Глава 9
Мокрые стены, крыши, улицы, молодая листва — все блестело в лучах яркого солнца и от этого казалось Криспу ярче и четче, чем на самом деле, словно весенний ливень умыл весь мир.
Тучи, пролившиеся над столицей дождем, теперь серыми пухлыми комочками уходили за горизонт на востоке. Остальное небо блистало той сияющей голубизной, которую мастера по эмали давно и тщетно пытаются воспроизвести.
С настороженностью человека, привыкшего связывать с прогнозом погоды виды на урожай, Крисп смотрел не на восток, куда уплывали дождевые тучи, а на запад, откуда приходит погода. Втянув ртом воздух, он попробовал его на вкус. Ветер был солоноватым, потому что прилетел с моря. В крестьянской молодости он не знал этого привкуса, потому что жил от моря вдали, но это было давно. Вдохнув еще раз через рот, он принял решение.
— Весна пришла окончательно, — объявил он.
— В прошлом ваше величество делали подобные предсказания с замечательной точностью, — отозвался Барсим, позволив себе тончайшее признание неимператорского происхождения Криспа.
— В этом году для меня это важнее, чем прежде, потому что, как только я буду уверен, что дороги останутся сухими, я двину армию против фанасиотов. Чем меньше у них окажется времени и возможностей грабить и убивать, тем лучше будет для западных провинций и всей империи.
— Хвала Фосу, после дня солнцестояния в городе все было спокойно.
— Да. — Всякий раз, вознося молитвы, Крисп не забывал поблагодарить за это благого бога. Все же он не до конца верил в спокойствие, продержавшееся в городе всю зиму до самой весны, и все время спрашивал себя, не идет ли он по тонкому льду — образ ада Скотоса казался здесь особенно подходящим. Если ледок треснет, его может утянуть в бездну. Но пока что он держался.
— Я считаю, что ваше величество справились с делом священника Дигена со всем возможным благоразумием, — сказал вестиарий.
— Вы имеете в виду то, что я позволил ему догореть, как коптящему огарку. Диген хотел только одного — поднять бунт. И я не мог отомстить ему лучшим способом, чем дать ему тихо подохнуть. Если Фос проявит благосклонность, хроникеры забудут его имя, как люди — пока что — забыли, что выходили на улицы после его проповедей.
Барсим взглянул на Криспа, и это был взгляд много повидавшего человека.
— А когда вы отправитесь воевать, ваше величество, то оставите столицу без гарнизона?
— О, конечно, — ответил Крисп и расхохотался, давая понять вестиарию, что шутит. — Вот стало бы здорово, если бы я одолел фанасиотов на поле боя, а вернувшись в столицу, натолкнулся бы на запертые ворота! Нет, такому не бывать!
— Кого вы назначите командующим столичным гарнизоном? — спросил Барсим.
— Знаете, почитаемый господин, я подумываю поручить эту работу Эврипу, — произнес Крисп намеренно равнодушно. Если Барсим захочет привести доводы против кандидатуры Эврипа, то Крисп не хотел невольно затыкать евнуху рот.
Барсим задумался над словами Криспа с той же основательностью, с какой император оценивал погоду. После долгой паузы, потраченной на размышления, вестиарий ответил:
— Может получиться весьма неплохо, ваше величество. Его младшее величество во всех отношениях хорошо проявил себя в западных провинциях.
— Проявил, — согласился Крисп. — Кроме того, за ним шли солдаты, а это магия, которой научить невозможно. Я оставлю с ним и какого-нибудь хладнокровного офицера, который, возможно, удержит Эврипа и не даст ему броситься куда-нибудь сломя голову.
— Разумно, — ответил Барсим, подразумевая, что счел бы Криспа тупицей, поступи он иначе. — Это станет ценным опытом для младшего величества, особенно если… если другие дела завершатся не так, как нам хотелось бы.
