повседневной жизни людей, особенно на юге Индии. У каждой семьи на кухне хранились травы и специи для добавления в пищу. Каждый знал, чего, в силу своей конституции, ему следует избегать, а что, наоборот, обеспечит ему хорошее самочувствие. К примеру, человеку-«вата» лучше избегать сухой и холодной пищи и так далее. Но потом, под влиянием сперва колониализма, а потом и современного уклада жизни, люди, особенно в городах, отдалились от своей тысячелетней аюрведической традиции.
Сегодня, по мнению Махадевана, аюрведе снова грозила опасность – уже не от колониализма, а, как он выразился, от «коммерциализма». Прилагательное «аюрведический» сейчас используется направо и налево для рекламы самых разных продуктов, в первую очередь косметических, которые с аюрведой ничего общего не имеют. В Керале аюрведа стала местной туристической достопримечательностью. Несколько оздоровительных центров предлагают здесь клиентам всевозможные виды массажа. Один ашрам, рекламируемый как аюрведический, вошел в моду и пользуется огромным успехом, особенно среди иностранцев, потому что там практикуют свободную любовь как средство «освобождения от всех желаний».
Я уже три дня провел в Дерисанамскопе, когда Махадеван объявил, что хочет заняться мною. «В клинике, – сказал он, – ничего не получится, придется постоянно отвлекаться. Поэтому поработать спокойно мы сможем только дома». Он передал всех пациентов, записанных на этот день, своему двоюродному брату, тоже врачу, и пригласил меня к себе.
Семейство Махадеван – имя это означает «Великий Бог», синоним имени Шива, – было одним из самых влиятельных в деревне, но их низенький домик у мощенной камнем дороги ничем не отличался от остальных. Как и к другим домам, к нему было пристроено крытое крылечко с маленькой террасой, где могли укрыться от непогоды, остановиться отдохнуть или переночевать странствующие «садху». Это был древний способ оказания гостеприимства святым людям, кормящимся подаянием. «Утром, перед их уходом, – объяснил мне Махадеван, – женщины приносят им питье и еду, не будучи обязанными приглашать в комнаты».
В доме Махадевана был внутренний дворик, над ним нависали крыши комнат, где размещалось семейство. Привычного на Западе назначения помещений – гостиная, спальня, кухня – здесь не было. Дворик служил для того, чтобы набирать воду, стирать и мыться. «Правда, – заметил Махадеван, – для тех, кто возвращается с погребальной церемонии, совершать омовение полагается не там, а на крыльце, не переступая порога дома». Туалет находился метрах в двухстах от жилья, его не было видно.
В рассказах Махадевана о различных обычаях своей семьи звучала гордость. Это была гордость браминов, которые, сохранив верность традициям, сумели из века в век вести «размеренный и здоровый» образ жизни. В своей жизни они руководствовались священными текстами. Веды действительно определяли, как следует поступать в любых обстоятельствах, что надлежит делать и говорить, когда и как. Придерживаться этого кодекса поведения означало обеспечить порядок, гармонию и здоровье.
Дни Махадевана текли размеренно, на старинный лад. Вся семья вставала в половине пятого на утреннюю «пуджу». Первое движение – посмотреть на свои ладони, прежде чем соединить их в знак приветствия, чтобы напомнить себе, что «я», которое символизируют две руки, само по себе не совершает поступков, не принимает решений.
– Тот, кто считает себя хозяином своих поступков, так ничего не понял, – сказал Махадеван, перефразируя стих из «Гиты». – «Я» человека не подавляется, его просто ставят перед фактом, что все – это Ишвара, Бог. То, что мы делаем – это Ишвара, а единственное, к чему следует стремиться, – это «мокша», избавление от новых воплощений.
Отец Махадевана, адвокат-пенсионер, теперь он занимался делами клиники, захотел показать мне тот уголок в доме, где совершалась «пуджа», и старый барабан, передававшийся в семье из поколения в поколение, – на нем задавался тон, чтобы петь мантры. Мне показалось, что это была единственная ценная вещь в их доме. Повсюду царили чистота и порядок.
Именно отец Махадевана объяснил мне, что в Керале некоторые семьи браминов поддерживали аюрведическую традицию даже в период упадка, передавая из поколения в поколение заученное наизусть священное писание. Поскольку аюрведа разделена на восемь частей, каждая семья отвечала за знание одной из них. Таким образом, эти знания были переданы и его отцу, деду Махадевана, который основал эту клинику в 1924 году. Махадевану посчастливилось родиться с замечательной памятью. С раннего детства мальчик изучал аюрведу под руководством деда, потом посещал одну из самых лучших аюрведических школ, и теперь практически все тексты он знал наизусть.
