— Нас уже собралось достаточно, так что можно начать. Принеси-ка нам эля.
— Да, милорд, — ответил тот и поспешил в погреб.
Через минуту он вернулся, слегка пошатываясь под тяжестью большого кувшина с заостренным дном. Повар воткнул кувшин в земляной пол, и тот остался стоять вертикально. Затем малый сбегал за кувшином поменьше и пивными кружками из просмоленной кожи, поставив по одной перед каждым (Дарену досталась самая маленькая). После этого он принялся разливать эль, время от времени погружая маленький кувшин в горловину большого.
— Налей и себе тоже, — сказал Джерин.
Он не был суровым хозяином. Расплывшись в улыбке, черпарь заглотил едва ли не половину кувшинчика. Джерин плеснул немного эля из своей кружки на пол.
— Это для Бэйверса, бога ячменя, — произнес он нараспев перед тем, как отхлебнуть.
— Для Бэйверса, — повторили за ним остальные, исполнив ритуал.
Даже Вэн последовал примеру других, хотя не считал Бэйверса своим богом. Но божество, у которого вместо волос на голове колосился ячмень, имело в здешних землях большое влияние.
Поставив кружку на стол, Райвин скорчил кислую мину.
— Как же мне не хватает сладкого виноградного вина, — сказал он.
— Во-первых, виноград не растет в северных краях, а с землями к югу от Хай Керс мы лишились торговых связей, — пояснил насмешливо Джерин. — Во вторых, когда ты пьешь слишком много вина, происходят ужасные вещи. Мы это не раз наблюдали. В-третьих, вином заправляет Маврикс. Неужели ты хочешь снова иметь с ним дело?
— Ты прав, прав, — печально согласился Райвин. — Но все равно я скучаю по вину.
Повара принесли чаши с похлебкой из сельдерея и бобов, в которой плавали маленькие кусочки соленой свинины для вкуса и аромата. Джерин, как и все, поднес чашу ко рту, а когда покончил с едой, вытер рукавом губы. К югу от Хай Керс люди вытирали лицо и руки специальными кусочками ткани, но на севере эти тонкости не привились.
А с вертела уже сняли ломти говядины. Пока один повар разрезал их на более мелкие части, другой сходил на кухню и оделил каждого из сотрапезников круглой хлебной лепешкой. Для мяса. Лепешки впитают жир, а потом, в свой черед, их тоже съедят.
Джерин похлопал по пустому месту между собой и Вэном.
— Положи и сюда тоже, Ансеис. Фанд должна скоро спуститься.
— Да, милорд принц, — ответил повар, исполняя распоряжение.
Дарен принялся отламывать кусочки от своей лепешки и запихивать в рот.
— Если ты набьешь себе этим желудок, мой мальчик, то куда денешь мясо? — спросил Джерин.
— Я найду куда. — И Дарен похлопал себя по животу.
Как раз когда повар, резавший говядину, начал выкладывать дымящиеся куски на глиняный поднос, с жилого этажа Лисьего замка в главную залу спустилась Фанд. Джерин и Вэн переглянулись, улыбнулись друг другу и оба замахали ей, указывая на место между ними.
— Пф, вы, как всегда, не намерены драться за меня, — произнесла она с показным разочарованием, подходя к ним. Но Джерин не сомневался, что поддельная эмоция лишь маскирует подлинную, все ту же. Возможно, она и смирилась с тем, что ее без обид делят двое, но это явно ей не нравилось.
Надеясь сбить Фанд с кровожадной темы, Джерин зычно велел одному из слуг наполнить элем еще одну кружку и самолично поднес ее ей:
— Вот, держи.
— Благодарю тебя, да, вот именно, благодарю. — Она говорила по-элабонски с сильным акцентом и иногда строила фразы в манере трокмэ.
Фанд была крупной красивой женщиной, ростом почти с Лиса, с бледной кожей, на солнце покрывавшейся веснушками, серо-голубыми глазами и волнистыми волосами цвета меди, ниспадавшими ей на плечи. Для Джерина мужчины с таким цветом волос были врагами. Он до сих пор иногда удивлялся, что спит с женщиной, родившейся в землях к северу от Ниффет.