— Фостий еще жив, — внезапно сказал Крисп. — Магия Заида продолжает это подтверждать, и он совершенно уверен, что Фостий сейчас в Эчмиадзине, где у мятежников, кажется, находится штаб. С тех пор как мы поняли, что маскировочная магия имеет макуранские корни, Заиду удалось продвинуться далеко вперед. — Недолгий энтузиазм Криспа угас. — Но он, разумеется, не может мне сказать, во что ныне верит Фостий.
Крисп, что было для него характерно, изложил суть проблемы одной фразой.
Автократор покачал головой. Фостий еще так молод; кто может предсказать, какие еще идеи он способен с восторгом подхватить? Крисп в его возрасте имел гораздо больший запас здравого смысла. Правда, он оставался крестьянином и тогда, когда ему перевалило за двадцать, а где еще человек может получить более крепкую порцию жизни, как не на земле? Фостий же вырос во дворцах, где любые прихоти легко удовлетворяются. К тому же он всегда находил удовольствие в том, чтобы следовать советам Криспа с точностью до наоборот.
— А Катаколон? — спросил Барсим.
— Его я возьму с собой… один спафарий мне в любом случае нужен. Он неплохо проявил себя в западных провинциях и гораздо лучше во время бунта в день солнцестояния. За последние несколько месяцев я понял, что мои сыновья должны как можно больше учиться командовать. А уповать на милость Фоса, вместо того чтобы самому заботиться о будущем, глупо и расточительно.
— Лишь немногие могут обвинить ваше величество в непредусмотрительности по сути, никто.
— А за это, уж поверьте, я должен поблагодарить вас, — сказал Крисп. — Отыщите, пожалуйста, Эврипа и пришлите его ко мне. Я еще не успел сообщить ему о своем решении.
— Разумеется, ваше величество.
Барсим вошел в императорскую резиденцию, а Крисп остался на улице, наслаждаясь солнышком. Вишневый сад вокруг уже покрывался листвой; вскоре, на две-три впечатляющие недели, здесь наступит буйство сладко пахнущих бело-розовых цветов. Мысли Криспа как-то незаметно переключились на вопросы сбора войск, перемещения войск, снабжения войск…
Он вздохнул. Быть Автократором означало ломать голову над проблемами, на которые гораздо приятнее плюнуть и пустить на самотек. Интересно, а бунтовщики, против которых он выступает в поход, вообще представляют, насколько в действительности тяжело управлять империей? Уж он точно этого не представлял, когда вырвал ее из рук Анфима.
«Если бы я был уверен в том, что Ливаний не наломает дров, то мне следовало бы нахлобучить ему корону и посмотреть, как она ему понравится», сердито подумал он. Крисп знал, что такого никогда не будет: Ливаний мог завладеть короной, лишь вырвав ее из пальцев мертвого императора.
— Что случилось, отец? — спросил Эврип, подходя к нему. В его голосе ощущалась настороженность, но не такая, какую Крисп привык слышать от Фостия.
Они с Фостием просто-напросто не соглашались друг с другом при первой же подвернувшейся возможности. Эврипа возмущало то, что он родился вторым; это сразу делало его мнение не стоящим серьезных возражений.
Но так было прежде. Крисп объяснил сыну, что намерен ему поручить.
— Дело очень серьезное, — подчеркнул он. — И если начнутся реальные проблемы, я не хочу, чтобы ты швырялся приказами направо и налево. Вот почему я оставляю с тобой опытного капитана и ожидаю, что ты прислушаешься к его советам в военных вопросах.
Услышав, какое доверие оказал ему Крисп, Эврип гордо выпятил грудь, но после этих слов спросил:
— А если мне покажется, что он ошибается, отец? «Подчинись ему в любом случае», — едва не произнес Крисп, но удержал слова при себе. Он вспомнил, как Петроний интригами добился для него должности вестиария Анфима. Дядя тогдашнего Автократора весьма ясно дал ему понять, что ждет от Криспа безоговорочного послушания. И тогда Крисп задал Петронию вопрос, очень похожий на только что прозвучавший вопрос Эврипа.
— Командовать будешь ты, — медленно ответил Крисп. — Если ты сочтешь, что твой советник не
