что глаза их встретились.
— Когда я, не в силах совладать с собой, позвонил тете Лотти, ты уже уехала. И вдруг мне в голову пришла идиотская мысль, что, если с тобой в дороге что-нибудь случится, я так никогда и не узнаю вкус твоего поцелуя. И никогда не прощу себе этого…
От холодящего мрака этих слов ее сердце почти остановилось. Его зрачки расширились, только узкая синяя полоска окаймляла их темную глубину. Очень медленно и спокойно он сказал:
— Это правда.
— Если ты умрешь, я пойду за тобой, — произнесла она, сама ужаснувшись этой страшной истине. — Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного.
— Знаю, — отозвался он. — Именно поэтому я изо всех сил старался не показать, как ты действуешь на меня. Я чувствовал то же самое, борясь со стремительным потоком эмоций, которые не мог ни остановить, ни контролировать.
Ленни отчаянно хотелось сбросить одежду и увлечь его в спальню.
— Я… мы… нам не нужно слишком торопиться, — едва выговорила она, с трудом прояснив подавленные жгучим желанием мысли.
Наклонившись, он поцеловал нежную впадинку за ее ухом.
— Как твоя спина? — тяжело дыша, переменил тему Стэнли.
— Неделю не проходила, доводя меня до исступления, но сейчас все в порядке.
Она пошла на кухню, автоматически наполнила чайник, поставила на плиту.
— Мне не хочется уходить, но я должен это сделать. Мне нужно время, чтобы разобраться в том, что со мной произошло, — сказал Стэнли, входя в кухню.
— Мне тоже. Я не хочу, чтобы ты оставался.
Они молча ждали, когда закипит чайник. Пока Ленни заваривала чай, он сказал:
— Согласно моему досье, у тебя долгие годы ни с кем не было… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — близких отношений.
Она достала из буфета чашки и, не оборачиваясь, спросила:
— А у тебя?
— У меня были женщины, но я так и не встретил такой, на которой хотел бы жениться.
— А как насчет той, что была с тобой в то воскресное утро, когда ты звонил мне?
— Это Паула, жена Сэма Гордона, который лечил мои ожоги. Помнишь? Она с двумя детьми была в церкви, и малыши загорелись желанием навестить крестного отца. — Ленни бросила на него суровый взгляд, который смягчился, когда Стэнли сказал: — Я ухватился за эту соломинку и позвонил тебе, когда все они были рядом.
— Почему?
Он заколебался, потом медленно ответил:
— Опасался, что поддамся твоему безмолвному призыву и не смогу контролировать себя.
— А для тебя это очень важно. — В ее словах не было вопроса, только констатация факта.
— Да, — чуть склонившись, он рассматривал огненные настурции на окне. — Наверное, потому, что я с детства презирал отца за неумение владеть собой. Он изменял моей матери со дня свадьбы. Помню, когда в восемнадцать лет я переживал муки первой любви, то и тогда не позволял страсти безраздельно завладеть собой, как это происходило с отцом.
Выходит, он держал свои чувства в узде до тех пор, пока не встретил ее? Ленни не успела насладиться своим триумфом, как он мягко, но непреклонно потребовал:
— Расскажи мне о человеке, с которым ты была помолвлена.
— Я искала покоя. — Ленни тщательно подбирала слова. — Но я так обидела его, причинила столько страданий, что мне стало еще хуже. В конце концов я просто возненавидела себя за то, что использовала Томми.
— Использовала?
— Я влюбилась в скверного человека. — По-прежнему не глядя на Стэнли, она открыла холодильник и достала молоко.
— Не в Томми, насколько я понимаю? — Он не ревновал, но в голосе звучали металлические нотки. — Ах, да, в того, что был похож на мужчину, которого мы как-то встретили в ресторане. Ты любила его еще до встречи с Томми.
— От тебя ничего не укроется. — Она старательно переливала молоко из пакета в молочник. — Да. Я использовала Томми, чтобы вырваться из того ада, куда сама себя загнала. Он с лихвой расплатился за мой эгоизм.
Ленни поставила поднос на низкий столик в гостиной и разлила чай. Он сел напротив, вытянув длинные ноги. Страх сжимал ей сердце. Будет ли Стэнли презирать ее, как презирала себя она сама? Но так или иначе, она должна рассказать ему все. Отхлебнув маленький глоток, она медленно начала:
— Когда мне был двадцать один год, я считала, что прекрасно разбираюсь в жизни. Тогда я встретила мужчину, — она посмотрела на Стэнли, — высокого, крепко сложенного, сильного, властного, похожего на тебя.
Он вскинул брови.
— Лицом? Ростом? Манерами?
— Нет. — Она снова поднесла чашку к губам. — Казалось, он держит в своих руках весь мир. Остроумный, проницательный, он обладал каким-то невероятным магнетизмом. Это покажется глупым, но он совершенно околдовал меня. — Она не отрывала глаз от чашки, колебавшейся от дрожи ее пальцев. — Он просто подавил меня, — горько заключила Ленни. Стэнли с каменным лицом слушал ее рассказ. — И когда я окончательно запуталась и готова была пойти за ним на край света, выяснилось, что он женат. — Снова молчание. Ленни бесшумно поставила чашку и сказала с жесткой усмешкой: — И весьма счастлив в браке. Он не собирался оставлять жену и детей. Он хотел сохранить все, как есть, и недоумевал, почему это невозможно.
— И ты прекратила все отношения…
— Я отказалась встречаться с ним, но очень страдала. Я хотела его… — С трудом подыскивая верные слова, она продолжала. — И именно в это время познакомилась с Томми. У него было все, чего недоставало Куину, — доброта, деликатность, честность. Он говорил, что я самая прекрасная женщина на свете. Поначалу я не обращала на него внимания, но он все время оказывался рядом. И полгода спустя я, как идиотка, позволила уговорить себя на помолвку.
— Он знал о том негодяе, с которым ты встречалась? — холодно прозвучал вопрос.
Ленни, не поднимая глаз, кивнула.
— Я пыталась примириться с судьбой, но через пару месяцев вернула ему кольцо. Он был такой добрый… он… он…
— Ты полагала, что если выйдешь за Томми, то останешься верна ему и не поддашься искушению возобновить отношения с тем, прежним?
Ленни поморщилась от его беспощадного вывода, но подтвердила:
— Именно так.
— Что заставило тебя передумать?
— За две недели до свадьбы я наконец сообразила, что делаю, — почти беззвучно произнесла она. — Я поняла, что никогда не смогу полюбить Томми, и отказала ему. Это разбило его сердце. Пережив сильнейший стресс, он был вынужден оставить университет. Он подавал большие надежды в архитектуре, а теперь работает чертежником в Окленде.
— Я не собираюсь утешать тебя, — сказал Стэнли. — Ты поступила дурно, но ты была слишком молода и наивна.
— Ты ничего не понял, — начала Ленни, но он оборвал ее с такой отчужденностью в голосе, что она похолодела.
— Я понял, что ты до сих пор считаешь себя обязанной Томми и испытываешь чувство вины.
— У него было будущее, которое я разрушила.
Нахмурившись, Стэнли поставил на стол чашку и заявил:
— Если бы не ты, то кто-то или что-то все равно вызвало бы нервный срыв. Дело не в тебе, а в нем
