Фактически поражение Германии было вызвано тремя элементами. Во-первых, это был возрастающий темп морального краха германской армии, который начался еще в период ее побед в марте. Очевидно, это произошло из-за ожидания событий, уже происходивших ранее,
Когда после 15 августа бои на фронте под Амьеном утихли, Фош попытался их продолжить, выдвинув 10-ю французскую армию (Манжен) на правом фланге 3-й, и в районе Суассона были сделаны небольшие продвижения. В бой вступила 3-я британская армия, возвестив о начале следующего крупного наступления. Сам Фош насчитывал не менее девяти британских этапов в ходе общего наступления; он добавлял при этом: «Никогда за время своего существования британская армия не достигала более крупных результатов в атаке, чем в ходе этого непрекращающегося движения вперед, длившегося 116 дней – с 18 июля по 11 ноября».
Каждый из этих девяти рывков сопровождался упорным сопротивлением; если от стойкости старой германской пехоты остались лишь воспоминания, то боевой дух их некоторых специальных формирований вызывал уважение. В частности, пулеметчики, а также артиллеристы упорно вели арьергардные бои. Когда боевая дорога британцев приблизилась к знаменитой и полной опасностей линии Гинденбурга, их потери возросли. К тому времени, когда они ее достигли, это было 26 сентября, в преддверии самого мощного броска, их потери составили 189 976 человек с начала наступления 8 августа. Отмечая увеличивающиеся потери и не будучи способно вникнуть в суть, британское правительство встревожилось. В начале сентября Хейг получил сообщение от начальника Генерального штаба, которое гласило: «Теперь несколько слов по поводу тяжелых потерь, понесенных при наступлении на линию Гинденбурга… Я уверен, что Военное министерство будет очень озабочено, если мы будем жестоко наказаны потерями при атаке на линию Гинденбурга и не добьемся при этом успеха».
Но Хейг не колеблясь взвалил себе на плечи эту ответственность, поскольку он и прежде поступал точно так же. В данном случае его поддерживала уверенность в том, что наступление, в которое он посылает свою армию, является частью общего плана действий союзников, где свою роль будут играть французы, американцы и бельгийцы. Американцы, теперь сформированные в отдельную армию, показали, на что они способны при необходимости. 12 сентября, во взаимодействии с французским корпусом и поддержанные 267 легкими французскими танками и многочисленными британскими и французскими самолетами, 1-я армия Соединенных Штатов под командованием Першинга ловко поймала немцев во время их медленного отхода с позиций выступа у Сен-Мийеля. За 36 часов американских атак немцы потеряли 15 тысяч пленными и 450 орудий, американцы же – только 7 тысяч человек. Сен-Мийель был тактическим триумфом, но стратегическое значение его не было существенным; поэтому Хейг еще раз предложил Фошу передислоцировать американскую армию, чтобы она смогла применить свои силы в решающем бою, который должен был разгореться.
Действия, начавшиеся 26 сентября, центральной частью которых был штурм линии Гинденбурга британской армией, представляли собой почти единственное свидетельство крупномасштабной координации между союзниками во время их походного марша к победе. Только теперь осуществились последовательные удары одного соединения союзных армий вслед за другим[23], выполняя необходимые задачи сковывания обороны, раскалывания ее резервов и создания одной кризисной ситуации за другой, пока не будет достигнуто критическое состояние.
