— Ладно, не обижайся, Фердулф меня тоже достал, — признался Лис. — Я вот все думаю, зачем он увязался за нами? Как-никак, а наполовину он все-таки бог…
Вэн перебил его:
— На неправильную половину. Да и бог тоже не очень-то правильный, если уж на то пошло.
— Возможно. Но Фердулф что-то знает. Что же ему известно такое, чего не знаю я? И откуда он это знает?
Чужеземец заработал челюстями, будто пережевывая услышанное. Видимо, вкус ему не понравился, ибо он сплюнул в траву.
— Ха! Насколько я могу судить, нам всем будет лучше, если мы никогда о том не узнаем.
— Не стану с тобой спорить, — сказал Джерин. — Но у меня есть предчувствие, что нам предстоит это узнать, так или иначе. Смею надеяться, что Фердулф здесь затем, чтобы как-то помочь нам одолеть Лучника, если мы не сумеем с ним справиться сами.
— Йо, — отозвался Вэн. — Я тоже на это надеюсь. А вдруг мы ошибаемся и он пошел с нами для того, чтобы помочь Араджису одолеть нас? Тогда, мой друг Лис, ты не успеешь и глазом моргнуть, как все мы…
— Да знаю я, знаю, — поспешил прервать его Джерин. — Это лишь риск, на который нам приходится идти, вот и все. Я много рисковал в последние двадцать лет. Так почему бы не рискнуть и сейчас?
Сейчас этот риск может оказаться смертельным, — сказал Вэн.
— Да, может. — Лис пожал плечами. — Но с этим ведь ничего не поделаешь, а?
III
Каждый раз, когда на Элабонском тракте появлялась колесница, движущаяся с юга, Лиса охватывало волнение. Он боялся, что она несет вести о том, что Араджис ворвался в поместье Бэлсера или перешел границу Северного королевства. В последнем случае Джерину пришлось бы срочно менять направление продвижения войска.
Но никаких тревожных известий не приходило. На пятый день после своего выступления из Лисьей крепости армия достигла земель, которыми управлял сын Джерина Дарен. Темп продвижения оставлял желать лучшего, но, как и в любом военном походе, армия была вынуждена равняться на самых медлительных.
Унаследовав крепость от своего деда, Дарен сохранял полную независимость от отца. Поэтому Джерин заранее известил своего старшего сына о своем намерении увидеться с ним и попросил разрешения въехать в его баронское поместье во главе вооруженного войска. Он был бы ошеломлен, он пришел бы в ужас, если бы Дарен ему отказал, но ничего подобного не случилось. Стражи, которые по-прежнему охраняли границу между владениями своего лорда и землями, находившимися под властью Лиса, отступили в сторону, давая возможность колонне проследовать мимо них. Вытаращив глаза, они дивились, как много людей ведет с собой король Джерин.
Джерин не мог видеть глаза караульного на сторожевой башне крепости Дарена, но готов был поспорить, что они тоже полезли на лоб. Голос малого был пронизан благоговейным страхом, когда он выкрикнул:
— Кто приближается к замку Дарена, внука Рикольфа?
Парень прекрасно знал, кто приближается, но форма есть форма. Многих людей, как не раз замечал Джерин на протяжении своей долгой жизни, отступление от чего-то рутинного сильно смущало и выбивало из колеи. Поэтому он ответил традиционно:
— Я Джерин Лис, король Севера, приехал в гости к моему сыну Дарену, внуку Рикольфа.
Он нисколько не возражал против того, что Дарен добавляет имя Рикольфа к своему, и даже, напротив, считал это очень удачным.
— Приветствую вас, лорд король. Добро пожаловать к нам как в качестве гостя лорда Дарена, так и его отца, — ответил часовой.
Подъемный мост был опущен. Поскольку поместье Дарена окружали со всех сторон земли Лиса, никто тут не опасался внезапных атак. Джерин хлопнул Дагрефа по плечу. Сводный брат Дарена тронул поводья, колесница застучала колесами по настилу моста надо рвом и въехала в крепость.
