На дальней стене из литого бетона висел плакат, где был изображен Альберт Эйнштейн, передающий факел человеку, которого лишь немногие люди знали в лицо, — Эрику Дрекслеру. Тот, в свою очередь, протягивал факел воображаемому зрителю: Ваша очередь, господа! Дрекслер принадлежал к числу первых пламенных фантазеров и мечтателей, стоявших у истоков современной генной инженерии.
Жаль, что мы не успели до него добраться, подумал Ленц.
Черный пес выжидательно посмотрел на хозяина и уселся в центре клетки, постукивая хвостом по полу.
— Славная собачка, — пробормотал Кеннесси.
Джереми Дорман исчез из поля зрения и несколько секунд спустя появился вновь, неся в руках тяжелую мощную винтовку «смит-и-вессон». Ленц знал из донесений своих людей, что Дорман сам ездил в портлендский оружейный магазин и приобрел там винтовку за наличный расчет. И даже не включил ее в заявку на финансирование.
Покрывшись испариной, Дорман осмотрел оружие и повернулся к клетке. Кеннесси тем временем продолжал вещать:
— Сейчас я покажу вам нечто удивительное. Полагаю, нет смысла напоминать, что все будет происходить в реальности. Никаких трюков и спецэффектов. — Он скрестил руки на груди, устремил в объектив жесткий взгляд и отчеканил: — Я намерен потрясти вас до такой степени, чтобы вы наконец отбросили свои предрассудки. — Потом он повернулся к Дорману и распорядился: — Как только приготовитесь, Гридли, можете стрелять[7].
Дорман нерешительно замялся, словно не понимая, к кому обращены слова Дэвида, потом вскинул «смит-и-вессон» и прицелился в собаку.
Кадык Дормана заходил вверх-вниз, выказывая его нервозность.
Почуя неладное, пес забился в дальний угол клетки и издал низкое угрожающее рычание. Темные глаза Вейдера встретились с глазами ассистента, и пес обнажил клыки. У Дормана затряслись руки. Лицо Кеннесси вспыхнуло от ярости.
— Стреляй, Джереми, черт бы тебя побрал! Кончай тянуть резину!
Дорман дважды спустил курок. На видеозаписи выстрелы прозвучали отрывисто, но негромко. Обе пули угодили в черного пса, отбросив его на стальные прутья. Одна из пуль попала ему в грудную клетку, другая раздробила позвоночник. Из пробитых отверстий хлынула кровь, заливая шерсть Вейдера.
Пес взвизгнул и грузно осел на пол, тяжело дыша.
Дорман тупо взирал на оружие.
— Господи, — пробормотал он. — Защитники прав животных распнут нас на кресте.
Кеннесси, не теряя ни секунды, выступил вперед и разразился заранее продуманной и отрепетированной речью. Это был его звездный час. Сколь бы напыщенными ни казались его слова, Дэвид знал, что они произведут желаемый эффект.
— Мои открытия прокладывают путь многочисленным практическим приложениям, и именно потому так много людей столь долго работали над этой проблемой. Исследователь, первым добившийся столь впечатляющего успеха, принесет обществу потрясение, равного которому не знало человечество. — Он говорил так, словно обращался к совету директоров, а тем временем в клетке за спиной Дэвида истекал кровью его питомец.
Ленц почувствовал невольное уважение к этому человеку. Он кивнул сам себе и подался вперед, положив локти на стол и наклонившись к экрану телевизора. Вот вам еще одна причина, по которой мы обязаны держать работы Кеннесси в секрете и публиковать результаты только тогда, когда это будет совершенно необходимо, думал он.
Дэвид повернулся к клетке и бросил на издыхающего пса холодный отчужденный взгляд исследователя.
— В случае такой тяжелой травмы первой задачей наномашин является отключение болевых центров пострадавшего, — сказал он.
Вейдер сидел в клетке, озадаченно вывалив наружу язык. Казалось, пес не замечает зияющих дыр в своей спине. Он неуклюже попытался привстать и тут же распластался на полу, слизывая с шерсти кровавые потеки. Еще секунду спустя его набрякшие веки медленно закрылись, и вскоре черный Лабрадор мирно уснул, положив морду на передние лапы. Он глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.
