разделяет того, что объединено сходством. Поступки, одинаковые по существу, требуют и одинакового воздаяния. Поэтому безусловно предписано, что злом не воздается за зло (ср. Римл. 12:17). Как же мы сможем исполнить это предписание, если, отвергая злодеяние, не будем испытывать отвращения к мести? Какую честь воздадим мы Господу Богу, если присвоим себе право суда и защиты? Мы, ничтожные, мы — сосуды глиняные! Если наши рабы присваивают себе право мстить своим сотоварищам, мы чувствуем себя оскорбленными. Если же они выказывают покорность, помня о подчиненности своего положения, уважая достоинство господина, мы не только одобряем их, но и награждаем, и даже больше, чем они сами себя вознаградили бы. Может ли нам грозить опасность неправедного суда от Господа, столь справедливого Судьи, столь могущественного Творца? Почему мы верим, что Он — Судья, если не верим, что Он — и Мститель? Ведь Он Сам обещает нам, говоря: У Меня отмщение и Я воздам (Втор. 32:35; Евр. 10:30). То есть: прояви терпение, и Я вознагражу его. А когда Он говорит: Не судите, да не судимы будете (Матф. 7:1), — разве не требует терпения? Ведь не станет судить других только тот, кто имеет терпение не защищаться. Кто же осуждает, чтобы прощать? Но если и простит, то все равно затаит в глубине души нетерпеливое желание осудить и тем самым присвоит себе честь единственного Судьи, то есть Бога. Сколько же подобных случаев породило нетерпение! Сколько раз оно раскаивалось в содеянном! Сколько раз настойчивость нетерпения оказывалась ужаснее вызвавших ее причин! Ведь нетерпение не способно ничего осуществить без страсти. Но
предпринятое в запальчивости или терпит неудачу, или нарушается, или вообще рушится. Ведь если ты отомстишь недостаточно, то будешь выходить из себя, а если чрезмерно, то отяготишь свою совесть. Что мне пользы от мщения, точную меру которого я не могу определить из–за неспособности вытерпеть боль? Но если я предамся терпению, то не буду печалиться, а если не буду печалиться, то не стану и помышлять о мщении.
11. После того, как мы, насколько могли, рассмотрели эти основные причины нетерпения, стоит ли нам распространяться о прочих, которые проявляются в частной и общественной жизни? Широко и разнообразно действие зла, обрушивающего многочисленные змеиные укусы, то легкие, то тяжелые. Легкие из–за их незначительности ты можешь и не замечать, а тяжелым, вследствие их превосходства, тебе придется уступать. Там, где обида меньше, нет нужды в нетерпении. Но где обида больше, там в большей степени необходимо целебное средство от обиды — терпение. Итак, будем бороться, чтобы выдержать удары, наносимые злом, и чтобы стойкость нашего душевного спокойствия свела на нет ухищрения врага. Если же мы что–то навлекаем на себя или по неразумию, или по своеволию, мы должны так же терпеливо переносить то, что сами себе избрали А если нам кажется, что иногда Господь подвергает нас ударам, то кому же еще, как не Господу, мы должны показывать свое терпение? Более того, Он Сам учил благодарить и радоваться тому, что Он удостоил нас Божественного наказания. Я, — говорит Он, — кого люблю, того наказываю (Притч. 3:12; ср. Евр. 12:6; Откр 3:19). Как счастлив тот раб, исправлением которого занимается сам господин, кого он удостаивает своего гнева, кого не обманывает, скрывая вразумление! Таким образом, со всех сторон нас побуждают непременно упражняться в терпении, к которому мы равно прибегаем в результате собственных ошибок, или козней дьявола, или наказаний Господа. Награда за исполнение этой обязанности велика, а именно — счастье. Ибо кого Господь именовал счастливым, если не терпеливых, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Матф. 5:3)? Никто не может быть нищ духом без смирения. Кто же смирен, если не терпеливый? Ибо никто не способен смириться без терпения, предшествующего самому смирению Блаженны, — говорит Он, — плачущие и скорбящие (4). Кто же может такое вынести без терпения? Но именно таким обещана и защита, и радость (ср. Лук. 6:23). Блаженны кроткие (Матф. 5:5). Уж этим–то словом вообще нельзя назвать нетерпеливых. Равным образом, когда Он наделяет миротворцев тем же именем блаженства и называет сыновьями Бога (ср. 9), то неужели потому, что мир творят именно нетерпеливые? Только неразумный мог бы так подумать. А когда Он говорит: Радуйтесь и веселитесь, сколько бы вас ни злословили и ни преследовали, ибо велика ваша награда на небесах (11—12), — то и тут радость, конечно, обещана не за нетерпение. Никто ведь не станет веселиться в несчастии, если прежде не научится его презирать. Никто не сможет и презирать, если не обретет терпение.
