– А чего знать? – пожала плечами Жанна. – С детства спорт. Лыжи, плавание баскетбол. С детства общалась с пацанами, отсюда интерес к ножикам и даже пистолетам. Люблю одеваться. Есть такая улица в Милане – Монте-Наполеоне, лучшая улица в мире! Скоро там рождественские скидки. Люблю море, люблю загорать, но не имею возможности – кожа очень белая, сразу сгораю. А все остальное у меня, в общем-то, хорошо. Двадцать пять лет. Не замужем.
– А Громов? – спросил Филипп. Не то что интересно ему было, но надо же о чем-то спросить.
– А что – Громов? – удивилась Жанна.
– Ну как я понял, вы с кем-то из них… – помялся Филипп. – Друзья типа бойфренды…
Она засмеялась.
– Друзья, но не бойфренды… – сказала она. – О чем, по-вашему, я могла бы с ними говорить – что с Иваном, что с Яковом?
Как ни был Филипп пьян, но эти слова резанули его и как-то встревожили.
– А зачем вы тогда с ними сюда полетели? – спросил он.
В глазах ее что-то мелькнуло, но ответила она невозмутимо:
– А я в этих краях еще не была. Как узнала, что Громовы летят сюда, на родину, напросилась с ними.
«На какую такую родину?» – недоуменно подумал Филипп, помнивший, что Громовы сослуживцы Каменевых, но не земляки. Но думать об этом не было сил.
– А откуда вы знакомы? – вдруг, набредя на какую-то мысль, спросил Филипп.
– Земля круглая, за углом встретились…
– беззаботно ответила она. Он понял, что она не очень хочет отвечать, и замолчал. Они шли в тишине, хрустя снегом.
– А вы чего без шапки? – спросил вдруг Филипп.
– Вы как мой отец. Он, если заставал без шапки, все время грозился дать мне подзатыльник… – проговорила Жанна.
– И что?
– Ну… Он редко меня заставал. Да к тому же они с мамой в разводе, виделись мы не каждый день, и он, видать, понимал, что терять часть этих встреч на препирательства по поводу шапки глупо.
– Не дурак… – хмыкнул Филипп.
– Ну да… – сказала Жанна.
Они прошли еще немного.
– А у вас дети есть? – спросила она, быстро взглянув на него, будто это было ей важно.
– Есть… – просто ответил Филипп. – Две дочери. Пять и семь.
– Маленькие… – задумчиво сказала она.
– A y вас?
– А мне еще можно без детей… – пожала она плечами.
«Зачем я это спрашиваю? – подумал он. – Все равно же не выйдет ничего».
– Итак, я предположил, что предки должны были захотеть передать потомкам пламенный привет… – проговорил он.
– Ого! – усмехнулась Жанна. – Вы вернулись?
– Ну, так… – засмеялся он. – Проблески сознания…
– А что это может быть за привет? – спросила она.
– Да кто знает? – он пожал плечами.
– Проблема в том, что мы все объясняем по-своему. Вот я сейчас найду сотовый телефон и пойму, что это сотовый телефон. А если бы этот же телефон попался мне на улице в восьмидесятом году, я бы знать не знал, что это, и, скорее всего, выкинул бы его. В крайнем случае, подумал бы, что это – игрушка. И тоже выкинул бы. Так и здесь – наверняка разные «приветы» попадались людям уже много раз. Но они их либо не распознали вовсе, либо истолковали не так, и теперь находясь в плену этих толкований, уходят от истины все дальше.
– А как по-вашему, что это могло бы быть? Машина времени? – спросила она.
– И этот вопрос показывает, что вы находитесь в плену обыденных знаний… – ответил он. – Машина времени – штамп, предел фантазии. Хотя кто знает – может и машина времени… Но скорее всего это должен быть определенный накопитель с гигантским объемом информации. Что-то вроде шахматного учебника с записью ходов и результатами.
– Интересно… – хмыкнула она. – Готовые ответы на все вопросы.
– Ну да… – ответил он.
– И если найти его, можно изменить судьбу человечества? – спросила она.
– Я много думал об этом… – задумчиво сказал Филипп. – Что значит – изменить? Мы подразумеваем – к лучшему. Но и Гитлер изменил судьбу человечества.
– Ну, так если результат будет известен, такими путями, как Гитлер, никто не пойдет! – сказала Жанна.
– Когда мне было лет десять, я вдруг подумал, что если за воровство казнить, то воровать никто не будет… – сказал Филипп. – Потом я узнал, что это было – и казнили, и рубили руки, и люди все равно воровали, шарили по карманам в той самой толпе, которая смотрела, как жулику рубят руку. Таких книжек, в которых предсказан результат, тысячи, начиная с Библии. В школьном учебнике истории на все вопросы есть ответы. И что толку?
Они помолчали.
– И как бы он мог выглядеть? – спросила она.
– Кто?
– Ну, этот… Накопитель информации?
– Дался же он вам… – поморщился Филипп. – Напоминаю: мужчина и женщина идут ночью по зимнему городу под звездами. Неужели им не о чем больше поговорить?
– Напомню, не я возобновила этот разговор, про пламенный привет из глубины веков! – весело возмутилась Жанна.
– Я-то как раз за романтику всем сердцем. Ну и другими частями тела. Но не мне же начинать целоваться! Кто из нас, в конце концов, взрослый мужчина?
Филипп обескураженно смотрел на нее – после этих слов оставалось только одно. Это он и сделал – подошел к ней и поцеловал. Она ответила на поцелуй, закрыв глаза.
Они пошли дальше, молча, не глядя друг на друга. Имевшийся у Филиппа небольшой опыт по соблазнению женщин подсказывал ему, что если женщина положила на тебя глаз, то не отвертишься, да он и не хотел. К тому же алиби есть: для жены он у Каменева. Перспектива приехать на работу не выспавшимся уже не пугала Филиппа – ночь любви была куда занимательнее ночи пьянки.
Они подошли к отелю. Жанна неожиданно для Филиппа остановилась на крыльце.
– А что же насчет чашки кофе? – спросил он.
– Филипп, кофе – это дома… – ответила она. – Я могу предложить только секс, но давай не сегодня…
От этого «давай», ее взгляда, и того, что она положила руку ему на грудь, Филиппа окатило жаром.
– Когда еще будет такая ночь… – сказал он.
– Ничего… Будет… – ответила она. Потом поцеловала его в губы.
– А что все-таки это могло бы быть? – вдруг спросила она.
– Что? – недоуменно уставился он на нее.
– Ну, этот, носитель информации?
– Странные у вас переходы… – сказал он.
– Ну… Какой-нибудь странный предмет. Какая-нибудь необычная фигня… Только, я думаю, сравнительно небольшая.
– Почему?
– Уже сейчас люди упихивают гигабайты информации в пластмассовые коробки вдвое меньше спичечного коробка. Исходя из этой тенденции, думаю, вся история человечества должна уместить в емкость размером в блокнот.
