благоговеющей, безоглядно бросившейся в бездонные и опасные глубины первой любви.
Официантка принесла заказ, и Кейт вернулась к действительности.
— Мистер Садерленд, вы понравились официантке, — заметил наблюдательный Ник. — Она все время смотрела на вас.
— Она мне тоже понравилась, — улыбнулся Патрик. — Ты справишься с таким большим пирожным?
— Запросто, — заверил мальчик, пожирая глазами затейливо уложенные разноцветные кремовые колечки. — А почему у нее волосы разного цвета?
— Она красит их, — объяснила Кейт.
— А ты не красишь свои волосы, мама?
— У твоей мамы волосы всегда были такого цвета, — заметил Патрик, остановив взгляд на ее густых блестящих прядях. — Раньше, правда, они были длинными.
— Когда она была маленькой?
— Ей было четырнадцать лет, когда ее дядя начал работать на ферме моего отца.
— Когда я вырасту, я буду заботиться о тебе, мама, — пообещал мальчик.
— Простите, — произнес резкий голос с высокой интонацией.
Кейт и Ник от неожиданности вздрогнули, а на лице Патрика не дрогнул ни один мускул.
Он встал, увидев платиновую блондинку, увешанную золотыми цепочками. Ник тоже встал, последовав примеру Патрика, и у Кейт от такого единодушия сжалось сердце.
Не обращая никакого внимания на Кейт и Ника, блондинка, сверкая отработанной улыбкой, обратилась к Патрику:
— У вас случайно нет зажигалки? А то моя куда-то запропастилась.
— К сожалению, нет, — ответил он и едва уловимым жестом сделал официантке знак подойти.
Девушка не подошла — подбежала. Патрик, снисходительно улыбаясь, попросил у нее спички.
Блондинка наградила его томной улыбкой и, поблагодарив, вернулась к своему столу. Ник проводил ее задумчивым взглядом.
— Ей вы тоже понравились, — сказал он Патрику, когда тот сел на место. — Она красивая. Но ты, мама, красивее. Правда, мистер Садерленд?
Патрик, воспользовавшись поводом, стал откровенно рассматривать лицо Кейт. Его резко очерченное лицо оставалось невозмутимым, но Кейт заметила, как в глубине его темно-серых глаз что-то полыхнуло, когда он вынес вердикт:
— Несравненно красивее.
Между ними внезапно возникла невидимая хрупкая связь, которая столь же быстро оборвалась, когда Патрик сказал:
— В вашем кемпинге должна быть служба бебиситтеров. Я бы хотел встретиться с тобой сегодня вечером.
— Это совершенно ни к чему, — перебила его Кейт.
— Нам надо поговорить, — заявил он не терпящим возражений тоном.
Кейт не могла тягаться с его железной волей, чувствуя себя совершенно беспомощной перед его напором. Но Патрик не был отцом ее сына, и кроме того молодая женщина опасалась, что он может сообщить о ее новом местожительстве человеку, которого она боялась и ненавидела.
— Нет, — отрезала Кейт.
Патрик откинулся на спинку стула и окинул Кейт изучающим взглядом. Его лицо оставалось бесстрастным, словно было высечено из гранита. Она сделала несколько глотков кофе, надеясь, что это поможет унять нервную дрожь в теле.
— Я, разумеется, могу и сам все выяснить, Кейт, — со скрытой угрозой сказал Патрик. — Новая Зеландия слишком мала, чтобы там можно было слишком долго хранить секреты.
Ничего, подумала она, свою тайну я сохраню, даже если для этого нам с Ником придется переезжать с места на место.
— Все это ни к чему, — произнесла Кейт вслух.
Она знала, что Патрик не уступит. Он хочет принимать участие в воспитании Ника, поскольку уверен в своем отцовстве. Чтобы разубедить его в этом, она должна рассказать ему правду, но не всю, конечно.
— Мы поговорим об этом вечером, — заявил Патрик.
— Ну ладно, нам пора. — Кейт встала, стараясь держаться спокойно. Она не хотела, чтобы Ник заметил ее нервозность.
Когда они уже сидели в машине, Патрик спросил:
— Вас отвезти в кемпинг?
— Да, пожалуйста. Как ты узнал, где мы остановились?
— Заплатил мальчишке, чтобы он проследил за вами, — без тени смущения признался Патрик.
Значит, тот парнишка на роликовых коньках, который всю дорогу крутился около нас, был шпионом Патрика. Очень умно. И, главное, типично для него.
Несмотря на оживленное движение, Патрик вел автомобиль умело и, казалось, играючи. Он вообще делал все хорошо: блестяще танцевал, был прекрасным спортсменом и таким фантастическим любовником, что Кейт до сих пор отчетливо помнила каждую минуту их близости. Хорошо, что я уже переболела слепой подростковой любовью, зло подумала она, а то бы сейчас мне пришлось нелегко.
Когда Патрик подъехал к кемпингу, она, стараясь держаться так, будто делает одолжение, бросила:
— Увидимся завтра вечером.
— Хорошо, я заеду за тобой в семь. Мы поужинаем где-нибудь. Да, — заметил он как бы между прочим, — не рассчитывай, что завтра тебе удастся удрать в Новую Зеландию. Теперь я знаю твой адрес.
Кейт сухо кивнула, уже жалея, что дала согласие на встречу. Ничего не поделаешь, она должна раз и навсегда избавиться от этой проблемы, как бы мучительно это ни было. Она выдержит. Сейчас она чувствовала себя гораздо более сильной, чем семь лет назад.
— Скажи спасибо мистеру Садерленду, Ник.
Когда Патрик, посигналив на прощание, уехал, мальчик с надеждой спросил:
— Можно мне пойти с тобой завтра вечером?
— Нет, милый. — И, увидев расстроенное лицо сына, Кейт предложила: — Давай-ка сходим на пляж перед ужином, у нас есть немного времени.
Она провела беспокойную ночь, пытаясь выработать линию поведения на предстоящей встрече с Патриком. Какая жестокая судьба, горько думала Кейт, ворочаясь с боку на бок. Я с таким трудом возродилась к жизни, растила сына, хотя порой мне приходилось нелегко, работала, и вдруг, откуда ни возьмись, является Патрик, и все опять пошло кувырком.
Потеряв всякую надежду уснуть, Кейт встала и подошла к окну. Глядя на усыпанное звездами небо, она вспомнила, как однажды Патрик, вооружившись биноклем, рассказывал ей о созвездиях, потом они обсуждали вероятность существования жизни на далеких планетах, затерянных в других галактиках.
К своему удивлению, Кейт вдруг обнаружила, что плачет. Такого с ней давно не случалось!
Несмотря на разбитые мечты юности, ей не хотелось кривить душой: да, она любила Патрика со всем пылом, чистотой помыслов и безудержностью, на которую способна только молодость. Вначале ее просто тянуло к нему, и она, борясь со смущением, украдкой наблюдала за ним. Любовь пришла, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Кейт была на седьмом небе, заметив взгляды, которые бросает на нее хозяйский сын. Так все начиналось.
Потом настал черед поцелуев. Патрик, принимая во внимание ее неискушенность, обращался с ней нежно и заботливо. Он, очевидно, не догадывался, что от его осторожных, но оттого не менее сладких поцелуев невинное тело Кейт горело и плавилось как в огне.
А может, он прекрасно знал об этом, подумала Кейт, глядя на качающиеся пальмы за окном. Во всяком случае, он старался не оставаться со мной наедине. Мы ездили на лошадях, он учил меня кататься на водных лыжах, играть в теннис, но при этом рядом всегда были люди.