Первой в 5 часов 25 минут 26 сентября выступила 4-я французская армия (Гуро), 1-я армия Соединенных Штатов – пятью минутами позже. Это было наступление в Аргоннах – трудной лесистой местности, очень удобной для обороны; американцы наткнулись на четыре подготовленные позиции, углубленные на 14 миль в тыл. Тем не менее и они, и французы сначала продвигались быстро, благодаря превосходству в воздухе и поддержке 500 легких танков. Позже сопротивление возросло, поскольку немцы изо всех сил старались восстановить равновесие. Американские войска на своем опыте познакомились со всеми ошибками, с которыми их союзники боролись во многих сражениях начиная с 1915 года. Связь прервалась, транспорт был блокирован, некоторые части в течение четырех дней не получали снабжение; были тяжелые потери из-за горячности и неопытности, а проблема эвакуации раненых превратилась в кошмар. К 1 октября все наступление замедлилось и остановилось, продвинувшись на глубину от 7 до 10 миль. Французы и американцы вместе взяли 18 тысяч пленных, но это сражение было всеохватным, не зависящим от успеха одной из его частей. Второе его действие началось далее к северу, между Перонне и Лансом, где 3-я и 5-я британские армии двинулись вперед к предместьям Камбре, преодолевая жесткую оборону. В этот день бои пошли дальше к северу при участии группы армий под командованием короля Бельгии Альберта, которая включала в себя его собственную армию (12 дивизий), 2-ю британскую армию (Пламер, 10 дивизий) и 6-ю французскую армию (Дегут, 6 дивизий). Вся гряда Пасшандель, с таким трудом завоеванная в 1917 году и оставленная без боя в тяжелые дни апреля, была занята за один день, и это открывало блестящие возможности. Но и здесь, как в Аргоннах, ждали разочарования: теперь это касалось не солдат, которые в 1917 году тонули в трясине Ипрской равнины, а возникли проблемы с транспортом. В 1917 году жизненно необходимый август был утоплен в дождях; теперь был сентябрь, и, хотя у немцев были видны признаки отступления, союзники были вынуждены приостановить действия из-за перебоев в снабжении.
В 6.00 пополудни 28 сентября, когда было открыто большое наступление во Фландрии, Людендорф доложил Гинденбургу, что нужно добиваться перемирия. Гинденбург повторил это заявление на военном совете: «…ситуация требует немедленного перемирия, чтобы спасти нас от катастрофы». И действительно, события этого дня предвещали катастрофу для Германии. 29 сентября к комбинации союзников был добавлен финальный элемент: прямой удар по линии Гинденбурга 4-й британской армией, поддерживаемой на правом фланге 1-й французской армией.
Это был день поразительных успехов, но также и день неожиданностей. Наибольший результат ожидался в центре, где II американский корпус (генерал Г.В. Рид, вместе с 27-й и 30-й дивизиями австралий-ского корпуса) должен был возглавить наступление, проводимое 2, 3 и 5-й дивизиями австралийцев под командой генерала Монета. Неопытность вновь подвела американские части, энтузиазм которых увеличил их потери. Они блестяще преодолели значительные трудности первого броска, но не проверили занятую ими территорию. Группы немцев, вооруженные пулеметами, появились из окопов и укрытий позади наступающих, и американцы оказались взятыми в огненное кольцо. Австралийцы, которые должны были пойти вслед за ними во второй волне наступления, вынуждены были повторно брать участок и потом идти на выручку союзников. Это было нелегким делом, поскольку точное положение многих американских соединений не было известно. К тому же генерал Монеш не мог свободно использовать свою артиллерию из-за возможных неприятных последствий для его солдат.
Но на участке, где трудности местности и существенная сила немецких позиций делали успех наименее вероятным, – в секторе, где IX британский корпус стоял лицом к каналу Сен-Кантен, победа была полной. Используя спасательные круги, собранные с пароходов, стоящих на канале, плоты и переносные мосты, вновь под прикрытием благожелательного тумана, 46-я (территориальная) дивизия форсировала канал близ Белленглиза и проникла в глубь территории на 3,5 мили, взяв при этом 4200 пленных и 70 орудий, потеряв только 800 человек. Это существенно облегчило продвижение правого крыла австралийского корпуса, располагавшегося слева от нее. Важность успеха трудно переоценить. В течение последующих нескольких дней продвижение продолжалось до тех пор, пока Хейг не отрапортовал: «Оборона врага на самой последней и наиболее сильно подготовленной позиции была разрушена и уничтожена. Все основные оборонительные позиции Гинденбурга перешли к нам… Влияние победы на все последующее течение
