— Подождите снаружи, ваше величество, — повторила Текла приказным тоном.
— Я — Автократор, — заметил Крисп. — Я тут приказываю. Почему я не могу войти?
Текла уперла руки в боки.
— А потому, ваше очень императорское величество, что ты мужик, чума тебя возьми!
Крисп неверяще воззрился на нее. Так с ним не разговаривали самое малое с тех пор, как он сел на трон, а то и дольше.
— А еще потому, что это женское дело, — продолжила Текла чуть более спокойно. — Знаете что, ваше величество, до того, как все это кончится, ваша супружница будет портить воздух и простыни хуже дитяти малого. И визжать будет очень громко. А я буду засовывать в нее руки глубже, чем вы мечтали свое орудие засунуть. Вы уверены, что хотите на это все смотреть?
— Традиция подобного не дозволяет, — добавил Барсим. Для него это решало все.
Крисп сдался.
— Да будет с тобой Фос! — крикнул он Даре, осторожно перебиравшейся с носилок на кровать. Дара попыталась было улыбнуться в ответ, но очередная схватка превратила улыбку в гримасу.
— Пойдемте со мной, ваше величество, — умиротворяюще сказал Барсим. — Сядьте и подождите немного. Я принесу вам вина, оно утолит смятение вашей души.
Крисп позволил увести себя прочь. Как он и сказал Мавру, он правил империей, а его слуги — дворцом. Принесенное Барсимом вино он выпил, не заметив даже, белое оно или красное, сладкое или кислое. Потом он просто сидел неподвижно.
Барсим принес игровую доску и фишки.
— Не соизволит ли ваше величество сыграть? — осведомился он. — Это поможет скоротать время.
— Нет, благодарю, Барсим, но не сейчас. — Крисп нервно хохотнул. — Вам слишком тяжело будет изящно проигрывать — я не смогу сосредоточиться на игре.
— Если вы замечаете, как я проигрываю, ваше величество, значит, я делаю это недостаточно изящно, — отозвался вестиарий — как показалось Криспу, мрачновато, словно потерпел неудачу в битве за превосходное служение.
— Просто оставьте меня одного, почитаемый господин, если вам нетрудно, — ответил Крисп.
Барсим поклонился и ушел.
Тянулось время. Крисп следил, как ползет солнечный лучик по полу, перебираясь на дальнюю стену. Пришел слуга, зажег лампы.
Крисп обратил на это внимание, лишь когда слуга ушел.
Комната, где он сидел, располагалась далеко от Красной — хитромудрый Барсим позаботился и об этом, — а дверь в Родильную палату была заперта. Как бы ни кричала, ни стонала Дара в эти часы, Крисп не слышал ее. Но когда дневной свет стал тусклее мерцающего сияния ламп, Дара завизжала с такой мукой, что Крисп стрелой вылетел из кресла и ринулся по коридору.
Текла действительно была опытна в своем ремесле. Она знала, кто колотит в дверь палаты и почему.
— Незачем волноваться, ваше величество, — крикнула она из-за двери. — Я просто повернула немного головку малыша, чтобы легче проходила. Волосики у него черные и густые. Уже скоро.
Крисп стоял за дверью, сжимая и разжимая кулаки. Против Петрония или Арваша он мог ринуться в атаку во главе армии. Здесь он был бессилен — как сказала Текла, это женское дело. Ожидание казалось утомительней любой битвы.
Дара издала звук, не похожий ни на что слышанное — полухрип, полуписк, звук предельной натуги.
— Еще раз! — воскликнула Текла за дверями. — Задержи дыхание, милочка, это помогает толкать. — Дара снова издала тот же страшный звук. — Еще раз! — понукала Текла. — Да, вот так!
Дара натужно захрипела — и вдруг воскликнула удивленно.
— Ваше величество, — громко крикнула Текла, — у вас сын!
Мгновением позже до императора долетел пронзительный, обиженный писк новорожденного.
Крисп подергал дверь, но та оставалась закрыта.
