страх не дает закричать, а томление, обволакивающее изнутри, не позволяет вырваться из этих ужасных и в то же время сладостных объятий...
2
Моника проснулась с головной болью и ломотой во всем теле. Какой дурацкий сон! И это странное превращение Майкла в нахального Энтони Стоуна, виденного всего один раз. Нет, она не станет врать себе, этот мужчина действительно произвел на нее впечатление, но вовсе не приятное.
Она встала и отправилась в душ — холодный, почти ледяной, чтобы взбодриться перед напряженным рабочим днем. Чашка кофе и пара тостов с джемом, светло-серый костюм, бледная помада в тон блузке, быстрый взгляд в зеркало... И вот уже каблучки выбивают дробь, когда она сбегает по лестнице, а в дверном проеме сияет солнце, и все словно осыпано золотой пыльцой — дом напротив, деревья, ухоженные клумбы и фигура мужчины, прислонившегося почему-то к ее синему «бьюику».
— Привет, мисс Брэдли, как дела?
Моника от неожиданности оступилась и упала бы, если бы Энтони не подхватил ее под руку.
— Какая вы неосторожная.
Нереальность происходящего — сон оборачивался явью — заставила сердце пропустить один удар, а потом забиться в груди с новой силой.
— Что вам надо? — сердито спросила Моника, отдергивая руку, как будто боялась обжечься.
— Вы еще и нелюбезны. — Энтони усмехнулся и поправил небрежным жестом растрепанные ветром волосы. — Я всего лишь хотел угостить вас завтраком.
— Извините, но я тороплюсь. — Голос Моники был ледяным.
— Правда? Значит, вы действительно работаете? Мне о вас вчера много рассказывали.
— Не сомневаюсь.
Она решительно подошла к машине, стараясь не обращать внимания на Энтони.
— Может, хотя бы подвезете меня? — Не дожидаясь ответа, он распахнул дверцу и уютно устроился на переднем сиденье. — Тут недалеко.
Препираться было бы глупо, тем более что Моника опаздывала. Она молча села за руль и включила зажигание, умоляя про себя лишь об одном — чтобы все это поскорей закончилось. Потому что, несмотря на раздражение, она не могла по-настоящему рассердиться: что-то в душе искрилось и таяло от звука этого бархатистого голоса.
— Мне кажется, я пришелся вам не по вкусу? — Энтони первым нарушил молчание. — Очень жаль, если так.
Моника только пожала плечами: вообще-то такие вопросы не принято задавать напрямую. Но, похоже, этот человек не был слишком озабочен правилами приличия. Если так, ему нелегко придется в Новом Орлеане. Хотя какое ей, собственно, дело? Пусть сам разбирается со своими проблемами.
— Вы позволите пригласить вас на ужин, чтобы исправить это впечатление?
— Да. — Такого скорого ответа она от себя не ожидала и покраснела от смущения.
Согласие вырвалось само по себе, словно в Монике жила еще и другая женщина, для которой мгновенный зов сердца был в тысячу раз важнее советов, даваемых разумом.
— Замечательно! — воскликнул Энтони. — Честно говоря, я не надеялся, что вы примете мое приглашение. Признаюсь, вы меня удивили.
И себя тоже. Моника прикусила губу, с нарочитой внимательностью всматриваясь в расстилающуюся перед ней серую ленту шоссе. Откажись она теперь, это выглядело бы слишком нарочито и как-то по- детски. Что ж, ладно. Один ужин еще ни к чему не обязывает. Она постарается дать понять мистеру Стоуну, что ему не на что рассчитывать. Хотя...
— Вы проехали на красный свет. — Энтони посмотрел в зеркальце заднего вида. — И, кажется, это заметили полицейские. Сверните-ка в тот проулок. — Не давая ей опомниться, он быстро выскочил из машины. — Пересаживайтесь на мое место, поскорей! И сидите тихо, мы все уладим.
Моника от неожиданности и так не смогла бы произнести ни слова. Через минуту из-за угла показался патрульный «форд» и, взвизгнув тормозами, резко остановился.
— Поцелуйте меня! — быстро прошептал Энтони. — Да не бойтесь, я вас не съем.
Он обнял сопротивляющуюся Монику и крепко прижал к себе.
— Вы нарушили правила, предъявите документы. — Пожилой полицейский требовательно постучал в окно. — Что тут у вас происходит?
— Я... — начала Моника, но тут же замолчала и едва не вскрикнула от боли, потому что Энтони, сохраняя на губах добродушную улыбку, наступил ей на ногу.
— Простите, офицер, это моя вина. Мы только вчера поженились, понимаете...
— При чем тут ваша свадьба? — с недоумением спросил полицейский. — Вы превысили скорость и проехали на красный свет.
— Просто мы очень торопились домой, правда, дорогая? — Энтони снова обнял Монику за плечи. — Медовый месяц, вы же понимаете, офицер? Вы ведь тоже когда-то женились?
— Было дело. — Тот усмехнулся, но снова нахмурился. — Это не дает вам права мчаться по городу, не обращая внимания на знаки.
— Мы будем осторожны. — Энтони взглянул на него просительно, как провинившийся школьник на строгого учителя. — Мы будем очень-очень осторожны.
— Ладно. — Офицер махнул рукой.
— Спасибо!
Уже отойдя, он вдруг обернулся и сказал:
— Счастья вам!
Прошло несколько секунд.
— Отпустите меня, — прошептала Моника. — Полицейский уже давно ушел.
— Правда? — Энтони не спешил размыкать объятия. — А я и не заметил.
— Зачем вы это придумали? — Ей все-таки удалось вывернуться. — Заплатила бы я штраф, ничего страшного.
— Мне нравится разыгрывать людей. — Он смотрел, как Моника поправляет прическу, ладонью взбивая пышную копну волос на затылке. — А вас приятно целовать.
Она вспыхнула и резко отвернулась.
— Я опаздываю. Куда вас подвезти?
— К ателье «Бьюти», — с невинным видом ответил Энтони. — Мне его, знаете ли, вчера порекомендовали.
— Вы что, издеваетесь надо мной?!
— А в чем дело?
— Это мое ателье! Или вам этого вчера не рассказали? — воскликнула она.
— Ах да! — Энтони с преувеличенным раскаянием возвел к небу изумрудные глаза. — Я просто забыл, не стоит из-за этого так огорчаться.
— Я не огорчаюсь!
— И правильно. А то снова нарушите правила.
Моника только покачала головой — бесполезно. С этим человеком невозможно было говорить серьезно, все равно что с мальчишкой, который хулиганит не из вредности, а просто от избытка жизненной энергии, не зная, куда еще ее приложить. Поэтому и обижаться не стоило — лучше поберечь нервы, впереди целый день работы.
Она подъехала к ателье с двадцатиминутным опозданием и облегченно вздохнула, увидев, что жалюзи на окнах подняты: значит, Джастин в кои-то веки пришла вовремя. Подавив вздох, она еще несколько мгновений сидела, положив руки на руль. Странная усталость охватила тело, не хотелось шевелиться, а на