Дарен ждал отца во внутреннем дворе замка, в чем Джерин, собственно, не сомневался, но видел он сейчас не его. Приезжая сюда, он в первую очередь всегда видел призраков, которые не имели никакого отношения к тем, что появлялись с заходом солнца. Он видел Рыжего Рикольфа, Элис и себя самого в юные годы. А еще видел юного, примерно в возрасте Дагрефа, Дарена, когда тот прибыл в дедову вотчину, чтобы заявить свои права на нее и сделать ее своей. За протекшие с тех пор пять лет ему это, кажется, удалось.
Сейчас Дарену было девятнадцать, и он очень походил на Лиса в молодости: настолько, что тому на один безумный миг почудилось, будто он вернулся в прошлое, в свои юные годы. Пусть Дарен чуть посветлей и несколько коренастее, но основная разница между ним и отцом, когда тот был так же юн, заключалась в том, что на лице молодого человека не видно было ни малейших следов мечтательности. Джерин являлся вторым сыном в семье, поэтому мог позволить себе роскошь думать о чем угодно. Дарен же, имея за плечами пять лет управления поместьем, думал в первую очередь о самом насущном, а уж потом обо всем остальном.
Но это не означало, что он перестал улыбаться.
— Как я рад видеть тебя, отец, клянусь Даяусом и всеми богами! — воскликнул он голосом Джерина, только более низким.
Когда Лис выбрался из повозки, Дарен по-медвежьи облапил отца, а затем кивнул Дагрефу, все еще державшему в руках поводья.
— Я вижу, ты приставил малыша к ремеслу, как и меня в его возрасте. Как ощущения, Дагреф?
Тот взвесил ответ с присущей ему вдумчивой неторопливостью, унаследованной им, по-видимому, от Силэтр.
— Слишком многим приходится заниматься, а времени не хватает, — сказал он наконец. — Возможно, его было бы больше, если бы у меня лучше получалось.
— Получится, — заверил Дарен и вновь обратился к отцу: — Кажется, из него выйдет толк.
В его тоне скользнула напряженная нотка. Лис прежде никогда не видел сына таким, и он понял, что это значит. Дарен тоже прикидывает, кто унаследует титул и поместье отца. Что ж, он был бы дураком, если бы не думал об этом. Неловкий момент быстро прошел, и Дарен продолжил:
— Матушка, я надеюсь, здорова?
Он имел в виду Силэтр. Конечно, ему было известно, что она не родная его мать, но другой он не знал. Он был совсем малышом, когда Элис сбежала с лошадиным лекарем.
— Йо, с ней все хорошо, — ответил Лис, кивая. — С Клотильдой и Блестаром тоже.
— Как и с моими детишками, — сказал Вэн.
Он вылез из колесницы, встал рядом с Джерином и широко улыбнулся своему названому племяннику.
— А ты вырос, скажу я тебе. И борода у тебя погуще, чем была у меня в твои годы.
— Она темнее, — сказал Дарен рассудительно, — поэтому и кажется гуще в сравнении со светлыми, как у тебя, волосами. Пойдемте в главную залу, выпьем эля. Так значит, ты наконец пошел войной на Араджиса, отец?
— Нет, — отвечал Джерин. — Это он на меня ополчился. Во всяком случае, так все сложилось. Мэрланз Сырое Мясо сказал мне, что останавливался у тебя, поэтому ты должен знать суть наших разногласий. Араджис так напугал Бэлсера, что тот стал искать у меня защиты. Теперь Лучник хочет попытаться наказать нас обоих, меня и Бэлсера. Что ж, пусть попробует.
— На обратном пути из твоей крепости Мэрланз имел вовсе не жизнерадостный вид, — сказал Дарен.
— Очень хорошо, — кивнул Джерин. — Ему не с чего радоваться. Как и Араджису. Но Лучник силен,