12. Что же касается излюбленного Богом дела мира, то кто из породы нетерпеливых хоть раз простит брату своему, не говоря уже о семи или семижды семидесяти раз (ср. Матф. 18:22)? Кто, направляясь со своим противником к судье, разрешит дело согласием, если не тот, кто первым одолеет гнев, отсечет суровость и раздражительность — эти кровеносные сосуды нетерпения? Как же ты простишь и будешь прощен (ср. Лук. 6:37), если останешься связан несправедливостью из–за отсутствия терпения? Не будет принято Богом жертвоприношение того, чья душа полна гнева на брата своего, пока он, примирившись с братом, вновь не обретет терпение [150]. Если солнце заходит в гневе нашем (ср. Эфес. 4:26), мы в опасности. Нельзя нам ни одного дня оставаться без терпения. А так как терпение управляет всяким делом спасения, что удивительного, если оно служит и покаянию? Привычно помогая падшим, терпение просит, требует, вызывает покаяние у тех, кто однажды вознамерится искать спасения. Сколько блага приносит терпение обеим сторонам в случае расторжения брака (но, конечно, лишь по той причине, по которой или мужу, или жене позволительно настаивать на разлуке), ибо одна из сторон не совершает прелюбодеяния, а другая очищается!
И вот что мы находим в известных благочестивых образцах терпения из Господних притч. Терпение пастуха ищет и находит заблудившуюся овцу; ведь нетерпение легко могло бы пренебречь одной из многих, но терпение предпринимает труды поисков. И терпеливый носильщик приносит на плечах заблудшую грешницу [151]. И расточительного сына принимает именно терпение отца, облачает в одежды, холит и лелеет и оправдывает перед нетерпением разгневанного брата [152]. Итак, тот, кто погибал, спасен, ибо вступил на путь покаяния. Покаяние не пропадает даром, так как открывает путь терпению. А любовь (dilectio)—величайшее таинство веры, сокровище христиан, которую апостол хвалит всеми силами, полученными от Духа Святого, чем она воспитывается, если не школой терпения? Любовь, — говорит апостол, — великодушна. Это она берет от терпения. Она благодетельна: терпение не творит зла. Она не завидует: и это свойственно терпению. Она не превозносится: скромность она заимствовала у терпения. Она не спесива и не разнузданна: ибо это не имеет отношения к терпению. Не ищет своего: она отдает его, когда приносит пользу другому. Не раздражается (ср. 1 Кор. 13:4—5): иначе что она оставила бы нетерпению? Поэтому апостол говорит: Любовь все переносит, все выдерживает (7), — несомненно, потому что терпелива. Следовательно, по заслугам она никогда не погибнет. А прочее уничтожится, растратится, исчерпается: языки, науки, пророчества. Останутся же: вера, надежда, любовь (ср. 13:8; 13). Be–pa, которую ввело терпение Христа; надежда, которой жаждет терпение человека; любовь, которой, под водительством Бога, сопутствует терпение.
13. До сих пор о терпении говорилось только как о чем–то простом и единообразном, существующем лишь в душе; между тем, многообразно упражняя его и в теле, мы обретаем большее расположение Господа. Ведь терпение явлено Самим Господом и в облике телесной добродетели, ибо душа, управляя, легко наделяет свое обиталище духовным достоянием. Итак, как же действует терпение в теле? Первое дело—истязание плоти, умилостивительная жертва Господу через жертвенное самоуничижение; тогда терпение посвящает Господу траурные одежды, скудость пищи, довольствуясь простой едой и чистой водой, добавляет к этому посты, приучается к пеплу и рубищу. Такое телесное терпение укрепляет молитвы о благе, придает силу заклинаниям против зла. Оно отверзает слух Христа, Бога нашего, рассеивает суровость, пробуждает милосердие. Так, известный царь Вавилона, оскорбив Бога, провел семь лет в грязи и нечистотах, потеряв человеческий облик [153]. Но, принеся в жертву свое телесное терпение, и царство возвратил, и, что гораздо желательнее для человека, возвратил свой долг Богу. А если мы перейдем к другим, более высоким и плодотворным степеням телесного терпения, то оно, благодаря той же святости, предшествует телесному воздержанию. Терпение и вдову поддерживает, и девицу отмечает, и добровольного скопца поднимает к Царству Небесному [154]. То, что исходит от добродетели духа, осуществляется в теле. В конце концов, во время преследований решающее слово остается за терпением тела. Если бегство изнуряет, плоть побеждает невзгоды бегства. Если предстоит тюрьма, — плоть в оковах, плоть в колодках, плоть на голой земле. Она и в скудости света, она и в страдании, происходящем от мира сего. А когда приходит пора испытать блаженство, принять второе крещение [155] и взойти к самому
