– Кто это был? – повторил юноша.
– Меря… – выдавил чудин вместе с кровью.
– Меря? – Сигурд моментально припомнил это название одного из финно-угорских племен. – Ты-то из какого рода?
Но раненый уже не ответил. Он умер, а его остекленевшие глаза смотрели в небо.
– Ну вот, – грустно подвел итог Сигурд, – карачун[19].
И тут пришла боль. Острая и занудная. Юноша еще раз окинул взором поле битвы и, окончательно удостоверившись, что неожиданных сюрпризов в спину больше не будет, принялся стягивать с себя одежду. Рана оказалась глубокой, и ее следовало бы зашить. Но сначала…
– Фляга, – Сигурд заметил на поясе одного из убитых кожаную емкость.
Зубами он открыл пробку – левая рука начала неметь. Принюхался. Пахло травами и медом. Он отпил несколько глотков, окончательно убедившись в качестве содержимого. Затем обильно полил рану, промыв ее.
Достав из походной калиты чистую рубаху из некрашеного льна (опять же спасибо куйвокшанам), он, как сумел, потуже перевязал рану.
– Во попал, – вслух изрек юноша, размышляя, а нет ли поблизости еще этих меховых… этих меря.
Он с трудом поднялся и, пошатываясь, двинулся в сторону леса, подальше от проезжей тропы.
Продолжать движение стало совсем невмоготу. Рука вконец онемела. Рана в плече не унималась, постоянно кровоточила. Повязка промокла насквозь. Сигурд чертыхнулся уже в который раз и остановился. От разорванной запасной рубахи оставался еще приличный кусок – самое время сделать перевязку. Только он подыскал глазами уютное деревце, что завалилось поперек движения, как услышал призывное ржание. Любопытство заставило быстро закончить перевязку и направиться на звуки. Тем более что они повторялись неоднократно. «Странно, – подумалось скитальцу, – откуда тут кони?» И это было действительно странно. С той злополучной тропы, где ему пришлось схлестнуться с меря, он сошел уже довольно давно и теперь пробирался на запад все леском, леском… Да и следов никаких он не приметил. Однако его любопытство вскоре удовлетворилось.
Это была самая настоящая лошадь, причем с санями. Сигурд признал и коня, и сани. Сомнений быть не могло – они самые!
– Эк тебя угораздило, – вздохнул юноша, оглядывая место происшествия.
Коняга, по всей видимости, так испуганно-ретиво неслась по редколесью, что в азарте оторвала одну оглоблю. И это импровизированное копье прочно застряло промеж сдвоенной сосны. Впридачу сами сани причудливо выгнулись, лишив животное ходу. Лошадь дергалась, пытаясь вырваться на свободу, но тщетно…
Увидев человека, кобыла весело заржала в радостной надежде на избавление.
– Тпру! Угомонись… – Сигурд положил руку на холку, – спокойно. Я уже здесь.
Несколько успокоив животное, странник внимательно осмотрел застрявшую оглоблю. Первой гуманной мыслью было освободить лошадь от ненужного груза в виде саней, но затем… возобладал холодный расчет.
Оглоблю несложно пристроить на место и продолжить дальнейшее путешествие с ветерком. Вот если бы не плечо… Сигурд ощутил легкое головокружение, его качнуло, он уперся рукой о сани. Как хорошо пахло сено на дне… в висках застучало, а потом в глазах все перевернулось, и он уткнулся в мягкое сено.
– Тпр… тр-р…
Сколько длилась эта вынужденная отключка, Сигурд мог только догадываться. Он очнулся, резко открыл глаза. Начинало темнеть. Лошадь стояла на месте, она успела даже обглодать низко свисающую ветку сосны…
– Тпр-ру, родная… я сейчас…
Сигурд с трудом оторвался от саней, но острая боль, завладев телом, не давала двинуться дальше. Навалилась слабость, видимо сказывалась большая потеря крови.
– Я сейчас… сейчас, – уговаривал он и себя, и кобылу.
Лошадь повернула голову и понимающе глянула на человека.
– Ага… уже…
Усталость… слабость… Черт возьми, ну не помирать же в этом лесу! Юноша дернул головой, пытаясь привести себя в чувство. Тело показалось каким-то чужим. Уды[20] не слушались, не повиновались командам мозга. «Так. Волю в кулак», – Сигурд силился подняться, но тщетно. Язва[21] саднила и жгла огнем.
– О боги…
Туман наполз на глаза, мешая и раздражая.
– О воин, ты нашел что искал? – тихий голос пропел совсем рядом… женский голос.
– Что? – скиталец попытался повернуться, но не смог, руки безжизненно повисли вдоль тела. – Кто ты?
Сквозь молочную пелену он видел лишь нечеткий силуэт.
– Ты нашел себе славу? – повторил сладкий голос.
– Чего надо? Кто ты? Я тебя не знаю!
– Ой ли… – удивился голос.
Рядом с Сигурдом зашуршали одежды, он почувствовал легкий аромат.
– Смотри, как ты носом заводил, – послышался легкий смешок, – не иначе воню[22] мою признал?
– Болото… – выдавил из себя Сигурд, он действительно признал этот запах, как ни признать, ведь…
– Ха-ха, – она звонко рассмеялась. – Так, Сигурд, так… вдыхай. Меня нельзя забывать.
Силуэт приблизился, последние сомнения улетучились.
– Ты!
– Я, воин, я… – и она опять рассмеялась.
– Я тебя почти не вижу…
Ответом ему был поцелуй – быстрый, но от этого не менее жаркий. Боль тут же забылась, и он широко открыл глаза.
– Теперь видишь?
– О да… – протянул юноша, ощущая во рту привкус морской капусты.
Молодая красивая женщина с пухлыми губками, в светло-зеленом наряде, стояла рядом и манила к себе ароматами цветущего луга.
– Хороша как прежде? – игриво спросила она.
– Хороша, – спокойно ответствовал Сигурд, – но я видел тебя и другой…
– Пустое… – кикимора отмахнулась. – Ты разве не помнишь?
– Что?
– Изменчивость – это сущность людей, – философски изрекла девушка. – В этом залог успеха.
«Да-да, слышал, кажется», – мысленно припомнил Сигурд.
– И я вижу, ты изменился, – продолжила философствовать кикимора. – Теперь ты воин… настоящий воин!
– Хм-м, – Сигурд грустно ухмыльнулся.
Девушка сделала полшага вперед. Их тела соприкоснулись.
– Твоя слава еще впереди, воин, – жар ее дыхания обдал юношу страстью. – Она ждет тебя.
Он хотел было что-то возразить, но она опередила его. Их губы слились в долгом поцелуе. Сигурд и подумал бы оторваться, да не смог или не хотел… Не хотел! Было легко и свободно в этом поцелуе, и радостно оттого, что тело вновь начало повиноваться. Ушла тяжесть, забылась боль…
Наконец она отстранилась от него и посмотрела прямо в глаза. Сигурд застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться, а она все смотрела, и ему казалось, что блеск ее болотного цвета глаз пронзает его насквозь.
– Я…
Красавица опять прервала его жестом. Она кокетливо улыбнулась и, протянув изящную ручку к его