Когда старый адвокат ушел в клинику, мы с Махадеваном, каждый со своим блокнотом, уселись перед изображением бога – покровителя семейства, одного из воплощений Кришны.
Махадеван сказал, что несколько дней наблюдал за мной, но так и не смог решить, к какой категории меня отнести. Он не был уверен в моей «конституционной модели», а ведь именно от этого в первую очередь зависело, каким образом он сможет мне помочь. Сразу же вслед за этим он учинил мне форменный допрос по поводу всех сторон моей жизни. Он расспрашивал о моих вкусах, предпочтениях в еде, привычках, а также о режиме кишечника, о том, как мне спится, какие сны мне снятся, о интимной жизни, памяти, усидчивости, способности к сосредоточению и медитации. О том, как я потею, как реагирую на внешние раздражители. Молчалив я или разговорчив? Любопытен ли? Быстро ли я отхожу, если рассержусь? И так далее, и тому подобное.
«Допрос» продолжался. Мы плавно перешли на «историю болезни» членов моей семьи, на наследственные заболевания. Я рассказал о своих ярких детских впечатлениях: это были похороны – сначала двух моих теток, а потом деда со стороны матери – всех сгубил туберкулез. Я помнил, как мы вернулись с кладбища, как на дороге у дома разожгли большой костер и сожгли все дедушкины вещи, чтобы никто больше не заразился, как после этого бабушка, моя чудесная деревенская бабушка, переехала к нам в чем была, не взяв ничего из того дома. А потом этот вечный страх, что я тоже заболею, анализы крови, от которых руку жгло, как огнем. Это были одни из самых драматичных воспоминаний моего детства, но Махадевана они, похоже, ничуть не заинтересовали. Но геморрой – совсем другое дело! Что-что, а геморрой вызвал у него живейший интерес.
– Как! Дважды прооперирован? С двадцатипятилетним перерывом? – он тут же захотел разузнать обо всем поподробнее.
– Геморрой, – пояснил мне Махадеван, – это «махарога», «большая болезнь». И он тут же разразился на санскрите стихами из великой книги, касающимися этой темы, словно для того, чтобы придать больше веса своим словам. Потом просмотрел свои записи, сосредоточился и сказал, что восемьдесят процентов моих ответов показали, что я – человек «вата», остальные были ответами человека-«питта» с некоторыми чертами «капха», но они, как он полагал, были связаны с моей болезнью и не соответствовали моему типу. Итак, я – промежуточный тип, человек-«вата-питта».
Отсюда проистекало все остальное.
– Исходя из ваших ответов, – заключил он, – думаю, что ваш жизненный баланс утрачен очень давно – с самого детства. Ваша защитная система всегда была слабой. Всегда присутствовало некоторое возмущение «капха», что создавало проблемы с легкими, потом начался геморрой, важный сигнал о серьезных проблемах в нижней части брюшной полости, где как раз и концентрируется «вата». В вашем случае «вата» начала смещаться вверх. В желудке образовался некий сплав из «капха» и «питта», и это и вызвало ваше серьезное заболевание. В этом и вся патология.
Серьезность моего положения была вызвана дисбалансом между всеми тремя жизненными стихиями – вата, питта и капха. В последнее время еще больше осложнила ситуацию, по его мнению, нехватка «агни», внутреннего огня, от которого зависит весь процесс метаболизма.
– «Ахам вайшванаро бхутва праминам дехам асритаха…» Я огонь, и проявляю себя в пищеварении, – нараспев произнес он.
– «Гита», глава 15, слока 14, – отозвался я. То, чему я учился, было еще свежо в моей памяти, и я мог похвастать своими знаниями. Он был доволен, наконец-то я его понимал!
– Агни – это Кришна, – продолжал Махадеван. – Это божество, которому мы с благоговением приносим в жертву еду, как во время «пуджи» приносят огню в жертву воду, масло, рис и другое. Мы делаем подношения божеству, и оно нас защищает. Но когда «агни» человека долго пребывает в ненормальном состоянии, накапливается большое количество ядов.
– Где накапливается? – спросил я. – В каком органе?