Кеннесси опустился на колени подле клетки и потрепал собаку по голове.
— Деятельность наномашин сопровождается выделением тепловой энергии, и температура тела Вейдера повысилась на несколько градусов. Посмотрите на его раны, они уже почти прекратили кровоточить. Джереми, поставь камеру поближе и снимай крупным планом.
Дорман стоял, будто оглушенный, погом вдруг сорвался с места и схватил камеру. Картина дрогнула и поплыла, затем вновь стала четкой. На экране появилось пулевое отверстие. Кеннесси несколько секунд помолчал, предоставив изображению самому говорить за себя, и наконец вновь приступил к прерванной лекции:
— Обширные механические повреждения, подобные тому, которое мы сейчас наблюдаем, исцелить гораздо проще, нежели многие широко распространенные заболевания, например, рак. Для заживления огнестрельной раны требуется лишь аккуратно совместить нарушенные ткани, восстановить их структуру и наложить клеточный бандаж. Однако если речь идет о генетическом заболевании, требуется перестроить каждую отдельную клетку, вычленив и исправив все аномалии ее строения. Лечение ракового больного может занять недели и даже месяцы, ну а пулевые раны… — Дэвид повел рукой, указывая на неподвижное тело черного Лабрадора. — … Короче говоря, Вейдер уже завтра будет как ни в чем не бывало гоняться за белками.
На лице Дормана были написаны изумление и недоверие.
— Если все это попадет в газеты, нас вышибут с работы, — сказал он.
— Вряд ли, — улыбнувшись, отозвался Кеннесси. — Держу пари на коробку собачьих бисквитов.
Менее часа спустя Вейдер проснулся. Его покачивало от слабости, но он быстро набирал силы, поднялся на ноги, встряхнулся и залился здоровым веселым лаем. Кеннесси открыл дверцу клетки, и пес выскочил наружу, ластясь к хозяину в ожидании внимания и похвалы. Дэвид громко рассмеялся и взъерошил ему шерсть.
Ленц оторопело наблюдал за происходящим. Теперь он видел, что Кеннесси добился куда более значительного успеха, а его исследования грозили еще большими неприятностями, чем представлялось до сих пор. Ленцу оставалось лишь добрым словом помянуть своих людей, которые изъяли образцы и уничтожали все прочие улики.
И если что-либо подобное станет достоянием широкой публики, Ленц не исключал возможности возникновения последствий планетарного масштаба. Нет, все материалы должны быть уничтожены.
Он вынул из магнитофона кассету и запер ее в сейф для секретных документов. К счастью, несгораемый шкаф «ДайМар» уберег кассету и прочие бумаги от пожара, но Ленц уже перестал сомневаться в том, что некоторые образцы ускользнули от внимания его людей.
Теперь, после просмотра фильма, он наконец полностью осознал смысл перехваченного телефонного разговора Дэвида Кеннесси и его жены в ту ночь, когда было совершено нападение.
Дэвид говорил отрывистым возбужденным голосом, не давая супруге даже вставить слово:
— Патриция, возьми Джоди и Веидера и уезжай! Немедленно! Случилось то, чего я боялся больше всего. Вы должны бежать. Я оказался в ловушке, но вы еще успеете скрыться. Бегите! Не давайтесь им в руки!
После этих слов запись прервалась. Судя по всему, Патриция поняла, о чем идет речь, и не теряла ни секунды. К тому времени, когда люди Ленца добрались до ее загородного дома, она исчезла, взяв с собой сына и собаку.
Просмотрев видеозапись, Ленц понял, что совершил серьезную ошибку. До сих пор он полагал, что у Патриции могли оставаться какие-то записи и научные данные, но теперь он видел, что опасность многократно возросла.
Как он мог проглядеть? Черный Лабрадор и был тем самым псом, а не просто домашним любимцем, которого Патриция не решилась бросить, уезжая. Это было подопытное животное, и в его крови обитали наномашины, дожидаясь своего часа, готовясь заполонить собой весь мир.
