Глава 12. Перемены
Лайла сидела на диване, подобрав под себя ноги, и теребила пояс теплого халата. Город уже давно погрузился в сон, темнота разлилась по улицам, и только редкие островки освещенных окон все еще противились ей. Лайла накрыла ладонью маленькую лампу, и по стенам полетели неясные тени.
— Ты его любишь? — спросила Руфь.
— Наверное. Я не уверена. Он мне нравится.
Она убрала руку от лампы и плотнее запахнула халат.
— Он приятный. Умный. Добрый.
— Его мать знает?
— Да. Она сама сделала все, чтобы это произошло.
— Не удивительно. Ной не очень соответствует Кварталу, тебе не кажется?
Лайла улыбнулась.
— Он будет соответствовать. Я об этом позабочусь.
— Я говорю серьезно, милая. Этот мальчик, как мне кажется, лишен амбиций. Мало просто жить в Квартале, нужно занять в нем высокую позицию. Как я понимаю, у него есть для этого возможности, но нет желания.
— Все не так, мам. Просто он еще не знает, чего хочет. Он ищет.
— Боюсь, тебе придется знать за вас обоих. Тебе придется направлять его, а мужчины часто сопротивляются этому.
— Меня это не пугает. Ной упрямец, но он не дурак. У нас все получится.
— Что ж, если ты уверена в своем решении, мы с отцом не станем возражать. Это хорошая партия для тебя, если подойти с умом. Но ты должна вести себя правильно. Помни — двигаться можно только наверх. Вниз можно лишь падать.
— Этот Город станет нашим, — сказала Лайла с мечтательной серьезностью, а потом вдруг засмеялась. — Правда, мам! Я на самом деле чувствую, что у нас все будет хорошо.
— У тебя не может быть по-другому. Я думаю, нам следует познакомиться с его матерью. Передай ей наше приглашение. На субботу или воскресенье.
— Хорошо.
— Ной ходит на исповеди?
— Он не очень их любит.
— Надо, чтобы ходил. И еще вам следует подумать о переводе в другую группу. Поговори об этом с советником по браку, объясни ему ситуацию. Ты говоришь, что Ной собирается поступить к Адаму Декеру?
— Да.
— Декер очень влиятельный человек. Пусть Ной поговорит с ним на эту тему.
— На какую?
— Ты слушаешь меня, милая? О смене группы!
— Хорошо.
Руфь покачала головой. Они немного помолчали, погрузившись каждая в свои мысли, а потом Лайла сказала тихо:
— Мам?
— Что, милая?
— Мне кажется, я счастлива.
Лайла встала с дивана, подошла к матери и села возле ее ног, положив ей голову на колени.
— Я люблю тебя, мама.
— Я тоже люблю тебя, звездочка. Иди спать. Уже поздно.
— А ты?
— Я еще посижу немного. Мне надо подумать.
Лайла поднялась и поцеловала ее в щеку.
— Спокойной ночи.
Ной вышел из дома и остановился у порога. Ему вдруг вспомнился тот день, кажется он был так давно — в прошлой жизни, когда он точно так же вышел из дома, чтобы отправиться в Поиск. Он думал тогда, что вот оно — начало новой жизни. Возможность вырваться из лицемерных объятий Квартала, стать настоящим, не таким как все. Ной улыбнулся, каким он был наивным.
И вот — новое утро, начало новой жизни. Еще одно. Совсем другое. А по сути, это возвращение. Возвращение к тому, от чего он бежал. «Просто, на этот раз, с открытыми глазами», — подумал он. Сквозь прореху в облаках пробивался солнечный луч; прямой, как лезвие ножа, он упирался в землю где-то далеко впереди, в Городе. «Интересно, куда он попал? В дом Совета? Или в глухую молчаливую улицу? А, может быть, в дом Лайлы? В ее окно?».
Ной поправил ремень сумки на плече и зашагал вперед.
Ему никто не встретился: ни Алон, ни милицейский патруль, только старый ветряк приветствовал его ленивым помаванием железных рук.
Дорога тоже была пустынна. Ной подумал, что обязательно поговорит с Декером о его сыне и том, что тот вытворяет на своей машине. Нет ничего плохого в том, чтобы об этом сказать. Когда-нибудь безумства младшего Декера могут обернуться трагедией.
Пробираясь по скользкой, покрытой снегом Дороге, он ощутил вдруг жгучее желание помогать. Он подумал о Мамочке и о том, что действительно постарается устроить ее в Лабораторию. А матери надо купить прогревающие перчатки для больных суставов, он видел такие, когда лежал в больнице. Может быть, что-то удастся сделать для Ушки.
Размышляя так, Ной сам не заметил, как преодолел Дорогу, миновал теплицы и вышел к Центру. Биение жизни вокруг вырвало его из мира грез: грохоча, прополз мимо снегоуборщик, за ним тянулась вереница машин. Они шумели и выпускали в серое утро клубы черного дыма. Ной пересек площадь и влился в поток пешеходов. Он шел на север, где, в соответствии с записанным матерью адресом, его должен был ждать Декер. Времени в запасе оставалось еще много, и Ной шел не торопясь.
Дом, в котором помещалась Лаборатория, не произвел на Ноя впечатления. В отличие от великолепного здания Совета с колоннадой и огромными дверями, этот был похож на самую обыкновенную жилую пятиэтажку, каких полно — одинаковых, как близнецы — на любой улице. Дом примыкал к небольшому парку с редкими хлипкими деревцами, между которых стояло полтора десятка машин. Среди них Ной заметил и машину Декера: маленькую, черную, идеально чистую, словно она никогда не ездила по грязным, в пятнах нефти и нечистот, улицам Города. Четыре подъезда дома оказались запертыми, а над центральным пятым висела неприметная табличка: «Объединенные Лаборатории. Административный корпус».
Ной взялся за ручку и потянул на себя дверь. Над головой звякнул колокольчик. За дверью оказался просторный холл, хорошо освещенный, перегороженный посередине железной решеткой с узкой дверцей. Возле дверцы притулилась фанерная будочка с единственным окошком, из которого на Ноя с ленивым любопытством смотрел бородатый мужчина в теплой шапке.
Ной подошел к окошку.
— Храни вас Бог, — сказал он. — Мне назначена встреча.
— Ваша фамилия? — поинтересовался мужчина.
Его голос был хриплым, простуженным.
— Коштун. Ной Коштун.
Человек в будочке опустил голову и зашелестел бумагой. В этот момент снова звякнул колокольчик, и в холле появилась женщина в длинном пальто. С непокрытой головы струились густые темные волосы, рассыпаясь по плечам воздушными потоками. Она подошла к дверце и сказала, повернувшись к окошку дежурного.
— Храни вас Бог, Исайя.
Бородатая голова вскинулась, и лицо расплылось в приветливой улыбке.
