Волшебник взял оба пергамента и сложил их так, что оба влажных пятна соприкоснулись.
— Поскольку сущность Арваша явно присутствует в одном из этих писем, она не может не извлечь из другого письма даже ничтожные количества самой себя, если они там имеются.
Выдержав пергаменты прижатыми полминуты, он разъединил их.
Голубое пятно на письме Таронития осталось голубым, а не превратилось в зеленое, желтое, оранжевое, красное или даже розовое. Заид разглядывал его с изумлением. Криспом же овладело не только удивление, но и сильная подозрительность.
— Так по-твоему выходит, что Арваш не имеет никакого отношения к фанасиотам? Мне трудно в такое поверить.
— Мне тоже, ваше величество, — согласился Заид. — Если вы спросите мое мнение, то я отвечу, что связь между Арвашем и фанасиотами весьма вероятна. Однако моя магия, кажется, вновь утверждает нечто другое.
— Но верна ли твоя магия, или же тебя попросту ввели в заблуждение? — потребовал ответа император. — Можешь ли ты уверенно ответить на любой из моих вопросов — да или нет? Я знаю, ты понимаешь, насколько это важно, и не только для меня, но и для настоящего и будущего империи.
— Да, ваше величество. Столкнувшись лицом к лицу с Арвашем, увидев сотворенное им зло, и то зло, к которому он подтолкнул последовавших за ним, я хорошо знаю, насколько вам хочется быть уверенным в том, придется ли вам — и нам — иметь с ним дело вновь.
— Хорошо сказано, — согласился Крисп. Вряд ли он сумел бы говорить столь рассудительно. Но правда заключалась в том, что едва он прочел письмо Таронития, как страх перед Арвашем всплыл в его сознании подобно призраку из романа, которыми торговали на площади Паламы. И что бы ни говорили о фанасиотах магические испытания Заида, собственный страх звучал в его душе еще громче.
Поэтому он спросил:
— Высокочтимый господин, известны ли тебе другие магические средства, при помощи которых можно проверить истинность уже полученных результатов?
— Надо подумать, — ответил Заид и на несколько минут предался размышлениям, застыв посреди кабинета неподвижно, словно статуя. Внезапно он просиял:
— Я кое-что вспомнил.
Он торопливо подошел к стоящему у стены шкафу и принялся рыться в выдвижных ящичках.
Халогай подошел и встал между Заидом и Криспом — на случай, если волшебник внезапно выхватит кинжал и попытается убить Автократора. Он поступил так зная, что Заид — давний и верный друг Криспа и что в его палате наверняка имеется оружие куда более опасное, чем какой-то нож. Крисп улыбнулся, но не попросил северянина отойти, зная, что тот выполняет свои обязанности так, как полагает нужным.
— Нашел! — радостно воскликнул Заид, оборачиваясь. В руке у него оказался не кинжал, а гладкий полупрозрачный белый камень. — Это никомар, ваше величество — разновидность алебастра. Если на него правильно воздействовать, он способен порождать одновременно победу и дружбу. С его помощью мы проверим, существует ли, образно говоря, дружба между этими письмами. И если да, то мы узнаем, что Арваш действительно приложил руку к ереси фанасиотов.
— Алебастр, говоришь? — Крисп подождал, пока Заид кивнул. — В императорской резиденции некоторые из панелей под потолком тоже сделаны из алебастра, чтобы там было светлее. Тогда почему же под моей крышей не обитают постоянно… э-э… победа и дружба? — Ему вспомнились бесконечные ссоры с Фостием.
— Я ведь говорил, что камень проявляет свои достоинства после правильного воздействия на него, — с улыбкой ответил Заид. — Процедура эта не из легких, а эффект не длится долго.
— Понятно. — Крисп понадеялся, что разочарование в его голосе не прозвучало слишком явно. — Что ж, в таком случае начинай и делай, что нужно.
Волшебник произнес молитву над поблескивающим кусочком никомара и смазал его приятно пахнущим маслом, словно производил его в прелаты или императоры.
