бой. Почему? Ну потому, что они же не знают, кто и зачем напал на них, сколько нападавших, как они вооружены и чем всё закончилось. В любом случае им следовало начинать с разведки, что они и сделают, скорее всего.
Помимо трупов были и пленные. Длинный оказался главарем этой банды, со слов Смита, а вот Толстый был новым персонажем — как и четверо его «телохранителей». Обоих главарей, тщательно обыскав, заперли в двух маленьких кладовках в трюме, откуда Пако и Индиец Джо вытащили всякое хозяйственное барахло.
Ещё нам в качестве трофея досталась та самая блондинка, которую мы увидели с утра потягивающейся и причёсывающейся возле домика главаря, и несколько человек технического персонала — таких, как повара, механики и ещё какие-то невнятные люди. Исходя из того, что молодая блондинка делила домик с Длинным и Толстым, мы решили, что кому-то из них она небезразлична, и прихватили её на «Нинью». В любом случае, климат в манграх нездоровый для молодого женского организма, так что лучше ей эти места покинуть. Поскольку вакантных кладовок для заключения на судне больше не было, её пристегнули за одну руку наручниками к рейлингу и оставили сидеть на палубе.
Маноло оказывал первую помощь раненым. Браун получил пулю навылет в мягкие ткани бедра, когда волок пленных к барже по мосткам. Теперь, будучи перевязанным и получив дозу обезболивающего, он сидел в шезлонге на палубе траулера и пил кофе.
Тим был ранен в лицо куском стекла из выбитого пулями окна — он отстреливался из кают-компании. Осколок глубоко рассёк ему правую щёку, и теперь Маноло накладывал ему швы. Или «долбаные швы», со слов Тима. Ничего фатального, но шрам останется на всю жизнь, и Тим сможет рассказывать девицам в пабах всевозможные леденящие душу истории, как он заработал такое жуткое ранение.
Игнасио был ранен несколько серьёзней, чем ему показалось вначале. Гранатный осколок ударил его в предплечье левой руки, и его энергии хватило, чтобы сломать лучевую кость. Поэтому в комплекте со слепым осколочным ранением он заработал ещё и перелом и сейчас был полностью небоеспособен. К тому же был и второй осколок, застрявший в мягких тканях плеча. Маноло вытащил оба, наложил ему шину, сделал перевязку, поставил дренаж и вколол обезболивающее. В любом случае, непосредственно в нашем отряде было уже не восемь, а семь человек: один, как ни крути, выбыл.
Пока Маноло оказывал помощь, а остальные осматривали место боя, собирали трофеи в кучу и охраняли судно, мы с Дмитрием и Бонитой, которая теперь в боевой обстановке всегда следовала за мной, как тень, отправились к бараку с пленными. Хоть на этом острове уже давно никто не подавал признаков жизни, всё же двигались мы аккуратно. Крыша барака- землянки образовывала нечто вроде вала у нас на пути, за которым мог спрятаться кто угодно. Мы, все трое, взяли оружие на изготовку и двинули к этому валу с трёх направлений. Я — напрямую, а Бонита с Дмитрием обходя с флангов. Стараясь ступать совершенно бесшумно, я поднялся по проседающему под ногами покрытию из дёрна на крышу барака, повёл стволом «вала» из стороны в сторону.
— Чисто.
— Чисто. — Доклад Дмитрия.
— Чисто. — Бонита.
— Заходим в барак, — скомандовал я. — Но поосторожней.
Дмитрий подошёл к двери, осмотрел её, выискивая признаки растяжки. Мало ли что успели охранники здесь учинить, прежде чем умерли?
— Кошкой, — подсказал я ему.
— Ага.
Дмитрий размотал моток репшнура, набросил на ручку двери, аккуратненько сдвинул засов, сам сместился за насыпь.
— Бойся!
Мы пригнулись, услышали, как открылась тяжёлая дверь.
— Не бойся! — послышалось секунд через пятнадцать.
Не заминировано. Ладно, заходим, смотрим. Мы подошли к бараку, Дмитрий уже стоял в дверях. Аккуратно заглянул внутрь, светя фонарём. Отшатнулся.
— Мать твою, ну и вонь.
Действительно — вонь из барака шла невероятная. Запахи дерьма, гнили, грязи, немытых тел, гноя. Я тоже заглянул внутрь — темнота, лишь слабый свет пробивается через одно крошечное зарешёченное окошечко в торце. Двухъярусные грубо сколоченные нары, на них груды гниющей травы и листьев. Видны люди, закрывающиеся от света фонаря руками, лиц не разглядеть. Но даже руки, которыми закрывают лица, — серые, тощие, грязные. Одежды толком нет ни у кого — лишь лохмотья от того, во что они были одеты, попав в плен.
— Кто говорит на английском, испанском или русском? — крикнул я на английском.
Молчание. Эхо.
— Повторяю вопрос. — На этот раз я перешёл на русский. — Кто говорит на английском, испанском или русском языках?
Затем повторил то же самое на испанском языке.
— Я говорю! — ответили на испанском.
Так и есть, один из двоих в камуфляже.
— Подойдите ближе, пожалуйста!
С койки верхнего яруса спрыгнул молодой, тощий, заросший бородой, среднего роста, подошёл по проходу ко мне.
— Вы освобождены из плена, — объявил я ему. — Пожалуйста, представьтесь.
— Лейтенант Рибейра, вооружённые силы Бразилии, — представился пленный. — Со мной сержант Амансио Лима.