«Видимо, мое удивление не столь велико, чтобы я перестал это делать», — подумал он. Вслух же он сказал, обращаясь к Фанд:
— Может, мне все-таки стоило посадить тебя в лодку и переправить обратно за реку?
— Если бы ты это сделал, тебе же было бы хуже, — возразила она, тряхнув головой так, что свет факелов заиграл на ее волосах.
Чего у нее было не отнять, так это непоколебимой самоуверенности. Хотя чему тут удивляться, когда двое мужчин, да каких, пляшут под ее дудку?
— Я до сих пор уверен, что ты пырнула ножом того парня, который привез тебя к нам, — поддел Джерин.
— Я уже говорила тебе, Джерин, дорогой: я сама переправилась на ваш берег в надежде найти здесь более веселую жизнь. Пф, и я не ошиблась, хотя и не рассчитывала связаться с южанином. — Она сделала паузу, состроив глазки Вэну. — Тем более с двумя.
— Я не элабонец, — негодующе пробасил Вэн, — и я буду тебе весьма благодарен, если ты перестанешь меня так называть. В один прекрасный день я запрягу лошадей в колесницу или просто уйду отсюда пешком.
— Сколько лет ты уже это повторяешь? — спросил Джерин.
— Столько, сколько живу здесь, это верно, а может, меньше на один оборот самой быстрой луны. — Вэн покачал головой, не переставая удивляться, что смог так долго продержаться на одном месте. — Вот дерево, понятно, должно иметь корни, чтоб расти, но чтобы мужчина…
— Мужчина? — воскликнула Фанд, все еще пытаясь их раззадорить. — Ты готов спорить по поводу того, южанин ты или нет, но не из-за меня? И какой же ты после этого мужчина?
— После прошлой ночи ты должна прекрасно помнить, что я за мужчина. — Вэн был похож на кота, плюхнувшегося в кувшин со сливками.
Фанд возмущенно пискнула и снова повернулась к Джерину.
— И ты позволяешь ему разговаривать со мной так?
— Йо, еще как, — отозвался Лис.
Если ей все это надоест и она от них уйдет, он, разумеется, будет сожалеть какое-то время, но, с другой стороны, вздохнет с облегчением. Однако сейчас он вовсе не был настроен воинственно, поэтому сказал:
— А вот и мясо.
Это ее отвлекло. И его тоже. Джерин вытащил из-за пояса кинжал и, срезая мясо с кости, принялся набивать им рот.
Кинжал, как и остальное его оружие, отличался суровой простотой. С костяной рукоятью, обмотанной кожей. Но он был удобен, и Лис никогда не забывал его точить. Иногда за простотой прячется эффективность.
У Вэна, напротив, рукоятка ножа была украшена большим топазом и обмотана золотой проволокой. Он использовал пышность с той же целью, что Джерин неказистость: в обоих случаях внешний вид камуфлировал отменные бойцовские качества. Джерин давно пришел к выводу, что сокрытие их сторицей возмещается в драке.
Размышляя таким образом, он через плечо покосился на Фанд, которая орудовала своим тоненьким бронзовым лезвием. Пытается ли она тоже что-то скрывать? Он запыхтел и сделал большой глоток эля. Нет, скрытность вроде бы не присуща ее натуре. Однако то же самое он думал и об Элис, и к чему это привело?
— Папа, — позвал Дарен, — помоги мне отрезать еще мяса.
У малыша тоже был нож, но маленький и не очень острый. С одной стороны, это предохраняло от порезов, с другой — мешало по-быстрому насыщаться.
Джерин наклонился к нему и срезал несколько полосок мяса с кости.
— Когда закончишь, сполосни лицо водой, — велел он.
Лис помнил, как удивился и обрадовался, узнав о холодных и горячих банях, которыми так славился стольный град Элабон. К северу же от Керс, насколько ему было известно, имелась лишь одна баня, и то не