Криспу стало интересно, сумеет ли он заметить изменение в камне, ведь даже человек без всяких магических талантов способен ощутить живительный поток, связывающий священника-целителя и пациента. Для него, впрочем, никомар остался просто камнем. Оставалось верить, что Заид знает свое дело.
Закончив делать пассы, для которых, по мнению Криспа, потребовались пальцы без суставов, Заид сказал:
— Теперь, с благословения благого бога, можно и начать. Сперва я проверю письмо, написанное Арвашем.
Он приложил никомар к месту, куда прежде наносил капельку магической жидкости. Камень ярко осветился изнутри пронзительной краснотой.
— Камень засвидетельствовал то, что нам уже известно, — заметил Крисп.
— Именно так, ваше величество, — подтвердил Заид. — Это заодно указывает мне, что никомар действует, как ему и положено. — Он снял тонкую пластинку камня и подержал ее над бронзовой жаровней, где курился ладан. Дым с резким запахом медленно поднимался к потолку. Крисп даже не успел спросить, зачем это нужно, как Заид пояснил:
— Я окуриваю никомар, чтобы удалить из него флюиды пергамента, которого он только что касался. Теперь в предстоящем нам решающем опыте действие закона сродства не повлияет на результат. Понимаете?
Не дожидаясь ответа, волшебник положил отполированный алебастр на письмо Таронития. Крисп ожидал увидеть новую красную вспышку, но сквозь полупрозрачный никомар просвечивало лишь размытое голубое пятно.
— И что это означает? — спросил Крисп. Он и надеялся, и опасался услышать от Заида ответ, отличающийся от очевидного.
— Это означает, ваше величество, что, насколько я могу судить по результатам магических испытаний, между фанасиотами и Арвашем никакой связи не существует.
— Мне до сих пор в это трудно поверить, — молвил Крисп.
— И мне тоже, как я уже упоминал. Но если бы вам пришлось выбирать между верой в то, что вам кажется, и тем, что подтверждено доказательствами, то что вы выберете? Полагаю, я знаю вас достаточно хорошо и могу предсказать ваш ответ, если бы речь шла о юридической, а не магической проблеме.
— Тут ты меня победил, — признался Крисп. — Выходит, ты настолько уверен в результатах своих магических манипуляций?
— Уверен, ваше величество. И если бы здесь не был замешан Арваш, то хватило бы и первой проверки. А раз этот результат подтвердил и никомар, то я готов жизнью ручаться за его точность.
— А ведь ты и в самом деле рискуешь жизнью, — заметил Крисп, слегка помрачнев.
Заид на мгновение удивился, затем кивнул:
— Да, верно. Арваш, если он вновь взялся за старое, способен навести ужас даже на храбрецов. — Он плюнул себе под ноги, отвергая злобного бога Скотоса, которого Арваш выбрал себе в покровители. — Но, клянусь Фосом, владыкой благим и премудрым, я вновь повторяю, что Арваш никоим образом не связан с фанасиотами. Пусть эти еретики и сбились с истинного пути, но сбил их не Арваш.
Он говорил с такой уверенностью, что Криспу, несмотря на все сомнения, пришлось поверить волшебнику. Заид был прав — доказательства весят больше, чем любые ощущения и предчувствия.
И если фанасиотов направляет не зловещая рука Арваша, то какова же в таком случае их возможная опасность? Автократор улыбнулся.
За последние два десятка лет он перевидал — и одолел — столько обычных врагов, что мало не покажется.
— Спасибо, что снял груз с моей души, высокочтимый господин. Твоя награда будет немалой, — сказал он Заиду. Вспомнив, что волшебник имел привычку передавать подобные награды в казну Чародейской коллегии, император добавил:
— На сей раз, друг мой, оставь часть ее себе. Считай это моим повелением.
— Этого вам не следует опасаться, ваше величество, — ответил Заид. — Я уже получил такое же указание от персоны, которую считаю выше вас по рангу.