Военный, да ещё и офицер — это неплохо. Очень даже кстати.
— Лейтенант, сможете взять руководство над этими людьми? — спросил я Рибейру. — Наверху ещё не совсем безопасно, нам необходимо, чтобы все действовали организованно.
— Да, смогу, — подтвердил тот, но как-то не очень уверенно.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Все могут идти?
— Все. Кто не может, тот живёт в этом месте не дольше, чем требуется времени его пристрелить и столкнуть в воду.
— Тогда выводите людей — и быстро спускайте всех на пристань, — скомандовал я. — Мы прикроем вас. Вопросы?
— Нет вопросов, сделаю. Амансио! — позвал он своего сослуживца и что-то прокричал тому по-португальски.
Я выскочил на свежий воздух из этой самой землянки. Гнилостный болотный запах показался мне теперь чем-то вроде лучшего аромата в истории всех вселенных. Дмитрий и Бонита стояли прямо у меня за спиной.
— Ну, что там? — спросила Бонита.
— Там кошмар, — выдохнул я. — Зиндан. Mi Amor, давайте с Дмитрием на крышу землянки. Займите позицию так, чтобы прикрыть место погрузки со стороны плантации. Начинаем выводить пленных.
— Зиндан? — переспросила Мария Пилар.
— Яма в земле, используемая как тюрьма, — пояснил я ей. — Всё, вперёд, прикрывайте нас.
Дмитрий с Бонитой вскарабкались наверх и быстро заняли позиции, целясь в единственном направлении, откуда ещё можно было ждать нападения, хоть и очень сомнительно.
Из двери начали выходить узники. Хотя уже начинало темнеть, они морщились на тусклый свет и прикрывали глаза. Наличием освещения в зиндане никто не озаботился. Вёл людей лейтенант Рибейра.
— Лейтенант, давайте за мной, — позвал я его. — Давно в плену?
— Здесь сорок два дня, и до этого ещё месяц, — ответил он, ни на секунду не задумавшись. Наверняка каждый час считал.
— Давайте, не задерживайтесь, — поторопил я его. — Нам отсюда ещё смыться нужно.
— Подтянитесь там! — крикнул на испанском сержант Лима.
Не похоже, что большинство этот язык знало. Никакой явной реакции на команду заметно не было.
— Лейтенант, а на каком языке бандиты с вами говорили?
— На английском, — ответил бразилец. — Эта банда состояла из сброда отовсюду.
— А у вас как с английским?
— Слабо, если честно. А Амансио вообще ни слова.
— Среди пленных есть кто-то вроде старосты или бригадира? — спросил я, поняв, что надо налаживать действенное управление. — Кто может руководить, кроме вас?
— Есть, — кивнул Рибейра. — Джозеф Мпота. Вот он. Хороший человек, его уважали. Его вместе с нами сюда продали. Говорит и на английском, и на нескольких африканских наречиях.
Лейтенант показал на ещё не слишком истощённого чернокожего с широченными плечами и одним глазом. Вместо второго на лице был рваный шрам.
— Мистер Мпота? — обратился я к нему.
— Да? — Голос у него был как из железной бочки, низкий и гулкий.
Кожа у него была совсем чёрная, даже с синеватым каким-то оттенком, сквозь прорехи рубахи выглядывали мощные, как у борца, мускулы.
— Сколько из ваших людей сумеют позаботиться о себе и своих товарищах?
— Не меньше половины, — ответил он.
— Кто умеет держать оружие в руках?
— Почти все — кто лучше, кто хуже, но настоящих солдат здесь нет, — честно сознался африканец. — Я и сам не слишком хорош, но просто стрелять смогу, если покажете пальцем, куда, сэр.
— Хорошо, организуйте работу. Видите эту баржу? — Я как раз показал пальцем на десантно-грузовой шедевр. — В ней по проекту должны были передвигаться тридцать человек с оружием — значит, и вы все влезете. Пошлите людей разобраться с заправкой. Вон в той металлической будке будет помпа, а вот там…
— Я знаю, сэр, — прервал он меня. — Я даже помогал это делать охране. Что надо заправить?
— Заправляйте баржу. Под крышку. И запасите топливо в бочках. Грузите на неё сразу тех, кто плохо себя чувствует. Кто сумеет управлять ею?
— Я сумею, сэр. — Он стукнул себя в широкую грудь. — Я служил боцманом на торговом судне в прошлой жизни.
— Прекрасно, — обрадовался я. — Вам нужны вода и еда. И то, и другое есть в посёлке, есть целый склад консервов. Набирайте так, чтобы хватило на несколько дней. Видите ту кучу оружия? Вооружайтесь. Лейтенант и сержант вам помогут выбрать. Лейтенант? — перешёл я на испанский.
— Да, сеньор?
— Выбирайте оружие для тех, кто сумеет стрелять. Знаете, где у них был оружейный склад?
— Знаю — тот зелёный сарай, — показал он на невысокое длинное строение, сложенное из массивных брёвен и обсыпанное землёй по периметру.
В склад я заглянуть уже успел. Добра там всяческого было много — как будто банда собиралась обороняться здесь против целой армии. Да, а полегла при нападении дюжины человек, к тому же тех, которые должны были попасть в засаду. И какой из этого вывод? А очень простой: в какой бы безопасности ты себя ни чувствовал, не пренебрегай караульной службой и всегда патрулируй прилегающие к твоему расположению районы. Почему погибли расчёты тяжёлых пулемётов? Потому, что их убили снайперы. А откуда здесь снайперы? Почему
