редкие машины не нарушали ночной тишины. Преследователь Кристины двигался почти бесшумно. Она увидела его в зеркальце и, сделав пару попыток улизнуть, поняла — черная машина не была случайным спутником. Кристина убавила скорость, незнакомая машина подала сигнал и, обогнав «фиат», преградила ему путь.
Кристина надеялась, что ее сопровождает Джереми или кто-то из его друзей, но вышедший из лимузина человек оказался дружком Рино.
— Добрый вечер, синьорина. Меня зовут Квази Сото, — представился он в открытое окно. — Я друг и компаньон Рино Морелли. Синьор Морелли просит прощения за беспокойство, ему необходимо поговорить с вами. Буквально пару слов.
Кристина попыталась закрыть окно, но тяжелая рука мужчины удержала стекло и, быстро скользнув вниз, нажала на ручку, открывающую дверцу.
— Прошу, синьорина. Не стоит отказываться от нашего приглашения. Уверяю вас — я бегаю быстрее. И крикнуть вы тоже не успеете — у Квази мгновенная реакция. — Он провел рукой возле шеи Кристины и протянул девушке ее гранатовые бусы, покачивающиеся на толстом указательном пальце. — Мы не грабители.
Он ухмыльнулся, подбросив на ладони украшения Кристины.
— Забирайте свои драгоценности. Здесь, кстати, плохой замок.
Кристине пришлось выйти и тут же нырнуть на заднее сиденье черного лимузина.
— Прекрасная ночь, Кристи Лари! — Мулат широко улыбнулся. — Меня зовут Рино, Бронзовый Рино. — Дверца захлопнулась, машина, мягко тронувшись, сорвалась с места.
— А мой «фиат»? — встрепенулась Кристина.
— Он окажется там, где вы пожелаете. Как в сказке.
— Значит, вы меня похитили? Я гражданка России и заявляю протест. Я не могу принять ваше предложение сегодня. Возможно, завтра. — Злость и страх захлестывали Кристину. Ей хотелось ударить наглеца, но чувство опасности подсказывало, что лучше следовать мирной тактике, чем затевать войну с «превосходящими силами противника».
— Значит, синьорина найдет возможность уделить мне время завтра? — Рино захохотал. — Это так лестно для меня! Только познакомились и уже свидание на завтра!
Он продолжал смеяться и вдруг, замолчав, стиснул запястье Кристины:
— Никто никогда не распоряжается моим временем и не диктует мне расписание, даже Аэрофлот. — Огромные выпуклые глаза Рино с фосфоресцирующими в полутьме белками выглядели устрашающе.
Кристина сжалась, не пытаясь освободить до боли зажатую руку.
— Даже такая нежная киска, как ты, такая храбрая и хитрая киска — очень хрупкое изделие. Чуть тронешь, и нет его… — Рино выпятил губы, словно сдувал со своей ладони руку девушки.
Кристина закрыла глаза, потирая запястье. Весь опыт поведения в подобных ситуациях, почерпнутый из фильмов и жутких слухов, говорил о том, что сопротивляться или пытаться звать на помощь бесполезно. Надо просто понять, кому понадобилась она — Рино-мафиози или Рино-самцу? Но какой прок в ней для мафии? Она молчала, боясь спровоцировать мулата на жестокость.
— Уснула, киска? — Он провел ладонью по ее лицу и груди. — Скоро приедем и ты все узнаешь. — В хриплом голосе не было угрозы — в нем звучало предвкушение удовольствия.
Квази вывел Кристину из машины и, крепко придерживая за локоть, повел в дом. Глаза гостье не завязывали, да ее и не мучило любопытство. «Только бы вырваться отсюда живой и четвертого января сесть в самолет!» — взмолилась Кристина, ощущая небывалую тоску по дому. Каким недостижимо- счастливым сейчас казался ей этот день — день прощания с Римом.
Она смогла осмотреться, лишь будучи усаженной на диван, вернее, брошенной коротким толчком в спину. Большая комната, декорированная, вероятно, дизайнером-авангардистом, напоминала одновременно первобытную пещеру и авторемонтную мастерскую. Каменные стены украшены оружием — пиками, стрелами, дротиками, кинжалами, масками неизвестных божеств. На полу разбросаны шкуры диких животных. В центре помещения конусообразной формы камин — просто огромный костер, прикрытый сверху черным раструбом. И повсюду — куски зеркально отполированного металла, нарезанного автогеном, искореженного какой-то могучей силой. Они свисали с высокого потолка, образуя движущиеся сталактиты, сверкающие как лезвия, пересекающие пространство тут и там — ширмы или скульптуры?
