедала. Риск минимальный! За что тут платить?
— А что будет после свадьбы? Нет, я постараюсь сразу же удрать, а если не получится? Мне ведь придется… — взглянув на хозяйку, Эвике умолкла.
— А вампиры вообще… ну это… ну… могут? — выдавил Уолтер.
Отец и сын ответили одновременно.
— Не знаю, — сказал Леонард.
— Еще как! — сказал Штайнберг.
Пару минут их взгляды бесцельно скользили по комнате, описывая дугу вокруг Гизелы.
— Отец, как ты можешь! — наконец опомнился Леонард. — Посовестился бы втягивать людей в свои игры! А ты, Эвике… да в своем ли ты уме? Так рисковать! Я этого не д-допущу!
— Отчего же, сударь? Может, я тоже хочу заработать. Не только же вам в роскошествах купаться.
— Если тебе нужны деньги, я их п-просто так тебе отдам!
— Э нет, сынок, сначала свой капитал сколоти! — встрял Штайнберг. — А моими деньгами не вздумай распоряжаться! Слишком тяжко они мне достались.
— Вот именно! И не нужны мне ваши подачки!
— Да вы что это оба?! Эвике, я был о тебе лучшего мнения! Не знал что ты… такая, — он посмотрел на горничную с внезапной гадливостью, будто она прямо на его глазах превратилась в какой-нибудь стафилолокк. — Гизела, ну хоть ты ей скажи!
— Опомнись, Эвике!
Но урезонить распоясавшуюся горничную было не так-то просто.
— Почему, фроляйн Гизела? — спросила Эвике, уперев руки в бока. — Я ведь служанка. Помните, вы читали мне книжку про то, как старый король послал рыцаря за море, чтобы тот привез его невесту? А когда они возвращались на корабле, камеристка должна была дать принцессе приворотное зелье, чтобы ее госпожа влюбилась в дряхлого женишка? Но рыцарь и принцесса по ошибке выпили зелье и полюбили друг друга. Скажите, кому пришлось лечь с королем в первую брачную ночь?
— Камеристке. Но 'Тристан и Изольда' — просто легенда! У нас-то все по-другому!
— Это как же так у нас по-другому? Если не ошибаюсь, передо мной стоят два упыря, да и третий не за горами! Очнитесь, фроляйн. Мы в сказке. А во всех сказках служанка всего лишь разменная монета. Но если я буду монетой, так чур золотой! Ну, что скажите, герр Штайнберг?
— Пятьдесят, — процедил тот.
— Что, двести тысяч да еще и пятьдесят? Вообще здорово!
— Разорения моего хочешь, мерзавка?!
— Хочу, — призналась Эвике, — но вряд ли увижу. Потому что на свете нет справедливости, в этом я уже убедилась. А от вас не убудет. Снова заработаете, времени хватит. Век-то у вас долгий… если Виктор не укоротит.
— Вот ведь ушлая! Фроляйн Гизела, где вы только нашли такую? Ну хорошо, двести пятьдесят и не грошом больше.
— Триста.
— Что?!!!
— Я передумала.
— Ну знаешь, это уже ни в какие рамки! — запыхтел фабрикант.
— Договорились?
— Куда ж мне деваться?
— Деньги вперед.
— Что, прямо сейчас? Наличными?!
— За дуру меня держите? — усмехнулась девушка, — Завтра утром поеду в город и открою счет в банке, а вы туда переведете деньги. Сразу всю сумму. И чтобы без всяких там хитростей. Если хоть одного нуля не досчитаюсь, пеняйте на себя. Сдам вас Виктору с потрохами. Ясно?
— Куда ясней, — пробормотал вампир. — Ну что, по рукам?
— По рукам!
Эвике плюнула себе в ладонь и протянула ее Штайнбергу. Все таки избавиться от приютских привычек ой как нелегко.
Рассевшись по диванам в Китайском Кабинете, они выжидательно смотрели на графа, который со свойственной ему тщательностью обдумывал услышанное.
— Нет, герр Штайнберг, — наконец произнес граф безаппеляционным тоном, — я никогда не дам согласия на это предприятие. Я понимаю, что ваши друзья-вампиры не употребляют человеческую кровь, стало быть и общаться с ними совершенно безопасно, — Уолтер на всякий случай прочистил ухо мизинцем, но граф продолжал как ни в чем не бывало, — Да и сам виконт де Морьев — очень славный господин, иначе бы вы не просватали за него дочь. Но все равно, это в одинаковой степени опасно и подло. Просто объясните виконту, что невеста передумала. Как благородный че… уп… тва… существо, он не станет принуждать Берту к замужеству. Я не позволю, чтобы под крышей моего замка процветал обман! Так же хочу напомнить, что пока Эвике здесь служит, она выполняет мои приказы. Мои, герр Штайнберг, а не ваши.
— Ничего я ей не приказывал! — раздраженно отозвался вампир. — Это было ее собственное решение.
— Вот как? Эвике, поди-ка сюда, — поманил ее граф.
Изрядно побледневшая, горничная приблизилась к нему на ватных ногах. Хозяин занес руку и Уолтер готов был ринуться на защиту, но граф всего лишь взял девушку за подбородок, приподнимая ее опущенное лицо.
— Это правда? Ты действительно сама предложила?
— Да.
— Почему?
— Не робей, моя милая, — подбодрил ее Штайнберг, — расскажи хозяину про то, как мы славно поторговались давеча.
При этих словах в лице графа что-то изменилось — потух взгляд, прежде пылавший негодованием, а морщины показались еще глубже.
— Неужели? Хотя мне следовало догадаться. На какой сумме вы остановились?
— Триста тысяч, — сообщил Штайнберг, поморщившись, словно у него в сердце кольнуло.
— По крайней мере буду знать, что ты не продешевила. Ты всегда была умницей, Эвике. Прирожденный математик. Как же ты намерена распорядиться такими деньгами?
— Я хотела…
— … сделать ноги отсюда, — договорил за нее вампир. — В джунгли бежать. У вас преданные слуги, ваше сиятельство. Интересно, «преданный» и «предать» — однокоренные слова?
— Как знать… Эвике? Ну что ты, девочка, — он погладил ее по голове, и девушка вцепилась в его руку. — А это лишнее. Не стоит целовать мне руки… Это я должен просить у тебя прощения, а ты себя не вини. Ты мне ничем не обязана. Я предал тебя еще раньше. Мне не следовало брать тебя из приюта, тем самым взращивая в тебе ложную надежду. Ты, конечно же, рассчитывала что будешь жить во дворце и донашивать великолепные наряды за своей госпожой. А вместо этого вы с Гизелой перелицовываете тряпки столетней давности. Я ведь все вижу, все замечаю… Простите, девочки. Делайте что хотите, я не буду мешать. Какой вес имеют мои приказы, если я не в состоянии позаботиться о самых близких? Никудышный из меня господин, да и отец тоже… Все, хватит жаловаться! Что-то мы совсем раскисли. Жизнь продолжается, так ведь? А я даже рад, что вы обе теперь пристроены. Пойду к себе, нужно еще парочку гробов закончить, — он кивнул присутствующим. — До свидания, герр Штайнберг. Леонард. Уолтер. Гизи… Берта.