— Мы еще не готовы, ваше величество, — отозвалась Текла одновременно весело и раздраженно. — Еще послед не отошел. Скоро вы увидите малыша, обещаю. Как вы его назовете?
— Фостий, — ответил Крисп. Внутри Красной комнаты Дара повторила то же самое имя. На глаза императора навернулись слезы. Он жалел только, что отец его не дожил до названного в его честь внука.
Пару минут спустя Текла отворила дверь. В свете ламп видны были пятна крови на ее платье — неудивительно, что она не надела ничего шикарного, подумал Крисп. Потом повитуха протянула ему его новорожденного сына, и все мысли куда-то провалились.
Ребенка укутывало одеяло из теплой ягнячьей шерсти.
— Пять пальчиков на ручках, пять на ножках, — сообщила Текла. — Худенький немного, но с детишками, родившимися до срока, это бывает. — Повитуха смолкла, заметив, что Крисп ее не слушает.
Он вглядывался в красное, сморщенное личико Фостия. Частью потому, что им владел тот священный ужас, который охватывает любого отца, впервые взявшего на руки своего первенца. Но частью — по другой, куда менее сентиментальной причине. Он изучал крохотные черты младенческого лица, пытаясь разглядеть в них сходство с сияюще-смазливой физиономией Анфима или с собственным, более суровым обликом. Насколько можно было судить, ребенок не походил ни на одного из возможных отцов. Глаза Фостий явно получил от Дары — та же форма, те же чуть заметные складочки во внутреннем углу.
Когда он сказал об этом вслух, Текла рассмеялась.
— Нет такого закона, что сын не может пойти в мать, — сказала она. — Раз уж на то пошло, пора ей еще раз взглянуть на малыша, а, может, и дать грудь. — Она отступила, пропуская Криспа в Красную комнату.
В комнате воняло; предупреждения Теклы оказались вполне обоснованы. Криспу было все равно.
— Как ты? — спросил он Дару, все еще лежащую на той же кровати, где она рожала. Дара была бледна и совершенно измучена; смокшиеся от пота волосы висели сосульками. Но она все же выдавила слабую улыбку и протянула руки к младенцу. Крисп отдал ей Фостия.
— Он совсем ничего не весит, — сказала Дара.
Крисп кивнул. Он и сам едва заметил, как Фостий покинул его руки. Дара разглядывала малыша так же внимательно, как до нее сам Крисп — и по той же причине.
— По-моему, он похож на тебя, — заметил Крисп.
Дара опасливо глянула на него. Он заставил себя улыбнуться, размышляя о том, что настоящего отца ребенка узнать так и не удастся. Как много раз до того, он повторил себе, что это неважно, и, как много раз до того, почти поверил.
— Подержи его еще, — потребовала Дара. Фостий пискнул, обиженный, что его таскают из рук в руки. Крисп неуклюже покачал его. Дара развязала тесемки и спустила платье с плеча, обнажая грудь.
— Дай-ка его сюда. Может, это его успокоит.
Фостий пошарил губами, нашел сосок и зачмокал.
— Ему нравится, — заметил Крисп. — Не могу его винить — мне тоже.
Дара фыркнула.
— Кликни, чтобы из кухни принесли поесть, — попросила она. — Я на удивление проголодалась.
— Ты давно не ела, — ответил Крисп и выскочил из комнаты.
По дороге на кухню он остановился поблагодарить Теклу.
— Не за что, ваше величество, — сказала она. — Пусть Фос даст здоровья императрице и вашему сыну. Пока у нее все в порядке, да и малыш не слишком недоношен.
Постельничие и служанки поздравляли Криспа с рождением сына. Он про себя недоумевал, откуда они знают — вопли новорожденной дочери звучали бы точно так же. Но дворцовые слуги пользовались каким-то профессиональным чародейством. Стоило Криспу отворить дверь в кухню, как повар, ухмыляясь во весь рот, сунул ему поднос с кувшином вина, ломтем хлеба и серебряным блюдом под крышкой. «Вашей