— Нравится? — Из поблескивающей металлом темноты появился Рино. На нем был длинный халат из отливающей серебром ткани. Кожа цвета сильно разбавленного молоком кофе матово лоснилась на широкой груди, открытой свободным одеянием.
Он любовно погладил край стального, измятого, как бумага, листа, закрепленного на штативе.
— Это экспонаты исторического музея. Музея «истории опасных игр». Здесь кусок крыла пассажирского самолета, сгоревшего над Тихим океаном, там остатки бронированного кузова одного очень важного автомобиля, взорванного неизвестными, вверху — целая коллекция останков машин, поездов, домов, погибших при невыясненных обстоятельствах. Видишь, они горели, плавились, их разрывали на части страшные силы… Они стали кладбищем для тех, кого уже никогда не найдут среди живых или мертвых…
— Вы хотите меня испугать или удивить, Рино? Вы забыли, что я родилась в государстве, пережившем самые страшные мировые войны. Я живу в стране, где и сегодня продолжают стрелять, убивать, воевать, а количество уничтоженных врагами и своими же согражданами исчисляется миллионами… — Кристина вздохнула и посмотрела в фанатично блестящие глаза. — Да, я боюсь. Я всего лишь слабая женщина. Я боюсь крови, боли, зубных врачей, пауков. Дрожу, когда при мне бьют собаку или потрошат живую рыбу. Я не достойная противница для вас, могущественного, сильного, бесстрашного человека… Мне стыдно за ваше представление, Рино Морелли.
— Киска, ты о чем? Это музейная экскурсия, не больше. Я еще не подставил под твою попку зажженный фитиль… И не размахивал раскаленными щипцами. — Он присел рядом с ней на черный кожаный диван, халат распахнулся, обнажая атлетически мускулистые ноги. — Ты у меня в гостях, я представляю тебе мой дом и себя… Я соблазняю тебя, детка!
Кристина не могла не признаться, что у этого омерзительного типа красивое лицо — лицо древнего божества, соединившего четкость классических европейских линий с масштабностью и рельефностью черт негроидной расы: огромные, мрачные глаза, тонкий, с горбинкой, нос, крупные, сладострастно вывернутые губы. Очень коротко подстриженные дегтярно-черные волосы шапкой покрывали мастерски вылепленный череп. Ногти и ладони казались совсем светлыми, а крупные зубы, обнажавшиеся в хищной улыбке, — ослепительно-белыми. Тонкие усики делали его похожим на Фреди Меркьюри, загримированного для роли безумного злодея.
— Не думаю, Рино, что вам приходится добиваться женщин подобным способом. Я имею в виду — против их воли, — подвела она итог своим наблюдениям.
— Даже мальчишкам известно, что иметь женщин против их воли забавней. Особенно когда они сыпятся в твою постель, как переспевшие сливы… У моего отца был большой сад, из которого угощалась вся округа. И огромный член, которым он перетрахал всех угостившихся! — Рино улыбнулся своей шутке, но Кристина решила ее «не заметить».
— У моей бабушки в саду под Москвой тоже растут сливы. Желтые и черные. Когда я была маленькая, то надевала на голову таз и трясла дерево… А теперь не надеваю — ведь это совсем не больно.
Рино приблизился и взял ее за руки — ему нравилось изображать наручники, сомкнув на запястьях стальное кольцо сильных пальцев. Кристина встрепенулась и напряглась, как попавший в капкан зверек.
— Вот так ты выглядишь очень соблазнительно, — притянув пленницу к себе, Рино присосался губами к ее горлу.
Кристина вскрикнула, дернула головой — зубы Рино впились в ее шею.
— Прежде, чем я перекушу сонную артерию и полакомлюсь твоей славянской кровью, скажи, сладкая птичка, а где наша маленькая игрушка? — Рино, хищно блестя зубами, выдыхал слова прямо в лицо Кристине. Она поняла, о чем идет речь, и взмолилась о том, чтобы потерять сознание прежде, чем эта скотина навалится на нее.
— Где «Голубой принц», идиотка?
